— Горы? — нерешительно повторил я.
— А за ними?
— Одни горы, на всех картах — и ничего больше! — я говорил уже уверенно.
— А почему?
Почему? Действительно, почему? На картах подробно изображали земли за границами Эсткарпа и на севере, и на юге, и на западе. У нас были и морские карты, нарисованные салкарами. Но ничего, абсолютно ничего на востоке. И это «ничего» в действительности должно было означать что-то очень важное.
— О востоке даже не задумываются, — продолжил Кемок.
— Как?
— Спроси кого угодно о востоке. О нем не говорят.
— Может быть, но почему?
— Сознание людей заблокировано. Готов поклясться.
— Но зачем?
— Вот это мы и должны узнать. Разве ты не понимаешь, Киллан, нам нельзя оставаться в Эсткарпе, если удастся освободить Каттею. Колдуньи никогда добровольно не выпустят ее из своих рук. А куда мы можем уйти? Где спрятаться от них? Ализон или Карстен будут только рады принять нас… но в качестве пленников. Род Трегарта слишком хорошо известен. И салкары не помогут нам, когда колдуньи станут нашими врагами. Но представь, что мы скроемся в той стране или том месте, существование которых отказываются признавать…
— Конечно! Но не так же все просто на самом деле! Для того, чтобы заблокировать сознание людей, причина должна быть очень серьезной.
— Этого я не отрицаю. И мы откроем эту тайну, чтобы воспользоваться ею в своих целях.
— Но почему же мы?.. — начал было я, а затем сам ответил на собственный вопрос новым вопросом: — Из-за того, что мы не чистокровные?
— Скорее всего. Давай попытаемся выведать все в Лормте.
Я встал. Нужно было действовать, и немедленно.
— Ты думаешь, нам удастся? Неужели Совет позволит вторгаться в то, чего нам знать не положено? Я подумал, что ты согласился разыгрывать из себя послушных их воле, вернуться в отряд и вести себя так, будто мы признали свое поражение.
Кемок вздохнул.
— Ты не находишь, что быть молодым трудно, брат? — спросил он. — За нами безусловно будут наблюдать. Нам неизвестно, насколько они осведомлены о нашем мысленном контакте с Каттеей. Конечно, они догадаются о нем, ведь мы появились в Эстфорде по первому ее зову. Но… после этого случая контакта с ней почему-то не было. — Он не смотрел на меня, потому что знал: я не буду ему возражать. Мы никогда не обсуждали это, но знали, что между Каттеей и Кемоком существовала более тесная связь, чем со мной. Казалось, что несколько часов между нашим появлением на свет отдалили меня от них.
— Кемок! Та комната в башне, где наша мать…
Но он покачал головой.
— Наша мать много лет изучала колдовство. У нас же нет опыта, нет знаний и силы, чтобы идти этой дорогой, по крайней мере сейчас. Будем опираться на то, чем владеем в совершенстве. Что касается Лормта… знаешь, я уверен, что при желании можно открыть любые ворота. Или хотя бы подобрать к ним ключи. Мы…
Что заставило меня поправить его? Вспышка предвидения?
— Ты сделаешь это, Кемок. Я уверен, Лормт покорится тебе.
В Эстфорде нас больше ничто не удерживало. Откелл возглавил небольшой отряд, который доставил леди Лойз в Южный Форт. И никто из горстки оставшихся не возражал, когда мы заявили, что возвращаемся в свой отряд. На следующий день мы покинули Эстфорд, совершенствуя по дороге свои способности — старались общаться, посылая друг другу мысленные сигналы с настойчивостью, которую никогда не проявляли в подобных упражнениях раньше.
Месяц за месяцем мы тренировали себя, скрывая от товарищей свои занятия. От Каттеи по-прежнему не поступало никаких сообщений, хотя мы уже знали, что она находится в абсолютно уединенном месте для новообращенных. Некоторые стороны нашего таланта проявились сами по себе. Так, Кемок обнаружил, что после наших занятий он может легко запоминать очень многое из однажды услышанного или увиденного и вбирать в себя информацию из сознания окружающих. Допросы всех пленников теперь стали доверять только ему. Возможно, Дермонт догадывался о способностях Кемока, но ни о чем не спрашивал. Со своей стороны, не обладая таким талантом, но всем сердцем желая внести свой вклад в побег за горы, я начал медленно осознавать, что от родителей тоже унаследовал некоторые способности. Оказалось, что я могу воздействовать на животных. Я знал лошадей так хорошо, как никто среди воинов. Мог укротить их злой норов или направить в нужном направлении одним лишь усилием воли.
Казалось, до Лормта добраться невозможно. Схватки на границе становились все более частыми, и мы с головой ушли в тактику ведения партизанской войны. Над Эсткарпом сгущались тучи, и мы знали, что наш побег из опустошенной земли — вопрос времени. Корис остался жив, но из-за увечий топор Вольта ему стал не под силу. Рассказывали, как он отправился на юг, к морским скалам, и вернулся оттуда без своего сверхсильного оружия. С того самого момента удача отвернулась от него, и его люди терпели одно поражение за другим.
Месяцами Пагар водил нас за нос, словно и не собирался наносить решающий удар, а просто получал удовольствие от своих маневров. Говорили, что корабли салкаров отправились в неизвестном направлении с представителями Древней расы на борту. Я был уверен, что причиной задержки финального удара являлся давний страх перед Силой и незнание в полной мере того, на что она окажется способна, когда колдуньи объединят всю свою мощь в борьбе с противником. Эсткарп может сгореть дотла, а может поработить весь мир.
Шел второй год, как забрали Каттею. Наконец-то Кемоку удалось открыть путь к Лормту, но не совсем так, как мы это себе представляли. Он попал в засаду и ему покалечили правую руку. Было неясно, сможет ли он свободно владеть ею в дальнейшем. Перед тем, как его отправили на лечение, мы успели поговорить:
— Рана скоро заживет, надо только очень захотеть. Ты тоже приложи свои усилия, брат, — проговорил он, хотя в глазах его застыла печаль. — Очень скоро я буду здоров, и тогда…
Слов больше не требовалось.
— Время в любой момент обернется против нас, — предупредил я его. — Карстен может напасть совершенно неожиданно. Сколько часов у нас в распоряжении?
— Не знаю. А надо делать то, в чем уверен! Будем надеяться на успех!
Мы расстались, но наши сердца были по-прежнему вместе. Расстояние лишь чуть-чуть ослабило нашу связь, заставив нас прикладывать новые усилия. Я знал, когда он отправился к Лормту. Затем он сообщил мне, что мы должны на время прервать контакт, так как он обнаружил, что с Лормтом связаны какие-то ухищрения Силы, а это опасно. Потом — на несколько месяцев — тишина.
На границе было по-прежнему неспокойно, и несмотря на то, что я был совсем молод, мне доверили небольшой отряд. Нас объединяла постоянная опасность, мы были друзьями. Но я знал, что другое единение сильнее, и если я потеряю Кемока или Каттею, то потеряю все. Я не позволял себе расслабляться и продолжал работать над собой. Я ждал… и казалось, что ждать придется намного дольше, чем я способен выдержать.
