Все с облегчением вздохнули, даже Лейтенант. Мое мнение как отрядного летописца оказалось более весомым, чем мне хотелось бы.
— Самый очевидный выход — ликвидация человека, перед которым у нас есть обязательства, — заметил я. Мои слова повисли в воздухе, как отвратительный застоявшийся запах. Как смрад в склепе форвалак. — Мы понесли большие потери. Кто посмеет нас обвинить, если убийца сумеет проскользнуть в Бастион?
— Тебе в голову иногда приходят отвратительные идеи, Костоправ, — бросил Тамтам и снова постучал для меня на барабанчике.
— Яйца вздумали кур учить? Мы сохраним хотя бы видимость чести. Отряд уже терпел поражения. И не так уж редко.
— Мне это нравится, — сказал Капитан. — Давайте заканчивать, пока синдик не приперся узнать, что здесь происходит. А ты, Тамтам, останься. У меня для тебя есть работенка.
Это была ночь воплей. Душная, липкая ночь из тех, что рушат последний барьер между цивилизованным Человеком и затаившимся в его душе монстром. Вопли доносились из домов, где страх, жара и теснота слишком сильно натягивали сдерживающую монстра цепь.
Прохладный ветер с ревом пронесся над заливом, преследуемый массивными грозовыми облаками, на макушках которых поигрывали молнии. Ветер смел вонь Берилла, а ливень промыл улицы. Утром Берилл выглядел совсем другим — тихим, прохладным и чистым.
Когда мы шагали к побережью, на улицах еще поблескивали лужи, а в канавах журчала вода. К полудню воздух вновь станет свинцовым и влажным пуще прежнего.
Тамтам поджидал нас возле нанятой лодки.
— Сколько ты заработал на этой сделке? — спросил я. — Похоже, это корыто потонет раньше, чем доберется до Острова.
— Ни единого медяка, Костоправ, — разочарованно ответил Тамтам. Они с братом мелкие жулики и известные деятели черного рынка. — Ни единого. А эта лодка куда лучше, чем выглядит. Ее хозяин контрабандист.
— Придется поверить на слово. Тебе лучше знать.
Тем не менее я залез в лодку с осторожностью. Тамтам нахмурился. Нам полагалось притворяться, будто мы ничего не знаем о жадности братцев.
Мы вышли в море для заключения сделки. Капитан предоставил Тамтаму полную свободу действий, а нам с Лейтенантом было поручено быстро дать ему пинка, если он увлечется. Для вида нас сопровождали Молчун и полдюжины солдат.
Возле Острова нас окликнули с таможенного баркаса, но мы оторвались от него раньше, чем он успел зайти нам наперерез. Я присел и заглянул под плавучий бон. Черный корабль на глазах становился все больше и больше.
— Эта проклятая штука похожа на плавающий остров.
— Уж слишком большой, — проворчал Лейтенант. — Корабль такого размера просто развалится в бурном море.
— Почему? Тебе-то откуда знать? — Даже напуганный, я интересовался всем, что касалось моих братьев по Отряду.
— В молодости я плавал юнгой и кое-что узнал о кораблях.
Его тон не подвигнул меня на дальнейшие расспросы. Большинство из нас желает сохранить воспоминания при себе. Чего еще ждать в отряде головорезов, которых удерживает вместе настоящее и память о том, как они вместе сражались против всего мира.
— Не слишком он и велик, если скреплен колдовством, — возразил Тамтам. У него тряслись поджилки, и он отстукивал на барабанчике нервные бессвязные ритмы. Они с Одноглазым ненавидели воду.
Час от часу не легче. Таинственный чародей с севера. Корабль, черный, как круги ада. Мои нервы начали сдавать.
Моряки сбросили нам лестницу. Лейтенант поднялся на палубу. Кажется, корабль произвел на него впечатление.
Я не моряк, но и мне он показался ухоженным, а экипаж — дисциплинированным.
Младший офицер попросил Тамтама, Молчуна и меня следовать за ним и молча повел нас по трапам и коридорам на корму.
Посланник с севера сидел скрестив ноги среди роскошных подушек в каюте с открытыми иллюминаторами, достойной восточного монарха. Я разинул рот. Тамтам почернел от зависти. Посланник рассмеялся.
Меня потряс его смех — писклявое хихиканье, более подходящее какой-нибудь пятнадцатилетней красотке из таверны, чем человеку, который могущественнее любого короля.
— Извините, — произнес посланник, изысканным жестом поднося руку к невидимому под черным капюшоном рту, и добавил: — Садитесь.
Мои глаза невольно расширились от удивления. Каждое из слов он произносил другим голосом. У него под капюшоном что, целая толпа?
Тамтам судорожно вздохнул. Молчун, будучи Молчуном, просто уселся. Я последовал его примеру и постарался как можно тщательнее скрыть испуг и любопытство во взгляде.
Тамтам в тот день явно не был королем дипломатов и поэтому с ходу ляпнул:
— Синдик долго не продержится. Мы хотим заключить соглашение…
Молчун ткнул его пальцем в бедро.
— И это наш знаменитый король воров? — пробормотал я. — Человек с железными нервами?
Посланник усмехнулся:
— Ты, Костоправ, лекарь? Извини его. Он меня знает.
Холодный, леденящий страх обнял меня своими черными крыльями. Виски стали влажными, но не от жары — через иллюминаторы веял прохладный бриз, ради которого жители Берилла способны убить.
— Не стоит меня бояться. Меня послали предложить союз, выгодный как Бериллу, так и моим людям. Я все еще убежден, что согласия можно достичь — хотя и не с нынешним самодержцем. Перед вами стоит проблема, требующая такого же решения, как и моя, но вас связывает контракт.
— Он знает все. Нет смысла говорить, — прохрипел Тамтам и постучал по барабанчику, но на сей раз фетиш не принес ему облегчения.
— Синдик уязвим, — заметил посланник. — Даже под вашей охраной. — Он взглянул на меня. Я пожал плечами. — Допустим, синдик скончается, когда ваш отряд будет защищать Бастион от толпы.
— Идеальный вариант, — согласился я. — Но в нем не учтен вопрос нашей дальнейшей безопасности.
— Вы отгоняете толпу, потом обнаруживаете, что синдик мертв. Отряд остается без работы и покидает Берилл.
— И куда же мы пойдем? Как отобьемся от врагов? Нас будут преследовать городские когорты.
— Передайте Капитану, что если после кончины синдика я получу письменную просьбу стать посредником между вами и новым синдиком, то мои люди сменят вас в Бастионе. А вам нужно будет покинуть Берилл и разбить лагерь на Столпе Скорбей.
Столп Скорбей — дальняя оконечность мелового мыса, пронизанного бесчисленными пещерками. Он наконечником стрелы вонзается в море на расстоянии дневного перехода к востоку от Берилла. Там стоит маяк, он же сторожевая башня, названный так из-за стонов, которые производит ветер, задувая в пещерки.
