Молли включила лампу на прикроватном столике. Вспышка света ее мужа не разбудила.
Пот превратил его каштановые волосы в черные. Перекошенное от напряжения лицо блестело.
Положив мясницкий тесак на прикроватный столик, Молли позвала: «Нейл».
Имя, произнесенное тихим голосом, его не разбудило.
Он отреагировал так, будто услышал раздавшийся чуть ли не над ухом грубый голос Смерти. Замотал головой, мышцы шеи напряглись, пальцы начали сгребать простыню, дыхание еще более участилось, с губ вот-вот мог сорваться очередной крик.
Молли положила руку ему на плечо.
— Сладенький, тебе все это снится.
Со сдавленным криком он сел, схватил ее руку, сбросил с плеча, словно решил, что к нему подступил убийца.
Даже проснувшись, он, похоже, видел врага, который преследовал его во сне. В широко раскрытых глазах стоял страх, лицо оставалось перекошенным.
Молли поморщилась от боли.
— Эй, отпусти меня, это я.
Нейл моргнул, по его телу пробежала дрожь, он отпустил руку Молли.
Она отступила на шаг, потирая запястье.
— Ты в порядке?
Отбросив одеяло, Нейл перекинул ноги через край кровати.
Спал он только в пижамных штанах. При не таком уж большом росте, пять футов и десять дюймов, его отличали мощные плечи и мускулистые руки.
Молли нравилось прикасаться к его рукам, плечам, груди. Крепким, надежным.
И действительно, фигура Нейла соответствовала его характеру. Молли всегда могла на него положиться.
Иногда она прикасалась к нему просто так, невзначай, но страсть вспыхивала, как молния.
Он всегда был уверенным, но спокойным любовником, не привыкшим торопить события, даже застенчивым. Более агрессивная из них двоих, Молли обычно укладывала его в постель, а не наоборот.
После семи лет собственная смелость по-прежнему удивляла и радовала ее. С другими мужчинами она себя так не вела.
Даже при этом вызывавшем нервную дрожь свете, под барабанящий по крыше светящийся дождь, с воспоминаниями о странном поведении койотов, Молли, увидев мужа, почувствовала прилив сексуального желания. Эти растрепанные волосы. Это симпатичное, пусть и небритое лицо. Этот рот, нежный, будто у мальчика.
Он вытер лицо руками, очищая его от паутины сна. Когда посмотрел на жену, глаза Нейла, как, ей показалось, потемнели больше обычного. В их синеве плавали густые тени, словно воспоминания о кошмарном сне, который никак не хотел отпустить его.
— Ты в порядке? — повторила Молли.
— Нет, — голос хриплый, словно он, мучимый жаждой, долго бежал по пустыням сна. — Господи Иисусе, что это было?
— Ты о чем?
Он поднялся с кровати. Тело вибрировало от напряжения, мышцы напоминали туго закруженные часовые пружины.
— Тебе приснился кошмар, — добавила Молли. — Я услышала, как ты кричал во сне.
— Не кошмар. Хуже, — он озабоченно оглядел спальню. — Этот звук.
— Дождь, — она указала на окно.
Нейл покачал головой.
— Нет. Не только дождь. Что-то помимо дождя… над дождем.
Его поведение еще больше встревожило Молли. Он никак не мог выйти из транса, по-прежнему находился во власти кошмара.
По телу Нейла пробежала дрожь.
— Гора падает вниз.
— Гора?
Нейл закинул голову назад, с тревогой уставился в потолок. Когда заговорил, хрипота начала исчезать.
— Гигантская. Во сне. Массивная. Гора, чернее угля, медленно падает вниз. Ты бежишь и бежишь… но не успеваешь выскочить из-под нее. Ее тень растет и растет… у тебя нет ни малейшей возможности обогнать ее.
Его слова дергали ей нервы, и она попыталась разрядить напряжение шуткой:
— Ага. Пугливый детский сон.
Нейл не отрывал взгляда от потолка.
— Не во сне. Здесь. Сейчас, — он задержал дыхание, прислушиваясь. — Что-то поверх дождя. Что-то… спускается.
— Нейл. Ты меня пугаешь.
Он встретился с нею взглядом.
— Что-то тяжелое, там, наверху. Нарастающее давление. Ты тоже это чувствуешь.
Даже если бы падала Луна, Молли не стала бы утверждать, что именно гравитационное воздействие сошедшего с орбиты естественного спутника Земли вызвало приливы в ее крови. До этого момента она чувствовала себя всадницей, которая крепко держит в руках поводья жизни, и позволяла эмоциям пускаться в галоп только на страницах ее книг, оставляя драму для выдуманных ею героев.
— Нет, — ответила она — это всего лишь шум дождя, который проник в твой сон, вот ты и принял его за что-то другое вообразил себе падающую гору.
— Ты тоже это чувствуешь, — повторил он и босиком зашлепал к окну.
Слабого янтарного света настольной лампы не хватало для того, чтобы скрыть свечение проливного дождя, который серебрил лес и землю.
— Что происходит? — спросил Нейл.
— Необычный минеральный состав, может быть, какие-то загрязнения — ответила она, озвучив предположение, которое сама же выдвинула и отвергла.
Любопытство и изумление, заставившие ее чуть раньше выйти на крыльцо к койотам, сменились нерешительностью. Ей захотелось вновь улечься в постель, укрыться с головой, проспать этот странный ливень и проснуться от света нормальной зари.
Нейл повернул шпингалет, собрался открыть окно.
— Не делай этого, — вырвалось у нее.
Не отходя от окна, он повернулся к жене.
— Этот дождь очень странно пахнет. И оставляет ощущение… грязи.
Только тут он заметил, что она в халате.
— Ты давно встала.
— Не могла спать. Спустилась вниз, чтобы поработать. Но…
Он посмотрел в потолок.
— Там. Ты это чувствуешь?
Может, она и чувствовала. А может, ее воображение создавало горы в небесной выси.
Его взгляд скользнул под потолок.
— На нас оно больше не падает, — говорил он шепотом. — Движется на восток… с запада на восток.
Она, несомненно, не могла похвастаться его интуитивным восприятием огромного неведомого объекта, но вдруг обнаружила, что вытирает правую руку о халат… ту самую руку, которую выставляла под дождь, а потом так тщательно отмывала жидким мылом с апельсиновой отдушкой.
— Большое, как две горы, три… такое огромное, — прошептал Нейл. И перекрестился, коснулся лба, груди, левого плеча, правого… она и не помнила, когда видела такое в последний раз.
И внезапно… скорее, почувствовала, чем услышала, неспешное, низкое гудение, практически растворяющееся в шуме дождя.
— …сеять вас, как пшеницу…
Эти слова Нейла, такие странные, но при этом знакомые, заставили ее оторвать взгляд от потолка и посмотреть на мужа.
— Что ты сказал?
— Оно огромное.
