Оно можно бы и наплевать на эти ватаги, которые отличали не только плохая организация, но и отвратное вооружение. Их основное оружие, охотничий лук, который в большинстве случаев не мог пробить кольчугу даже с близкого расстояния. Так что десять латников, им пожалуй не по зубам. Будь под его командованием только этот десяток, то он пожалуй пренебрег бы осторожностью, но он отвечал за миледи.
– Гарт.
– Слушаю сэр.
– Впереди лес, оправь двоих в дозор.
– Слушаюсь. Джон, Жак, в дозор. Осмотрите лес на перелет стрелы, если все спокойно, подадите сигнал. Потом двигаться в голове, в пределах видимости. Жак, старший.
– Слушаюсь.
Солдаты еще молодые, едва минуло по двадцать, но уже имеют боевой опыт. Оба прошли через множество мелких схваток и успели поучаствовать в последней войне. В его десятке вообще нет желторотиков, ветераны даже те пятеро, что остались в замке. Сэр Валеран не без гордости обернулся привстав в стременах и осмотрел свое воинство. Орлы!
Кавалькада из кареты и десятка всадников так и продолжала свой путь, не останавливаясь ни на мгновение. Причин для этого нет никаких. Двое всадников пришпорив лошадей с легкостью оторвались от медленной процессии и уже совсем скоро пропали под сенью деревьев. Однако, надо заметить, что в лес они въехали уже шагом, внимательно вглядываясь в окружающий подлесок, осторожность и внимательность уже успела въесться им в кровь.
Эскорт был уже в семидесяти шагах от кромки деревьев, когда на опушке появился дозор. Поднятая вверх рука и круговое движение возвестили о том, что путь свободен. Гарт так же поднял руку и махнул ею, так словно говорил, чтобы они продолжали движение. Всадники все поняли верно и развернув лошадей шагом двинулись дальше. На этот раз они не пропали за листвой, стараясь держаться в пределах видимости.
– Сэр, путь свободен.
– Я понял, Гарт,– согласно кивнул сэр Валеран.
Наконец над головой сомкнулись кроны деревьев и моментально пришло облегчение. Через поднятое забрало лицо овевает легкий ветерок. Разумеется, он не первый год носил доспехи и чувствовал себя без них неуютно, они уже давно превратились в его вторую кожу, но жара все же оказывала далеко не благостное влияние и он чувствовал, как взмокло от пота тело, окончательно промочив нижнюю рубаху. Это особенно стало ощущаться, когда его обволокла приятная прохлада.
Проклятье, Сейчас бы искупаться в реке, смывая с себя пот и грязь, а вместе с ними и усталость. За время похода он успел пропитаться такими запахами, что пучки пахучих трав, уложенных под поддоспешником уже никак не могли маскировать неприятный запах, словно обволакивающий его со всех сторон. Но это несбыточные мечты. Даже во время остановок на постоялом дворе, они не могли себе позволить разоблачаться. Только он, как командир имел привилегию, но не хотел этим пользоваться, стойко терпя лишения со своими подчиненными и они это ценили. Единственное, что он мог себе позволить, это не на долго скинуть кольчугу, наскоро ополоснуться колодезной водой, что никак не назовешь помывкой, и разместив пахучие травы, снова облачиться в доспехи.
Солдаты смотрели на это как на блажь. Да такое амбре никак не назовешь приятным, но даже благородные дамы относились к подобному с пониманием и не помышляя о том, чтобы как-либо демонстрировать свое неудовольствие. Уж такова доля воина. Когда речь шла о военном походе, то завшивевшие солдаты и даже бароны или графы, не были чем-то из ряда вон. Обычное в общем-то дело. Это ведь не турниры, когда вокруг рыцаря вьются как минимум двое оруженосцев и где следует не просто победить, но еще и произвести должное впечатление. В походе все просто, если ты победил, то ты остался жив, проиграл, и кто-то забрал твою жизнь, а как ты при этом выглядишь окружающих интересует в последнюю очередь. Главное, чтобы в порядке было оружие и доспехи, здоров конь, и не было запущенных ран, способных воспалиться и свести в могилу, остальное не имеет значения.
Эта поездка была сродни походу, потому как им предстояло сберечь от ненужных встреч и посягательств очень влиятельных лиц. Сэр Валеран был крайне не доволен тем, что принц едва получив известие спешно продолжил путешествие в сопровождении одного только оруженосца, шестнадцати летнего мальчишки, сына одного из баронов, пока еще только мечтающего о рыцарской цепи и шпорах. Но тут уж ничего не поделаешь, потому как принц отдал четкий приказ – охранять леди Изабеллу.
Рыцарь поднял глаза вверх, ловя взором проблески солнца в густой листве имеющей лишь редкие прорехи. Это было последнее, что он видел в своей жизни. Охотничья стрела попала ему в незащищенное лицо, впившись в правый глаз и добравшись до мозга. Смерть была мгновенной, а потому он уже не видел, что происходило вокруг. По сути, теперь ему не было никакого дела до этого бренного мира, потому как его путь теперь был в голубые небеса, в мир вечного покоя и если не врут священники, в землю обетованную, куда обязательно попадут все, кто живет по закону божьему. Иначе и быть не может, ведь несмотря на свою воинскую стезю, он всегда старался быть чистым перед Богом и регулярно посещал духовника, искренне каясь и получая отпущение грехов.
Событии тут же понеслись как взбесившаяся лошадь. Крики, звон стрел, ударяющих по доспехам и скрестившихся клинков, ржание лошадей, резкие отрывистые команды, брань сошедшихся в рукопашной, топот, хрипы. Истошный женский крик раздавшийся из кареты, выделяется своей инородностью там где раздаются звуки столь характерные для схватки. Кричала служанка которая сразу же лишилась чувств, едва рассмотрела заросшие рожи разбойников ринувшихся в атаку.
Обстрел принес свои плоды и теперь среди обороняющихся не доставало сразу двоих. Однако не сказать, что потеря командира в самом начале атаки, как-то особенно повлиял на солдат. Вопреки ожиданиям они не растерялись, действуя на одних рефлексах вбитых в них долгой службой и прошлыми схватками. Тем более без руководства они и не остались, над местом схватки то и дело раздавался голос десятника отдающего отрывистые команды.
Семеро всадников успели организовать периметр вокруг вставшей кареты. Так что когда первые разбойники навалились на них, они сразу же получили отпор, нарвавшись на удары копьями. Однако, сразу после этого солдаты отказались от этого оружия, так как мечи в ближнем бою, были куда как боле сподручным оружием, да и выдергивать завязшие в телах копья было попросту некогда. Шайка оказалась многочисленной, да и могло ли быть иначе, малым числом можно грабить только одиночных путников, но не вооруженный до зубов воинский отряд.
– Не вырываться! Держать строй!
