Макса нельзя назвать крупным человеком. Когда он стоит, рост у него примерно пять с половиной футов, только стоит он теперь не слишком часто. Со времени смерти Ханны он проводит большую часть времени у огня. Раз в день он спускается в пивоварню — скорее для того, чтобы все видели, что ему это не безразлично.
При моем появлении Макс встал из кресла.
Макс Вейдер — круглолицый мужчина с розовыми щечками и искоркой в глазах, которая не гаснет даже тогда, когда он проваливается в такие пучины, что сам не может представить себе, как из них можно выбраться. Кое-какая шевелюра у него еще сохранилась, но парикмахер, берущий повременную плату, на нем вряд ли обогатился бы. Пробор у него, во всяком случае, шириной дюймов шесть. Усы пышнее — должно быть, в порядке компенсации нехватки волос наверху. Впрочем, конкуренции тому чудищу, что гнездилось под носом у Гектора, они составить никак не могли.
Сказать, что это меня потрясло — значит не сказать ничего. В глазах у Макса определенно мерцала некоторая искра.
— Что происходит, Манвил? — спросил я.
Гилби меня понял. Собственно, это и был обещанный им сюрприз.
— У него появился смысл жизни.
Макс помахал мне мясистой лапищей.
— Именно так. Как делишки, Гаррет? Снегу тебе гребаного хватает?
Все смахивало на то, что он с утра надегустировался своего продукта.
— Хватает по самое по это, ага. Тут ко мне Аликс заходила. В сопровождении целого…
— И ты сразу ощутил себя петушком в курятнике, да? При виде этой Бобби я и сам жалею, что не моложе лет на сорок, поверь.
Я покосился на Гилби. Тот тоже прятал ухмылку.
— Уж не превратились ли вы, ребята, в похотливых старичков? Как-то разом?
— Нет, — вздохнул Макс. — Нам и притворяться-то давно уже не дано.
— Не говори за других, Вейдер, — хмыкнул Гилби. — Солдаты так просто не сдаются.
— При чем тут «сдаваться», балбес? Не сдаются, но воспаряют. — Старина Вейдер сделал рукой неопределенный жест в сторону ближайшего к нему кресла. — Причаливай. Поговорим.
— Я же расплавлюсь.
— Ну да, я забыл. Я-то ящерица. Это вы, остальные, теплокровные. — Он пошел на компромисс: отодвинулся от огня на расстояние, на котором я только потел, но не истекал жиром.
— Так в чем у вас там дело? Аликс изложила все довольно туманно.
— Девчонка вообще туманна. Это неправильно. Давно пора подыскать ей мужа.
— Не смотрите на меня.
— Не думаю, чтобы ты напрашивался на эту роль. Это одна из причин, по которым ты мне нравишься. Впрочем, все равно держись от моей девочки подальше.
— Пива не хотите, пока будете говорить? — предложил Гилби.
— Разумеется, — кивнул я. — И раз уж вы об этом заговорили, как знать, может, я и передумаю.
— Насчет?
— Насчет женитьбы. На Аликс. Это обеспечит меня дармовым пивом до конца жизни.
— Вряд ли она в таком случае продлится долго, Гаррет, — усмехнулся Макс. — У этой девицы уже сложились свои представления насчет того, как все должно быть, хотя у нее пока ума не хватает понимать, когда это уместно, а когда нет. Однако ты говоришь о женитьбе на пиве, не на деньгах… Это мне нравится.
Гилби принес три большие кружки и угнездился в третьем кресле. Мы расселись подобием неравностороннего треугольника.
Слуга, подбрасывавший дрова в камин, исчез без напоминания. Возможно, знать, когда надо исчезнуть, входит в его профессиональные обязанности.
— Разговор шел о привидениях, — сказал я. — И о жуках.
— Ты имеешь в виду, в «Мире», — уточнил Гилби, не смахивая с верхней губы белых пивных усов.
— Я ведь по этой причине здесь, разве не так?
— Отчасти, — согласился Макс.
— По большей части, — снова уточнил Гилби.
— В основном. — Старина Вейдер осушил одним глотком полпинты. — Там что-то неправильное творится. Мне не верится, чтобы это были привидения. Я думаю, это чьи-то фокусы. С целью вымогательства.
— Однако там еще жуки, — добавил Гилби.
— В разгар зимы?
— В разгар зимы. И «Мир» не откроется, если зрителям придется иметь дело с жуками.
Я промолчал, но вообще-то насекомые — неотъемлемая часть жизни. Во всяком случае, в том мире, где я живу. Хочешь не хочешь, а с ними придется найти взаимопонимание, так сказать.
— Сам увидишь, — пообещал Гилби. Наверное, скептицизм слишком явственно обозначился на моем лице.
Гилби встал. Я решил было, что он собрался за новой порцией. Я ошибался. Он извлек откуда-то чертежную доску два на три фута. К доске был прикреплен лист дорогой, ручного изготовления бумаги. Кто-то искусно изобразил на нем палочками для письма чертежи здания. Мне принадлежит небольшая доля доходов от фабрики по изготовлению палочек для письма и разных прочих замечательных штучек. Максу тоже принадлежит доля — больше моей, разумеется. Как и семье Тинни. Они вложили капитал. А я обеспечил изобретателя.
— Это называется «фасады», Гаррет, если ты не знаешь, — объяснил Макс. — Вот так будет выглядеть «Мир», когда его достроят.
— Хорошо. Поверю на слово. Но вот эти две картинки похожи больше на географические карты, а не на дом.
— Это и есть почти что карты, — согласился Гилби. — Вот это — план первого этажа. Оркестровые ямы. Сцены. Проходы в самую середину. Мы думали поначалу устроить там буфеты. Один плотник, разбирающийся в театрах, объяснил нам, что это глупо. Поэтому теперь там место, где будут ждать своего выхода актеры… ну там, раздевалки их. И готовые декорации здесь же хранятся. А буфеты будут под залами, под партером и амфитеатром.
— Хорошо, — повторил я. Взгляд мой следовал за его пальцем по планам, но понимал я далеко не все. — Очень похоже на пирог.
— Это главное наше изобретение, — с гордостью сказал Макс. — Театров сейчас пруд пруди. Мало каким удается набирать полный зал уже через неделю после премьеры. Поэтому у нас будут идти три пьесы одновременно. При небольших залах. Так попасть на наши спектакли будет труднее. Это чтобы, если уж попал на один, тебе было чем хвастаться. Ты же знаешь, всем хочется, чтобы их считали сливками общества. Если нам удастся провернуть все как надо, мы заставим их соревноваться в том, кто больше раз сходил на тот или иной наш спектакль. Напечатаем билеты на особой бумаге, чтобы их можно было сохранять и показывать.
Макс обладает талантом создавать искусственный дефицит, привлекая внимание снобов.
— Окончательных планировок пока нет, — добавил Гилби. — Нам хотелось бы устроить что-то вроде подвижных стен, чтобы менять размеры кусков пирога.
— Хорошо, — повторил я в третий раз. — С планам я разобрался. А это что?
