Вскоре повелитель спрыгнул с коня и помог спешиться мне. До камня мы дошли пешком. По краям поляны рос кустарник с прекраснейшими цветами, чем-то напоминающими наши розы, но мое внимание приковало к себе дерево, возвышающееся в центре. Оно еще в прошлый раз поразило меня: слишком уж отличалось от других: его изогнутые ветви, почти лишенные листвы, казалось, пытаются дотянуться до солнца. Специально ли кто-то привез его из неведомого мне мира, или ветер случайно занес сюда семечко?
В этот раз на дереве было множество ленточек. Я спросила:
— Зачем они здесь?
— Новобрачные оставляют ленты на счастье.
Я вспомнила, что видела по телевизору мост, увешанный дверными замками, и мысленно хихикнула: ленточки все-таки симпатичнее. Князь взял меня за руку и подвел к камню. Мне показалось, что место, куда прикладывают ладонь, стало еще более блестящим. Наверное, за время, что меня здесь не было, много свадеб сыграли. Я вспомнила, как в первый раз, не задумываясь, решила примерить к камню свою ладонь, и с каким испугом Олтэр отдернул мою руку, и засмеялась.
Князь задумчиво взглянул на меня:
— Что Вас так рассмешило, леди?
— Я уже как-то попыталась приложить руку к этому камню.
— И что?!!!
— Князь Олтэр чуть не оторвал мне ее. Так, видно, испугался, что придется на мне жениться.
Повелитель нехорошо усмехнулся:
— Наверное, князю нелегко далось это решение.
Я посмотрела на спутника: ну чего ж он такой недоверчивый…
— Да не нужна я никогда была князю Олтэру. Совершенно.
И тут Эйнэр стал очень серьезным:
— Леди, Вы обещали через год стать моей женой.
Я чуть не закричала: «Ни фига! Я только говорила, что буду носить траур, как у нас положено, в течение года». И тут же подумала: «Вот, дура! Могла бы сказать и три года, и пять. Кто меня дернул за язык? Это только кажется, что год много, а пролетит — оглянуться не успеешь».
А князь продолжал:
— Я понял, что смысл обычая в том, что этот год Вы должны хранить верность прежнему мужу. Так, леди?
Я кивнула, хотя в душе возмутилась и подумала: «Ничего-то ты эльф, не понял. Я буду хранить ему верность всю жизнь! Только из-за сына приходится играть по вашим правилам».
Повелитель то ли не заметил, в каком я состоянии, то ли специально решил не обращать внимания.
— Леди, я хочу, чтобы мы сейчас приложили руки к этой священной скале и тем самым скрепили наш союз.
— Не кажется ли Вам, князь, что пока рановато?!!
— Нет, не кажется. Вы не нарушите свою клятву: я обещаю, что не прикоснусь к Вам за этот год без Вашего согласия. Зато буду уверен, что Вы не попытаетесь сбежать.
— Эйнэр, Вы думаете, меня сможет удержать какой-то камень?
— Не важно, что я думаю, но дотронуться до камня Вам придется. Иначе с завтрашнего дня шагу не сделаете без сопровождения.
— Значит, я у Вас в плену?!!
Эльф обаятельно улыбнулся:
— Лучше сказать, в плену любви.
Ну, опять я попала… Я, конечно, не верю в святость этого места, но если я сейчас соглашусь, все права на меня будут у Эйнэра. Он говорит о воздержании на целый год, а сам при всяком удобном случае старается прикоснуться ко мне, и отнюдь не целомудренно.
— Нет, Ваше Сиятельство! — решительно заявила я.
Эйнэр резко повернулся и молча пошел прочь. Я побрела за ним.
И тут вдруг что-то случилось с погодой: мгновенно стало темно и страшно. Небо прорезала ярчайшая вспышка молнии, и, казалось, весь мир вздрогнул от грома.
Это было так жутко, что я сжалась и закрыла глаза. Небо полыхнуло второй раз, рядом раздался треск. Я почувствовала, как сильные мужские руки схватили меня и рванули в сторону. Что-то скользнуло по моей голове и спине.
Я медленно открыла глаза и увидела над собой бледное лицо повелителя.
— Спокойно, Елка. Все уже позади.
Минут пять шел сильный ливень, потом сразу засияло солнце. Эйнэр, мокрый до нитки, все еще прижимал меня к себе. Я осторожно высвободилась из его объятий и оглянулась: за моей спиной лежало поваленное дерево, которое эльфийские молодожены украшали ленточками. И, что самое интересное, при падении ветка зацепила мои волосы, и моя ленточка для волос повисла на ней.
Князь потрясенно выдохнул:
— Священное дерево само взяло твою ленту. Это — знак.
Он схватил меня за руку и потащил обратно к камню:
— Елка, я не отпущу тебя, пока ты не прикоснешься к нему!
Я отрешенно подумала: «Ну, какой же знак! Я немало видала поваленных в грозу деревьев».
Не знаю, верил ли Эйнэр в предзнаменование или просто удачно воспользовался моментом, но вид у него был взволнованный. Он приложил ладонь к отпечатку на камне и ободряюще улыбнулся:
— Ну же, теперь ты.
Я еще не совсем пришла в себя от потрясения и совершенно не хотела ни с кем сейчас спорить. Ладно, если так ему хочется, прикоснусь. Я не исповедую местную религию, и для меня это просто обычный камень. Вряд ли он сумеет меня удержать, если я захочу исчезнуть из этого мира.
Я положила ладонь на гладкую поверхность и вдруг почувствовала, как ее довольно сильно обожгло. Я резко отдернула руку.
Эльф просиял:
— Вот видишь, Елка, я был прав: священный камень одобрил наш союз.
Я фыркнула:
— А что, могло быть иначе? Если этого хочет повелитель…
Эйнэр покачал головой:
— Здесь ничьи желания роли не играют. Даже мои.
— Да не буду я никогда Вашей женой, пусть хоть этот камень упадет мне на голову!
Повелитель не обратил ни малейшего внимания на такое мое заявление, он просто светился от удовольствия. Неожиданно у меня вдруг сильно забилось сердце и в памяти всплыли слова Олтэра:
— Если вы приложите руки к священному камню, то никто и ничто не сможет разорвать ваш союз.
И еще:
— Повелитель никогда и ничего не делает просто так…
Ладно, Елка, не паникуй. Надо постараться узнать побольше про этот обряд. Может, не так все и страшно.
И тут я вздрогнула снова: торжественный рев драконов огласил окрестности.
Я похолодела: почему они кричат? Может быть, что-нибудь с Клодом?
— Регина, что случилось?!! Чем так взволнованы драконы?
Первый раз я слышала такое удивление в голосе моей девочки:
— Это ты у меня спрашиваешь, Елка? Добровольно согласилась связать свою жизнь с жизнью повелителя и ничего не знаешь об этом?
— Ты хочешь сказать, что из-за того, что мы подержались за какой-то камень…
Регина перебила меня:
— Сколько раз я говорила тебе, что ты слишком легкомысленная.
Но у меня на этот счет было свое мнение: если я не принадлежу к какой-то религии, то меня не касаются и ее обряды!
