— Как скажете, отец…
— И не отец я тебе! Больше уже не отец!
Фабио покинул отцовский кабинет и решительно прошел на женскую половину дома. В скромно обставленной маленькой комнатке его встретила стройная гоблинка с большими испуганными глазами.
— Фабио, твой отец прав. Ты не должен идти против его воли. Я — никто.
Молодой гоблин нежно обхватил ее лицо ладонями и, заглянув в глаза, сказал:
— Не говори так. Ты — моя судьба. А я — твоя. Остальное неважно. Ты меня любишь?
— Да, — выдохнула девушка.
— Тогда собирай вещи, мы уходим. Для этого дома мы теперь чужие.
Торговый народ суеверен и свято соблюдает свои нехитрые традиции, дабы не отпугнуть прибыль и достаток. Испокон веков, пересекая границы между королевствами, купцы останавливались в приграничных трактирах и выпивали стаканчик вина на удачу. Поэтому в эдвитанском трактире «Ржавая подкова», расположенном на самой границе с Глинглоком, ничуть не удивились, когда к ним во двор завернул небольшой торговый караван. Семь покрытых пылью дорожных подвод, похожих на уменьшенный вариант оркских кибиток, и десяток охранников на низкорослых, но крепких лошадях.
Пожилой кряжистый купец в дорожном костюме, окинув оценивающим взглядом полупустой зал, уверенно прошел к лучшему месту, большому столу с резными скамьями у самого окна, и по-хозяйски распорядился:
— Трактирщик, принеси-ка нам бараньей похлебки с чесноком и жаркое из говядины. Ну и вина, конечно, пару кувшинчиков.
Трактирщик, угодливо улыбаясь, поклонился и замахал руками на служанок, призывая их поскорее обслужить клиентов.
Охранники, все как один в кольчугах и железных шлемах, сели за стол с купцом, а крестьяне-возчики — отдельно, за стол попроще. Когда с обжигающей похлебкой было покончено, а от жаркого остались только кости, купец подозвал трактирщика и собственноручно налил ему вина.
— Премного благодарствую, — поблагодарил трактирщик, с удовольствием принимая неожиданное угощение.
— На здоровье, — вальяжно улыбнулся купец. Степенно огладив аккуратно подстриженную бородку, он спросил: — А скажи-ка, почтенный, что говорят путники, спокойно ли сейчас на глинглокских просторах?
— Врать не буду, — отвечал трактирщик, — говорят всякое. Коли с воинской командой ехать, оно-то, конечно, поспокойней. Ну а в одиночку или с малой компанией… там уж как повезет. Земли-то разорены, ни приставов тебе, ни баронов с их дружинами, раздолье полное для лихого люда. Да и нечисти расплодилось невидимо, и оборотни тут тебе, и вурдалаки. Даже гарпии, сказывают, прилетели невесть откуда. Правда, гарпий своими глазами никто не видел, а вот оборотней с вурдалаками да разбойников это пожалуйста. Только намедни с той стороны обоз приехал, телег двадцать, да охраны человек тридцать, еле вырвались, говорят. Телеги потрепаны, люди изранены, кабы не добрые лошади, говорят, все бы там остались.
Купец озабоченно крякнул и посмотрел на своего невозмутимого старшего охранника.
— Ну, что скажешь, Гарт? Может, стоит большого обоза дождаться?
Гарт, а это был именно он, равнодушно пожал могучими плечами:
— Ты хозяин, тебе видней. Но я бы ждать не стал. Нечисть только для одиноких путников опасна. А лихие люди, как правило, бойцы никудышные, если с наскока взять не удастся, после первой же крови драпают. Да и порядка на глинглокских землях с каждым месяцем все больше, его величество Георг Первый — правитель суровый, шутить не любит.
— Воля ваша, — развел руками трактирщик, бросив уважительный взгляд на Гарта, — мое дело маленькое. Вы спросили, я ответил. Что-нибудь еще, господин купец? Может, переночевать изволите?
Купец посмотрел в окно на положение солнца, прикинул, сколько осталось времени до заката, и, покосившись на Гарта, мотнул головой:
— Нет, спасибо. Время терять даром неразумно. Коли решили ехать, едем.
Купец рассчитался и вышел проверить, как там его подводы. За ним нехотя потянулись возчики и охранники, подстегнутые требовательным взглядом Гарта. Самого же Гарта задержал трактирщик, вежливо придержав за рукав.
— Чего тебе?
— Господин, — приторно улыбнулся трактирщик, — вы, сразу видно, воин опытный, да и с деньгами у вас все в порядке.
— А тебе-то что? — нахмурился Гарт.
— Только не подумайте ничего плохого, — еще шире заулыбался трактирщик и многозначительно понизил голос: — Есть тут у меня кое-какое воинское снаряжение для понимающего в этом толк человека, очень даже, я бы сказал, интересное.
— Ну-ну, — усмехнулся Гарт. — Небось барахло какое-нибудь ржавое, знаю я вашего брата.
— Что вы, что вы, — замахал руками трактирщик и повел Гарта в небольшую заднюю комнату, служившую складом.
Там, среди мешков с мукой и подвешенных к потолку колбас и окороков, он, немного покопавшись, достал из сундука пыльную кольчугу с набедренником и кованым нагрудником, пластинчатые наплечники и в довершение всего обтекаемый и гладкий закрытый шлем с т-образной прорезью на лицевой части.
У побледневшего Гарта перехватило дыхание. Ничего не заметивший трактирщик привычно затараторил:
— Вот видите, какая прелесть. Размерчик, конечно, не ваш. Но кто знает, вдруг пригодится. Может, кому из вашей команды, а может, еще что…
Большая мозолистая ладонь схватила оторопевшего трактирщика за горло и рванула вверх. Прямо перед собой бедняга увидел разъяренные глаза человека, привыкшего убивать.
— Откуда?! — прорычал Гарт. — Откуда у тебя это?
Трактирщик засипел и судорожно засучил болтающимися в воздухе ногами, лицо его страшно покраснело. Гарт опомнился и слегка ослабил хватку.
— Господин, господин, отпустите меня, я не виноват! — выдавил из себя испуганный трактирщик, умоляюще глядя на Гарта.
— Тогда откуда у тебя эти доспехи? — спросил у него Гарт, опуская на пол и угрожающе над ним нависая. — И где их настоящий хозяин?
— Г-господин, я все расскажу, все расскажу, только не убивайте меня!
Из груди Гарта вырвалось звериное рычание, и трактирщик поспешил перейти к делу:
— П-полгода назад, сразу после окончания в-войны, в трактир пришел молодой р-рыцарь, глинглокский рыцарь. Он был сильно чем-то расстроен и прожил у меня почти две недели. Все это время он безостановочно напивался, и не ч-чем-нибудь, а гоблинским тургибатом. А это очень крепкая и дорогая штука…
Гарт нетерпеливо ударил кулаком в стену, над самым ухом трактирщика. Стена содрогнулась как от землетрясения, а трактирщик испуганно заверещал:
— Не бейте меня, не бейте! Я все расскажу, расскажу!
— Как он выглядел?! — проревел Гарт.
