Ей хотелось, чтобы Кадзуто улыбался. С тех пор, как он вернулся из того мира, он стал куда более открытым, чем раньше. Он стал больше общаться с Сугухой. Он даже стал мягче и не капризничал. Они как будто вернулись в детство. Потому-то она и поняла, насколько та девушка дорога ее брату, едва увидела его слезы. И с того времени она начала убеждать сама себя.
…Но я, я уже поняла…
Когда Кадзуто закрыл глаза, вспоминая ее, в сердце у Сугухи защемило, как если бы она отчаянно пыталась скрыть совсем другое чувство.
Глядя, как Кадзуто налил молока в стакан на столе и затем выпил его, Сугуха безмолвно прошептала самой себе:
…Братик, я, я уже знаю.
Прежние брат и сестра стали кузенами; и все же Сугуха по-прежнему не понимала, как все могло так обернуться.
Но кое-что все же поменялось. Хотя она особо не думала об этом до сих пор, маленькая тайна мерцала у нее в сердце.
Не исключено, что она любила собственного брата; но если и так, то это вполне нормально.
Приняв ванну, я переоделся и сел на велик, который купил месяц назад. До пункта назначения было 15 километров — серьезное расстояние для велосипеда; но для моего восстановления такая нагрузка — как раз то, что надо.
Дорога привела меня к недавно построенной больнице на окраине города Токородзава в префектуре Сайтама.
В палате на последнем этаже больницы неподвижно лежала она.
Два месяца назад на 75 уровне Айнкрада я победил финального босса, «Святого меча» Хитклиффа, пройдя, таким образом, эту смертельную игру. После этого я пробудился в больничной палате. Придя в себя, я понял, что вернулся в реальный мир.
Но она, мой партнер, самый дорогой для меня человек, Асуна по прозвищу «Молния» — не вернулась.
Все вопросы касательно нее остались без ответов. После того, как я, придя в себя в токийской больнице, какое-то время бесцельно бродил по коридорам, меня нашли медсестры и вернули в палату. Десятью минутами позже передо мной появился мужчина в костюме, который представился сотрудником «Отдела по противодействию чрезвычайному происшествию с SAO при Министерстве внутренних дел».
Организация со столь внушительным названием, похоже, была сформирована сразу после начала инцидента с SAO, но в течение двух последующих лет они ничего не могли сделать. Впрочем, это тоже было неизбежно. Если бы они неосмотрительно вмешались в работу сервера, не отключив предварительно защитную программу, созданную Акихико Каябой, главным творцом всего произошедшего, — десять тысяч человек погибли бы от разрушения мозга. Никто не хотел такой ответственности.
Они пошли другим путем — приготовились как можно тщательнее изучать состояние потерпевших, лежавших в больницах. Их единственной надеждой — крохотным светлячком, но грудой работы — оставалось изучение информации об игроках на сервере.
Так они стали следить и за моим прогрессом на переднем крае игры, учитывая мой уровень и мою важную роль среди «Проходчиков» — тех, кто прилагал усилия для прохождения «Sword Art Online». Именно поэтому, когда игроки в SAO стали пробуждаться по всей стране, чиновники Министерства поспешили ко мне в палату в надежде лучше разобраться, что же только что произошло.
Правительственному чиновнику в очках в черной оправе, который объявился передо мной, я поставил свои условия. Я расскажу им все, что знаю. Взамен они расскажут мне все, что я хочу знать.
Разумеется, узнать я хотел, где Асуна. Поговорив несколько минут по телефону, очкарик повернулся ко мне и произнес, не скрывая замешательства:
— Асуна Юки лежит в другой больнице, в Токородзаве. Но она не пробудилась… и не только она, еще триста человек по всей стране до сих пор спят.
Сперва мы думали, что это просто какой-то лаг на сервере. Однако часы превращались в дни, а Асуна и остальные продолжали спать.
Вопрос, по-прежнему ли это происки исчезнувшего Акихико Каябы, терзал весь мир; мои же мысли оставались противоречивыми. Я до сих пор помнил гибель Айнкрада, окутанного багровым закатом.
Он тогда четко сказал. Он освободит всех выживших игроков. И к тому времени у него уже не было причин лгать. Он, несомненно, позволил себе самому исчезнуть вместе с тем миром — в этом я уверен.
Однако, то ли из-за какой-то случайности, то ли по чьей-то воле сервер SAO, который должен был быть полностью отформатирован, продолжал работать. И нейрошлем Асуны по-прежнему удерживал ее душу где-то в недрах этого сервера. Что происходило там внутри, я понятия не имел, но если бы… если бы… если бы мне еще хоть разок удалось вернуться в тот мир…
Если бы Сугуха узнала, что я тогда сделал, она была бы в ярости. Оставив записку, я ушел к себе в комнату, надел нейрошлем и запустил клиент SAO. Однако, что вполне логично, перед моими глазами сразу же появилось холодное сообщение: «Ошибка: нет связи с сервером».
Как только моя реабилитация была завершена, я получил свободу передвижения; и с того времени я периодически навещал Асуну.
Это было безумно тяжело. Чувство, что нечто самое важное у меня без всякого повода отобрали, причиняло большее страдание, чем любая физическая или умственная рана. Тем более, для нынешнего меня, беспомощного, как младенец.
40 минут я неспешно крутил педали. Сперва по шоссе, потом съехал с него на вьющуюся по холмам дорогу. Вскоре передо мной появилось колоссальных размеров здание. Ультрасовременное частное медицинское учреждение.
Давно знакомый охранник у входа не утрудил себя выяснением цели моего визита. Я припарковал велосипед в уголке огромной стоянки. В холле первого этажа, напоминающем скорее холл шикарной гостиницы, я получил пропуск посетителя. Прицепив его на грудь, я вошел в лифт.
Всего за несколько секунд лифт поднялся на последний, 18 этаж, и двери медленно раскрылись. Я пошел безлюдным коридором, ведущим на юг. На этом этаже лежало много долговременных пациентов, но другие люди сюда приходили редко. В самом конце коридора я наконец увидел светло-зеленую дверь. На стене рядом с дверью висела тусклая табличка с именем.
«Асуна Юки». Под табличкой располагалась щель — она-то и была мне нужна. Отцепив пропуск от груди, я ввел его нижним краем в щель. Дверь открылась с тихим электрическим звуком.
Едва войдя в палату, я ощутил освежающий цветочный аромат. Палата была украшена свежими цветами — так необычно посередине зимы. Часть просторной палаты была отгорожена шторками, туда-то я и направился.
«Пожалуйста, пусть она не спит…» — молясь о чуде, я прикоснулся к ткани и раздвинул шторки.
Сверхсовременная палата интенсивной терапии была очень похожа на ту, где лежал я, — даже кровать была такая же. Солнечный свет, отражаясь от белых покрывал, мягко освещал лицо Асуны. Если б я не знал, что с ней, то сказал бы, что она просто спит.
