Чика не гоняла бюрократия, его, не чинясь, принял сам Тирендор (начальник филиала) Отиг — единственный в Тире магистр Хранящих.
— Староват ты для ученика, Рус Нодаш из Эритреи. Где это, уточни еще раз, — они находились в крытом дворике большого трехэтажного здания ордена. Шагах в пятидесяти, на противоположном конце двора вокруг стоящего мужчины сидела группка молодых людей. Одеты кто в тирские штаны и куртки, кто в удлиненные туники с рукавами. Самое начало весны, не жарко. Сидели по-тирски, скрестив ноги. Чик с удивлением увидел, что примерно треть учеников — девушки.
— Юг княжества Гроппонт, — с готовностью повторил Чик, — западное побережье Гелинского моря. За нами только океан — конец мира.
Отиг удивленно поднял брови:
— Ты кем воспитывался? Ты хоть читать умеешь?
— А как же, господин магистр! — обиделся Чик, — у нас целое селение есть! Мы знатные археи. Рабов и приписных хватает. Один раб меня и учил. Умный старик из столицы, философ. Отец специально его купил как наставника и к нам на виллу привез. Он и маму учил. Ой! — досадно зажал рот.
— Ты бастард что ли? — с интересом спросил Отиг. Теперь он понял относительно старый возраст нового ученика, никто им не занимался. А потенциал… трудно судить, но с первого взгляда неплохой.
— Я - архей! — гордо заявил Чик, быстро справившись с неудобством, — готов вызвать любого, кто оскорбит матушку! Она… она… — не нашел слов, но взор горел.
— И меня? — твердо спросил магистр, глядя на Чика с возрастающим интересом.
Он смутился.
— Что ты, господин Тирендор! Я учиться хочу. Да и матушку ты не оскорбил. А меня… я привык. Ничего зазорного не вижу в бастардах! — и снова посмотрел с вызовом. Взор уже так явственно не пламенел.
— А ты справишься со мной, бастард? — продолжал провоцировать магистр. Жаль, если окажется излишне вспыльчивым. Учеников мало, но такие не справятся с Силой Земли, где требуется уравновешенность и твердость.
— При всем моем уважении к тебе, господин Тирендор, давай договоримся так: ты не трогаешь мою матушку, я — тебя, — глаза не отводил, ни на мгновенье.
Реакция Руса понравилась. Твердости — хоть отбавляй, уравновешенности… достаточно. А какая уверенность и наглость! Наглость на грани, но не переходит границы архейского общения равного с равным.
— А как ты со мной справишься? — поинтересовался Отиг.
— Не хочу хвастать, но я несколько раз бывал в альганских и один раз в каганском пятне. При мне наш отряд потерял только одного человека. Есть альганские мечи. Извиняюсь, копии, но с бивнями Ягодника, которые добыл сам. Достаточно, господин магистр?
— Вполне, — согласился Отиг, — за исключением одного. Ты все же похвастался.
Чик безразлично пожал плечами.
— Откуда такая внезапная страсть к науке? Ты давно знал, что склонен к Силе, — спросил магистр, с удовлетворением думая «подойдет».
Чик вторично пожал плечами.
— Разбогател, появился свой дом. Решил отдохнуть. Вот и все, — смутился в ответ на пристальный взгляд и продолжил, — в юности сглупил. Впервые оказался в городе, попал на бои гладиаторов и… однажды отказался проиграть. Ты знаешь, как обстоят дела в алиях?
— Краем уха слышал, я из Альдинополя[1]. Хвала Величайшей, в Тире этого нечестного паскудства нет.
— Там далеко не всегда нечестно, господин Отиг!
— Идем в храм, — отмахнулся магистр, — тебя надо посвятить Богине. Или ты посвящен? — для него, магистра, проверить астральное тело — раз моргнуть. Тогда увидит и посвящение и определит ложь и много чего узнает, но Отиг сознательно не смотрел. Считал себя знатоком человеческой души. Читал по глазам, мимике, интонациям и прочей ерунде. А если бы проверил, то убедился бы, что он действительно «знаток души» — у будущего ученика полное соответствие. Даже Духи сидели в любимом расслоении.
Да, теперь Чика пора называть только Русом. По крайней мере, в ордене. В других ситуациях — как придется.
— Я почитаю всех богов! — ответил Рус.
— Тогда идем. По дороге расскажешь. Богатая у тебя жизнь. Гладиатор, пятна, мечи дорогие. Неужели не мечтал стать магом? — сознательно умолчал о воине-маге. В его филиале на них не учили, зато действовал приказ Генерала: «Склонных к Силе, имеющих хорошие воинские навыки и желающие стать воинами-магами, отправлять в Альдинопольский орден». Терять ученика не хотелось.
Обогнули здание ордена и сразу открылся большой храм Геи с мраморной статуей молодой женщины в два человеческих роста, стоящей в центре фронтальной колоннады. Условно-фронтальной, так как все стены квадратного храма были абсолютно одинаковыми. Ко всем четырем входам поднимались абсолютно идентичные лестницы и во все стороны света смотрели одинаковые богини. Покрывал здание купол из розового мрамора увенчанный еще четырьмя скульптурами размером, пожалуй, побольше «наземных» сестер. И стены, и колонны, тоже мраморные, собранные из разноцветных блоков таким образом, что казались монолитными. Цвета перетекали друг в друга настолько плавно, что создавали впечатление застывшей в камне радуги с преобладанием желто-красной части. Архитектура и цвета храма символизировали пристальное внимание Геи ко всем частям своего Мира. Не только географическим, но и глубинным, включая реальности других богов. Неслабо замахнулась. Но имеет право, она — Гея.
Отиг покосился на Руса, но тот, как ни в чем не бывало, продолжал рассказывать о своей жизни. Он видел подобные храмы в Горгоне и Месхитополе и даже заходил. Нисколько не играл спокойствие, привык. А увидев впервые — поразился. Андрей с Леоном разъяснили символику.
Остановились пред Главным Алтарем. Хрустальный куб, на котором стояла женщина, заботливо прижимающая к груди шар размером с голову. Ростовая скульптура, вылитая из чистого золота. Ниже стояла золотая же чаща для пожертвований на треть заполненная монетами разного достоинства, в основном медяками.
Храм открыт круглосуточно, но ни одному вору и в голову не придет позариться на святыни. Охрана не предусмотрена в принципе. Не считать же таковыми дежурного жреца и пронизывающие весь храм структуры «прочности» и «очищения». В смысле избавления от банальной грязи, а не от грехов.
За время прохода к храму магистр узнал о Русе достаточно. Желание стать воином-магом перебила страсть к быстрой славе и большим деньгам. И то, и другое с изгнанием из гладиаторов резко оборвалось, но привычка хорошо жить осталась. Быстро поддался обещаниям лоосок и повезло: выносил из Леса дорогую живность — они покупали без обмана. Но вскоре напоролся на подлость. Вытащил раненого товарища, бросив тяжеленные «золотые желуди», а жрицы не просто отказались лечить друга, но и отправили его обратно за мешком «желудей». Ради товарища принес, рассыпав половину, получил расчет, и ушел к другому пятну, каганскому. Со злости присоединился к сомнительной группе, которая пошла в пятно, как оказалось, «поохотиться на кагана». Хвала богам, не встретили и, опять же хвала им, избежал отъема дорогих мечей. Еле ноги унес. Повезло и более того, увидев как против него применили структуры Пылающих, вспомнил о своей склонности к Силе.
