— Он — нежить, — отрезал Бомж. — Гадкий кровопийца, искусивший мою избранницу.
— Не хами, — посоветовала Головастик. — Ты в курсе, что Сергей раз в неделю посещает Четырехглазого?
— Тоже дьявольское отродье, — пробурчал Бомж.
— Я его не рожала, — усмехнулась Головастик. — Хотя я бы не отказалась от чести иметь такого сына. А ты?
— Останови машину! — рявкнул Бомж. — Ты испортишь мне церемонию!
— Какую церемонию? — переспросила Головастик медоточивым голоском. — Расскажи поподробнее, мне так интересно! Может, мы с Сергеем тоже захотим поучаствовать? Мы тоже крещенные.
— Ты тоже крещенная? — изумился я. — Когда это ты успела?
— Да так, — улыбнулась Головастик. — Любопытно мне стало однажды…
Бомж тем временем разъярялся все сильнее и сильнее.
— Вечно ты потешаешься над святым! — вопил он. — Есть вещи, которые нельзя теребить! Если я скажу тебе, что твоя мать… Останови машину или хуже будет!
Головастик проигнорировала его заявление, зато Антон снова зашевелился, открыл один глаз и пробормотал:
— Господи Иисусе!
Бомж нечленораздельно зарычал.
— Опять ты свои кольца нацепила! — воскликнул он. — Ты обманула меня в тот раз!
Теперь уже и Головастика проняло.
— Я тебя не обманывала! — закричала она. — Я никогда никого не обманываю и сейчас ты возьмешь свои слова назад или я вобью их тебе в глотку! Я честно выполнила все условия!
— Но я не могу сделать такие же кольца, как у тебя! — обиженно воскликнул Бомж.
— А про кольца никто ничего не говорил, — улыбнулась Головастик. — Я обещала научить тебя открывать иные миры и всему, что обещала, я тебя научила. А про кольца мы не договаривались. Понимаешь, Бел…
— Не называй меня Белом! — заорал Бомж.
Улыбка Головастика превратилась в ехидную ухмылку.
— Хорошо, Бомж, не буду, — сказала она.
— И Бомжом не называй!
— А как тебя называть? Иисусом Христом? Ты уж извини, но на этот миф ты не тянешь, рылом не вышел. Хотя… из уважения к твоим ученикам…
— Не смей! — взвизгнул Бомж. Тут он посмотрел вперед и истошно заорал: — Останови машину!
— Сейчас остановлю, — сказала Головастик и действительно остановила ее, только не сразу, а метров через пятьдесят, рядом с первыми рядами экскурсантов.
Она заглушила двигатель, выдернула ключи из замка зажигания, открыла дверь и вылезла из машины. И сразу сбросила босоножки — райская трава очень мягкая и шелковистая, по ней приятно ходить босиком. Выключить музыку она не удосужилась и райские пажити теперь оглашали органные аккорды Джона Лорда.
Головастик сняла темные очки и обворожительно улыбнулась. Крючконосые лица раввинов мгновенно расцвели ответными улыбками. Это неудивительно — Головастик не очень красива по современным меркам, но невероятно сексуальна. Чтобы устоять против ее чар, нужно быть либо безнадежным гомосексуалистом, либо вообще евнухом. Чертами лица Головастик отдаленно напоминает Милу Йовович, но по обаянию Мила Йовович отдыхает.
— Здравствуйте! — провозгласила она. — Позвольте представиться — Сатана, адский Сатана.
В то же мгновение к органным пассажам Лорда присоединились гитары Блэкмора и Гловера, а секундой спустя Гиллан запел про good golly miss Molly, Tutti frutti и Lucille.
Раввинские улыбки погасли. Надо полагать, Speed king — не самая подходящая песня для данной ситуации. Я вырубил музыку.
Распахнулась задняя дверь и на траву осторожно выбрался Бомж, он был весь красный от гнева.
— Иисус, ты священника забыл, — сообщила ему Головастик. — Сергей, помоги, пожалуйста, его выгрузить.
Крупный молодой человек атлетического телосложения выступил вперед.
— Ты тоже Сергей? — спросила Головастик и рассмеялась.
Мой тезка глупо кивнул.
— Тогда давайте вдвоем, — резюмировала Головастик, — так веселее.
Я открыл левую заднюю дверь и мы с тезкой сгрузили на траву практически бездыханное тело Антона. В ходе выгрузки простыня размоталась и Антон оказался голым. Как обычно бывает с могучими людьми, его мужское достоинство выглядело карикатурно маленьким. Мой тезка аж присвистнул, увидев такое зрелище.
— Чего свистишь? — буркнул я. — Деньги водиться не будут. У тебя самого не больше.
— Да я не о том, — хихикнул он. — Он же не обрезан.
— Еще бы ему быть обрезанным! Он православный монах. Тут где-то рядом трусы и ряса…
Раввины смотрели на Бомжа, ожидая разъяснений. Головастик тем временем старательно подливала масла в огонь.
— Иисус, ты не прав, — сказала она. — Если ты уж привозишь в рай туристов, потрудись хотя бы пересчитывать их до и после. Бедный парень отбился от группы, неделю бродил по полям, молился тебе по сто раз на дню, а ты даже не почесался. А ведь парень в тебя верит, по-настоящему верит! Он даже от гурий убежал, как черт от ладана! А если бы не убежал?
Один из раввинов произнес нараспев что-то молитвенное. Головастик повернулась к нему и обворожительно улыбнулась.
— Не подействует, — сказала она. — Не надо путать мифы и реальность. Я не мифический черт из ваших еврейских сказок, а самая настоящая адская Сатана. Я могу искупаться в святой воде, перекреститься, сто раз подряд крикнуть «Аллах акбар» и ничего со мной не случится.
Высокий и худой раввин, чертами лица отдаленно напоминающий Ходорковского, осторожно подобрался к Головастику и деликатно покашлял. Головастик выжидательно улыбнулась.
— Простите, — сказал раввин, — но если вы в самом деле Сатана, то как вы попали в рай?
— А какие проблемы? — деланно удивилась Головастик. — Вот на этом джипе и приехала. Очень рекомендую, кстати, отличная модель. По райскому рельефу проходимость выше всяких похвал.
— Да я не о том! — поморщился раввин. — Меня удивляет, что вы вообще допущены в рай.
— А кто меня может не допустить? Бомж, что ли?
Бомж топнул ногой, изрыгнул злобное проклятие на неведомом языке и растворился в воздухе.
— Эй! — крикнула ему вслед Головастик. — Группу забыл!
Она повернулась обратно к раввинам и произнесла, улыбаясь во все тридцать два зуба:
— Боюсь, вам придется менять туроператора.
Раввин недоуменно похлопал глазами и спросил:
— Куда он подевался?
— Ушел, — объяснила Головастик. — Понял, что сел в лужу, и ушел. А вас предоставил своей собственной участи. Все как обычно.
Она замолчала, ожидая реакции, и реакция не заставила себя ждать.
Раввин пробормотал короткую молитву себе под нос и сказал:
— Сдается мне, без вашей помощи нам отсюда не выбраться.
