— На ножах?!
— Точно. По-охотничьим правилам. Далентайи всегда дерутся на ножах.
— Далентайи? — Выслушав перевод Боба: «соперники в любовных делах», — Тамара по образцу Рамчандры мысленно проделала обратный — «дуэлянты». И после краткого раздумья предложила: — Может, просто уступить ему эту девушку?
— Не пройдет. Никак нельзя. Честь, гордость, местный патриотизм — все такое.
— А она… она согласна послужить вам эдаким призовым поросеночком?
Боб молча кивнул.
— Как это все мне знакомо! — заметила Тамара и неожиданно для самой себя выпалила: — Все'! Все' здесь точно такое же! Ничегошеньки инопланетного!
— На что это ты намекаешь?
— Ерунда, не бери в голову. Над этим еще трудиться и трудиться. У Рама тут мелькнула одна идейка… Но вернемся к нашим баранам. Слушай, Боб, я считаю, что тебе следует отступить, даже если всерьез рискуешь потерять лицо. Ведь мы всегда можем ретироваться, уехать отсюда. Лучше уж так, чем убивать ни в чем не повинного парня. Или погибать самому.
— Благодарю за утешительную альтернативу. — Боб склонил голову в подчеркнуто церемонном поклоне. — Но не тревожься. Я смухлюю малость.
— Возьмешь инъектор?
— Или применю прием карате. Не суть важно. Все равно чувствую себя совершенно по-дурацки. Публичная поножовщина из-за сопливой девчонки. Точно разборки губошлепов-тинейджеров.
— Так ведь здешний социум, Боб, и есть нечто вроде банды земных тинейджеров.
— Сплошные сюрпризы мне с этими инопланетянами!
Взъерошив свою львиную гриву, Боб поднялся и хрустнул мускулистыми плечами. Он был прекрасен, как герой античности, — неудивительно, что выбор туземцев пал именно на него. Тот факт, что его совершенная физическая оболочка таила в себе могучий интеллект, хранивший в памяти чуть ли не все поэтические шедевры человечества, ничего не значил для ндифа — как, впрочем, и для большинства обитателей родной Земли. Но не для Тамары. Она видела Боба таким, каков он есть — настоящим царем природы.
— Боб, милый! — взмолилась она. — Ну скажи им нет. Отговорись. Сочини что-нибудь. Или же давай уедем отсюда.
— Не канючь! — отрезал он и как бы в знак признательности за заботу по-медвежьи ласково обнял Тамару за плечи. — Я выбью из бедолаги дух прежде, чем он даже глазом успеет моргнуть. А затем прочту публичную лекцию. Тема: «Правила гигиены Фрешмана». Содержание: «Кровопускание опасно для вашего здоровья». Зрелище выйдет что надо.
— Мне пойти туда с тобой или лучше остаться в деревне?
— Сходи на всякий пожарный, — ответил Боб с улыбкой. — А вдруг у поганца тоже черный пояс.
На следующий день, когда Тамара коротала свои полуденные часы возле прачечной за весьма любопытной беседой с Карой и Либизой о деталях климактерического периода женщин-ндифа, на берегу, выйдя из цветистых зарослей, появился Рамчандра. Глядя на него издали с верхушки валуна, возвышавшегося над пенистой поверхностью заводи, Тамара невольно мысленно согласилась с Бобом — воистину вид у Рамчандры как у человека не от мира сего, точно на экран, демонстрирующий красочную эпопею из жизни экзотических джунглей, пала тень от зрителя в первом ряду, поднявшегося, чтобы покинуть кинозал. Слишком уж он хрупок, слишком смугл, чересчур костляв для здешних буйных красот.
— Ну как там твой живот нынче, Тичиза Рам? — крикнула, заметив его, Кара.
Приблизившись, чтобы не повышать голос, он ответил:
— Освейн, Кара, освейн, мне уже значительно лучше. Сегодня утром я допил твой гуо до капли.
— Отлично, отлично! Занесу еще кувшин сегодня вечером. А то смотреть страшно — одна кожа да кости. — Последнее Кара подчеркнула особо.
— Пожалуй, двух кувшинов маловато будет, чтобы вернуть ему человеческий облик да нормальный цвет кожи, — заметила, оторвавшись от постирушки и разглядывая гостя, Брелла; казалось, лишь после упоминания о коже с костями она впервые разглядела Рамчандру по-настоящему. Ндифа вообще отличались потрясающей ненаблюдательностью и невниманием к мелочам. Сравнив теперь внешность обоих чужеземцев, Брелла прибавила: — Да и ты, Тамара, тоже выглядишь ненамного лучше. Кушай побольше еды нормального цвета — и не будешь такой ужасно темной.
— Меня это не особенно беспокоит, — улыбнулась землянка.
— Тамара, мы приглашены в Дом Старости, — сообщил Рамчандра.
— Мы оба? Когда?
— Оба. Прямо сейчас.
— Как только тебе удалось это? — подивилась Тамара по-английски, соскакивая с валуна, который делила с Карой, Либизой и охапкой отжатых одеял, и выбираясь на берег.
— Просто попросил.
— Я пойду с вами, — объявила Кара, прыгая следом. — Освейн!
— А разве женщинам можно? — спросила Тамара.
— Конечно. Ведь это Дом Старости, значит, мужчин там не встретишь, — ответила Кара, отряхиваясь и целомудренно натягивая край туники на свою плоскую грудь. — Вы идите вперед. Я забегу за Бинирой — она растолкует, если что не пойму.
Встретимся прямо там.
Наспех отряхнув со ступней облепивший их серебристый речной песок, Тамара двинулась следом за Рамчандрой по тропке, петлявшей сквозь пестро изукрашенный лес. То и дело соприкасаясь со спутником плечом, она остро ощущала близость его смуглого, ладно скроенного, хотя и хрупковатого тела, и краешком глаза любовалась горделивым орлиным профилем. Она прекрасно сознавала, что получает от того буквально физическое удовольствие, но теперь у нее имелись заботы и посущественней.
— Нас ждет там какая-то церемония?
— Понятия не имею. Я не расшифровал еще некоторые ключевые термины. Моя просьба допустить нас в Дом Старости сама по себе оказалась достаточным основанием для созыва там какого-то собрания.
— А против этого у них не будет возражений? — Тамара указывала на диктофон, висевший у Рамчандры на поясе.
— Какие еще возражения могут быть в этом марионеточном царстве грез? — отозвался он, и скупая улыбка чуть смягчила жесткие его черты.
Двое древних старцев, иссушенных безжалостным временем до полупрозрачности, провели землян в потемки большого, но ветхого прибежища дряхлости; еще шесть-семь таких же почти что теней, рассевшись полукругом, уже ждали там.
Гостей встретил неистребимый дух жареного поро и нестройное бормотание — «Освейн!»; усевшись прямо на земляной пол, они присоединились ко всей честной компании. Огня не разводили, единственным источником тусклого света служил дымоход в углу; никаких церемониальных принадлежностей и приготовлений также не наблюдалось. Вскоре к собранию под вялый хор «освейн» и горестное покрякиванье бывших мужчин присоединились и «молодки» — Кара с Бинирой. Кто-то через круг задал Каре какой- то вопрос — кто именно, в потемках не разобрать. Смысл вопроса тоже ускользнул от Тамары. Однако Кара вроде бы поняла; «Разве я недостаточно стара?» — гласил ее ответ. Раздался общий смех. В помещении появился еще один участник собрания, Бро-Кап, в прошлом знаменитый охотник, все еще массивный мужчина, хотя уже изрядно согбенный годами, лицо в глубоких морщинах и с по-черепашьи ввалившимся беззубым ртом. Не присаживаясь, он прошел через круг прямо к холодному очагу и, уперев руки в боки, встал там под лучом света из дымохода. Сразу наступила тишина. Бро-Кап медленно обводил взглядом собравшихся, пока не остановил свое внимание на Рамчандре.
