— А Корис согласна с тобой туда отправиться? — удивилась мать. Путь неблизкий, а от родителей девушки она не слышала, чтобы их дочь планировала какое-то длительное путешествие.
— Это будет сюрпризом, — он постарался улыбнуться как можно непринуждённее и сам себе дал мысленную затрещину. Ведь читал же и вроде бы помнил, да и название у феномена соответствующее, а как начал планировать, так и упустил, что в пагоду Разбитых Сердец принято являться парами, а не в одиночестве. Те, кто сомневается в любви своей или партнёра, или просто хочет всколыхнуть улегшиеся было чувства приходили паломниками к святыне. Однако страстная и романтическая составляющая не единственная разновидность любви и вот этим он и собирался воспользоваться.
— Ты, конечно же, смотри сам, сюрприз — дело хорошее, но я всё же предупредила бы девушку заранее. Вдруг у неё на это время появятся другие планы? Неловко выйдет.
— Да-да, мам, ты права, — поспешил согласиться с нею Алишер, и подумал, что с Корис нужно будет поговорить в ближайшее время. Да и денег собрать. Путь-то неблизкий. Это там, в соседнем мире можно будет расплачиваться мелкими магическими услугами, там Творцы редкость и экзотика, а на дорогу здесь, в родном мире придётся рассчитываться в твёрдой валюте.
Шерил— Глупая, — ворчала Ойсеррин. — Цели нет, смысла нет. Как жить будешь? — толстые, покрытые короткой шерстью пальцы, при свете заходящего солнца ловко перебирают собранные за день травы, косматая голова клонится то к одному, то к другому плечу.
Шерил упрямо покачала головой. Все два месяца, что она уже прожила на болотах у старой кошки, та непрерывно ворчала. А она действительно была стара. Жилистая, сухая, ещё вполне крепкая старуха, способная жить в одиночестве, вдали от сородичей. И тем не менее безжалостно эксплуатирующая чужие, внезапно подвернувшиеся свободные руки. Поначалу Шерил, благодарная за пищу, кров и воду, против помощи по хозяйству не возражала, а потом привыкла, приспособилась и даже начала получать удовольствие от неспешной жизни, особенной цели у которой, права Ойсеррин, действительно не было. Дома бы она знала что делать: училась, совершенствовалась в Искусстве, завела бы семью или просто отношения. Понятная судьба, проторенная дорога. А здесь? Выжила — и ладно. Вот даже язык местный худо-бедно выучила, да узнала где на болотах брать пищу и воду — и то хлеб.
— А вот выгоню тебя, куда пойдёшь? — круглые жёлтые глаза с вертикальной прорезью зрачка хитро щурятся.
— Куда-нибудь, — Шерил безразлично пожала плечами. — Вот хоть людей-птиц поищу.
— Айи? — неодобрительно встопорщила вибриссы травница. — Чего их искать? В горах они, бедами нижнего мира не интересуются, своей правдой живут.
— А всё равно… — Шерил уставилась в безоблачное небо. Тот недолгий полёт крылатого, свидетелем которому она стала сразу после того, как сюда попала, что-то затронул в её душе, отчего она раз за разом вспоминала тонкую фигурку в сером небе. Тоже без особой цели, но почему-то думать о нем было приятно.
— Человеку нужно к людям, не к кошкам и не к птицам, — настойчиво продолжала Ойсеррин. — Всякая тварь должна жить на своём месте и со своими.
Как уже успела узнать Шерил, в этом мире жили три расы: привычные ей люди, полукошки и полуптицы. Причём, если первые и вторые имели от природы такой облик, то третьи получили крылья в незапамятные времена в результате рискованного магического эксперимента.
— Гонишь? А я ведь полезная, — Шерил искоса глянула на свою хозяйку, оценивая, действительно ли та говорит всерьёз или так, бурчит, жизни учит. Напрасный труд — по покрытому короткой жесткой шерстью лицу и так-то ничего понять невозможно, а уж в неярком свете заходящего солнца… Сомневалась Шерил не просто так, её дар, совершенно незначительный с её собственной точки зрения, да и по мнению других Творцов тоже, здесь оказался весьма востребован. Подсушить траву, заговорить небольшие ранки, отыскать мелководный проход — всё это было вполне в её силах.
— Не гоню. На путь направляю.
Разговор был и прошёл, а зёрнышко идеи, зароненное в её разум, дало свои всходы. Пусть не пышные, пусть всего лишь тонкой былинкой проросла мысль, что пора бы двигаться дальше. Нет, она и не думала застрять в болотном жилище Ойсеррин на весь остаток жизни. Она вообще гнала от себя мысли о будущем, потому как стоило только о нём задуматься, как сразу же вспоминалось прошлое — брат, родители, друзья, учителя, мечты, планы и надежды. Такая отстранённость давалась не то чтобы легко, но фиг бы она выстояла в стольких поединках, если бы не умела концентрироваться на важном, отставляя в сторону всё остальное. А важным было сейчас перетерпеть, переждать, не удариться в сопливую истерику. Так что сосредотачиваемся на настоящем, на добывании водяных огурцов, из которых можно выжать пригодную для питья воду, на сборе болотных орехов, которые вечером пойдут в общий котёл и на перебирании лекарственных трав, которые Ойсеррин запасала прямо таки в промышленных масштабах. И не вспоминаем о прошлом, и не думаем о будущем.
Прошёл не один день, прежде чем она собралась хотя бы заговорить о продолжении путешествия.
В небольшой пещерке, одной из нескольких вырытых во чреве глинистого холма, который на добрых пять метров возвышался над окружающим болотом, робко потрескивало пламя в очаге под небольшим котелком, варева в котором едва хватало на двоих. Болото — сухой хворост здесь приходилось экономить, используя его только для приготовления пищи. Шерил колдовала над собранными поутру травами. Хрупкие былинки, проходя через её руки, теряли остатки влаги, сохранившиеся в стеблях, а надтреснутый голос старой травницы плавно вплетался в её напев: «Виррао-оорон». Тихо, почти неслышно, одними губами, но не менее действенно, чем тогда, когда они с мамой на кухне готовили домашние цукаты.
— Это сонничка. Три щепоти сей травы на стакан кипятка — и человек будет спать всю ночь. Мы, ойры, не заснём, но ещё пару часов будем чувствовать себя слегка навеселе, а айи могут пить его литрами — жажду утолит хорошо, а больше никакого эффекта от него можно не дожидаться.
— А зачем тебе столько всего? — Шерил замолчала, уложила в короб очередную былинку и широким жестом обвела внутренность пещеры, заставленную и завешанную разнообразными ёмкостями с травами и снадобьями.
— Глупый ребёнок, — сердито прошипела старая кошка. — Думаешь, многие из моего народа смогут так долго жить в тени? А травы, которые здесь растут, нужны всем: шаманам на зелья, прочим — на лекарства. Без них нам не выстоять, никак не выстоять. Вот уйдёт Большая Вода, — она вновь принялась привычно бормотать, сменив только тему, — придут сюда ко мне молодые, будут ходить, шуметь, силы пробовать. Хорошо. А потом уйдут и буду я до следующего сезона одна. Тоже хорошо. Тоже правильно.
