— Вы без объяснений отстранили меня от должности. Разумеется, я в бешенстве, — ответил Иттан, хотя бешенства в нем не набралось бы и на грамм. Он был спокоен, просто жаждал прояснить причины перед тем, как уволиться и уехать из прогнившей столицы, где всё напоминало об Агнии.
— Поймите меня, Иттан. — Виитаро опустил взгляд словно нашкодивший ребенок. — Я признаю воинские заслуги вашего отца перед государством. Также я благодарю вас за годы, отданные факультету света. Но ваши квалификационные навыки вызывают… м-м-м… сомнения.
То есть пять лет не вызывали, а тут начали вызывать столь резко, что Виитаро не смог вызвать теперь уже бывшего декана для беседы? Иттан собирался озвучить это — добавив, разумеется, толику ехидства в голос, — но взгляд его зацепился за почти чистый стол. Разве что конверт с гербом в виде орла выделялся среди свитков и бланков академии.
Всё стало ясно.
— Вас попросил отец Свена Лотта? — Иттан кивнул на о. — За то, что я обидел его драгоценного сыночка?
— Что вы несете, молодой человек! — возмутился Виитаро, но рука его легла на конверт.
Трудно бороться с прихотью первого министра, особенно когда ходят слухи, что тот помыкает самим королем. Виитаро Монро, всю жизнь посвятивший академии и мечтающий управлять ею, не хотел впасть в немилость короля из-за строптивого декана. И пусть.
— Не смею больше тратить ваше время. Заявление передам через секретаря, — сказал Иттан, откланиваясь. — Успехов.
— Что же вы, Иттан, такой неуравновешенный, зачем же всё воспринимаете так горячо? — вдруг донеслось до него ехидное. Виитаро не скрывал злорадства. — Вы бы настоев попили успокаивающих, что ли.
Иттан повернулся и встретился с взглядом, полным превосходства.
— Вы радуйтесь, что вас за избиение в тюрьму не посадили, а всего-то с должности сняли, — ректор убрал злополучное письмо в ящик стола, запер тот на ключ. — Так нет, вы опять на рожон лезете. Ну, уволитесь вы, а толку? Одумайтесь, пока вас не вышвырнули за дверь.
Это прозвучало с такой надменностью, что Иттан действительно ощутил себя неуравновешенным подростком, готовым нахамить, а лучше — ударить. Истинная сила в нем взбурлила так, что запах её поплыл по кабинету. Кулаки сжались.
— Вы и меня изобьете? — полюбопытствовал Виитаро, поправляя пенсне.
— Какого вы обо мне мнения? — притворно удивился Иттан и вышел, мысленно отсчитывая до десяти, чтобы не сорваться.
Успокоив Клаудию (по правде, накачав её до беспамятства травяным настоем), он сам разобрал канцелярию. И среди множества бесполезных писем, просьб и благодарностей нашлось кое-что, что на секунду заставило улыбнуться. Коротенькая весточка, запечатанная сургучом с гербом правящего дома Пограничья, страны теней.
«Леди Сольд эр Вир-дэ успешно разрешилась от бремени. Ровно в полночь семнадцатого дня второго солнечного месяца первенец лорда и леди издал первый крик».
Сольд, давняя подруга Иттана, вышедшая замуж за лорда теней (добровольно связала себя с тенями — безумная девчонка!), месяц назад родила мальчика. Хоть у кого-то жизнь сложилась.
К вечеру того же дня Иттан собрал по коробкам все вещи, хранящиеся в казенной спальне академии. Приказав слугам перенести их в отчий дом (то-то маменька обрадуется, что сын вновь будет жить в семье), он оглядел опустевшую комнату. Пять лет обставлял её по своему вкусу, а теперь — ничего. Ни отголоска души прежнего хозяина.
А все учебные наработки он по чистой случайности закинул в камин, который — тоже по случайности — разжег. И всё, что было накоплено им за пять лет работы: учебные планы, методики, рекомендации, графики — исчезло в жадном пламени. Какая досада.
Повозка ожидала у ворот академии, но Иттан не успел подняться в неё. Из темноты явился некто, прокашлялся, привлекая внимание. Лицо его закрывали широкие полы капюшона. Громадное тело скрывал плащ.
— Я от Регса, — прогнусавило существо неизвестной расы. — Ваша скрипачка найдена.
— Где она? — Сердце затрепыхалось в грудной клетке.
— Прикажите извозчику сменить маршрут. — Существо шустро влезло в нутро повозки. — Угол дубовой и кленовой. Давайте же!
Иттан, мысленно распрощавшись с академией, влез в повозку, ставшую маленькую от присутствия незнакомца.
Извозчик ударил кнутом, и лошади поплелись по улочкам столицы. Всю дорогу существо (судя по габаритам, рынди — только у этой северной расы мужчины внешне напоминают платяной шкаф, а ударом кулака легко проламывают стену) молчало, лишь пыхтело сквозь зубы. На вопросы незнакомец не отвечал, и Иттан, усвоив, что вести с ним светскую беседу не собираются, отвернулся к оконцу.
Они подъехали к самой окраине города. Дома сменились лачугами, чаще необжитыми, разваленными, наклонившимися одним боком к земле. На многих не хватало крыш, от других остались остовы. Почва была болотиста и чавкала под колесами. Дурной запах гнили разъедал ноздри.
Мурашки поползли по позвоночнику.
Лошади замерли посреди тропы, по обе стороны которой тянулись поля, заросшие бурьяном и осокой.
— Приехали, — вслух оповестило существо в капюшоне и, кажется, ухмыльнулось.
— Обожди тут, мы скоро, — крикнул извозчику незнакомец, чуть успокоив дурное предчувствие Иттана. Да и в целом переживать было не о чем: Регсу незачем устраивать ловушку. Мертвый клиент неплатежеспособен.
— Смотрите под ноги, господин. — Существо придержало дверцу. — Тут полно всякого дерьма. Нет, магический огонь не жгите. — Опередило оно бывшего светлого декана, собравшегося щелчком пальцев зажечь светлячка. — Мало ли кто потянется на свет.
Иттан щурился, но темнота — чернильная, глубокая, поедающая — обволакивала. Потому он спотыкался как слепец, по щиколотку увязал в воде и, шарил вокруг себя руками, а провожатый шел спокойно, точно помнил тут каждую кочку. Впрочем, может, и помнил. Иттан ругался сквозь зубы и всё порывался развернуться — останавливало его только то, что сзади темнота была не менее густой, и выбраться из неё самому не представлялось возможным.
— Долго ещё? — спросил он, запнувшись о что-то, смутно напоминающее мягкое тельце живого (или некогда живого) существа.
— Нет, господин, вон, виднеется уже.
С горем пополам они вышли к одноэтажной развалине. Раньше тут имелся забор, но он лишился половины досок и издали (Иттан уже привык к тьме, потому мог всмотреться) напоминал клыкастую челюсть какого-то чудища, вылезшего из трясины.
— Заходите. — Незнакомец отворил перед Иттаном дверь, пропуская вперед.
