Лоренс был рад, что свои сапоги и меч спрятал на берегу. В то же время он чувствовал поднимавшуюся в нем ярость, оттого что не мог сейчас сжимать свое оружие в руке. С его стороны это было неосторожно и глупо. Он пообещал себе никогда больше не повторять такой досадной ошибки.
Полчаса Лоренс и Зиглинда сидели в воде, пока исландские корабли не скрылись из виду. Казалось, минуты тянулись бесконечно. Лоренс взглянул на женщину. Она дрожала от холода, губы у нее посинели.
— Вы должны выбраться из воды. Я разведу костер. Тогда мы сможем согреться и высушить одежду.
Зиглинда кивнула.
Пять дней езды, о которых говорил Зигмунд, превратились в неделю. Последний день Зиглинда и Лоренс скакали по тропам густого и темного леса Одина. Время от времени им приходилось вести лошадей под уздцы, чтобы пробраться сквозь густые заросли.
В лесу им казалось, что древние боги своими ладонями сдвинули величественные кроны деревьев, образовав плотный навес, не пропускавший солнечного света. Стволы деревьев переплелись друг с другом, земля была сухой и прохладной, а из-под земли торчали узловатые корни деревьев.
Лоренс и Зиглинда соскочили с лошадей, чтобы собрать дрова.
— Откуда ты знаешь, где живет Регин? — спросила Зиглинда.
— Король часто говорил об этом, когда рассказывал мне, как спрятать вас от Хъялмара, — ответил Лоренс, слегка замявшись.
Зиглинда была поражена до глубины души.
— Он что, все это планировал? Зигмунд знал заранее, что война с Хъялмаром проиграна?
Судя по угрюмому выражению лица, Лоренсу не хотелось говорить об этом.
— Королю не нужно было объяснять, что нас ожидает. Все военачальники знали, что эта война была проиграна до того, как началась.
— Но зачем же тогда проливать кровь? Почему Зигмунд не отдал Ксантен Хъялмару, не спас жизнь тысячам воинов? Женщины стали вдовами, а дети сиротами!
Она запнулась, но Лоренсу легко было понять ход ее мыслей.
— А мужчины превратились в калек… — продолжил он.
— Я не это имела в виду, — тихо сказала Зиглинда.
— Нет, вы именно это имели в виду, — буркнул Лоренс. — Но вы не поняли. Вы ничего не поняли. Каким королем был бы Зигмунд, если бы отдал свое королевство без борьбы такому чудовищу, как Хъялмар? Защищать Ксантен! Такова была его задача. И эта задача не становилась менее важной, даже если ее невозможно было выполнить. Что можно сказать о мужчине, который стремится лишь к победе? Он — трус! Король Зигмунд мог быть кем угодно, только не трусом! Сожалею ли я, что отдал свою руку в проигрышном сражении? Нет! Я сожалею о том, что отдал всего лишь одну руку!
Говоря эти слова, Лоренс все больше распалялся, но, поймав себя на том, что он кричит на свою королеву, внезапно замолчал.
Зиглинда не ответила. Политика, какой бы она ни казалась, всегда была уделом мужчин и неизбежно вела к войне. Историю писали от битвы к битве, а короткие времена перемирий отмечались хронистами двумя-тремя скупыми строками, не больше. Лоренс — воин, а значит, ожидать, что он когда-нибудь изменится, — глупая затея.
Солдат остановился.
— Туда. — Он указал на проблеск света в лесу.
Зиглинда прищурилась. Там действительно что-то было. Что-то, напоминавшее темный, с пологими склонами холм, прижимавшийся к краю леса. Было бы легко принять его за естественную возвышенность, если бы над ним не поднималась тонкая струйка дыма. Вероятно, это и была кузница Регина. Зиглинда решила не задумываться о бессмысленности существования кузницы в столь уединенном месте. Иногда ей казалось, что предназначение многих вещей специально скрыто кем-то от человека.
Когда они приблизились, очертания кузницы стали отчетливее. Полусфера, плавно переходившая в землю, была сделана из деревянных срубов. Срубы практически не выделялись, так как лес за многие годы — или десятилетия, Зиглинда не могла этого определить, — укрепил это сооружение, покрыв его толстым слоем мха и трав. Строение действительно напоминало холм, а вход в него — нору, похожую на черную пасть под зеленым хохолком.
Диаметр сооружения составлял шагов двадцать. Зиглинда заметила за этой постройкой еще один холм, поменьше, который, скорее всего, служил местом для сна. Хотя Зиглинде еще никогда не приходилось видеть таких построек, она сразу же поняла их преимущество: травы защищали дом от ветра и дождя, а зимой удерживали тепло внутри. Дом был незаметным и идеально подходил для человека, который не хотел, чтобы сюда забрел какой-нибудь случайный путник.
Королева услышала сильные, но достаточно приглушенные удары металла по металлу. Очевидно, стены обеспечивали еще и звукоизоляцию.
— Откуда мы вообще можем знать, что он нас примет? — спросила Зиглинда. — В конце концов, он уже не на службе у короля.
— Регин у короля не на службе, но он у него в долгу, — возразил Лоренс.
Он хотел проехать дальше, но удары в кузнице внезапно прекратились. Лоренс начал успокаивать себя тем, что Регин никак не мог слышать их тихий разговор, но в темном проеме, ведущем в хижину, появилась фигура кузнеца.
Зиглинда не знала, чего она ждала. Возможно, пожилого жилистого мужчину с сильными руками и загрубевшей кожей — ведь именно так выглядит кузнец, достигший старости. Но Регин нисколько не соответствовал привычному для всех образу. Он был маленького роста, с неестественно широкими плечами и мускулистыми руками, свисавшими вдоль туловища. Его руки были настолько длинными, что небольшой молот, который Регин сжимал в правой руке, волочился по земле. Курчавые черные волосы выбились из-под косынки, а синие глаза, оттененные черными бровями, ярко сверкали. На груди у него висел кожаный передник, а ноги были перевязаны кожаными ремешками, доходившими до края коротких штанов. На вид ему было лет тридцать, максимум сорок.
Но больше всего Зиглинду поразили руки Регина. Они были грязными, что никого, конечно, не удивляло, но даже на расстоянии двадцати шагов, разделявших их и Регина, она разглядела гладкие, не загрубевшие от тяжелой работы пальцы, которые могли бы принадлежать барду, но не кузнецу. Никаких шрамов, никаких мозолей, и даже ногти, казалось, были отполированы.
Не говоря ни слова, Регин продолжал спокойно стоять у входа в хижину, пока Зиглинда и Лоренс медленно приближались к нему. Кузнец узнал Лоренса и сразу понял, почему тот оказался здесь, тем более что лес уже рассказал ему и о войне, и о смерти Зигмунда. Он без труда догадался, кто приказал привезти сюда верную спутницу короля Ксантена. А поскольку причина визита была ясна, кузнецу не понадобилось выслушивать просьбу, выполнить которую он все равно был обязан.
