6
— Ну-ка, подъём, — услышал он от Музы. Музы??
Василий уселся. Один. Ой, что было вчера… сказочный вечер. Во всех смыслах! И никогда они ещё столько не говорили, но когда ушла Нина?
— Работать пора, — напомнила Муза строго. — И есть пора! Я у тебя тут отощаю!
Василий рассмеялся, злость сразу куда-то пропала. Записка лежит на столе, почерк Нины. «Убежала на работу, позвони мне, как проснёшься!» Он положил записку на стол, и понял, что, простите, не вполне одет. Точнее, совсем не одет.
— Неплохо сохранился, — заметила Муза. — Кому-то очень повезло! Ой, да не смотрю я. Прямо я мужчин не видела!
Так-так-так… Василий мысленно плюнул и, одеваясь при помощи одной руки, другой поднял телефон.
Трубку не берут. Да что за…
— Завтрак! — позвала Муза. Ладно. Ну мало ли почему не берёт! Не все же носят с собой телефон в, простите, туалет. Или ещё куда.
— Это ты устроила? — поинтересовался Василий, и было отчего-то весело. Хотя мысли, пара мыслей, вертелись в голове, и немного беспокоили.
— Я? — Муза поправила очки. — По-моему, ты сам всё устроил. А что было-то?
— А ты не знаешь?
— Я же сказала, что не лезу в чужую жизнь!
Они оба смотрели друг другу в глаза, и Муза рассмеялась. Чуть чаем не поперхнулась.
— Ну совсем немного услышала!
Василий смотрел в её глаза, улыбаясь.
— Не я, не я, — добавила Муза. — Сестрицы мои, Мойры. Слышал про таких?
— Чёрт-те что, — Василий потряс головой. — Ты что, специально голову морочишь?
Он думал, Муза обидится. Но она только вздохнула и чашку на стол поставила.
— Вот так вы всегда. Вам добро делаешь, а в ответ что?
— Извини, — смутился Василий. — Она тебя не заметила?
— А зачем ей? Ко мне сразу ревновать начинают, устала уже. Не видит она меня, и не надо пока. Так, мы от графика отстаём! Тебя сегодня в лаборатории ждут, на серьёзный разговор! А вечером сядем работать уже!
— Над чем? — мысли упорно текли в одну сторону.
— Над статьёй. Всё? Наелся? Быстро одевайся — и на работу!
Скажешь кому, что Муза тобой командует как хочет — ведь засмеют!
— А ты?
— А у меня тоже дела есть. Или думаешь, тебе одному Муза помогает?
Василий даже опешил. И, по совести, нахлынуло что-то. Не то ревность, не то что ещё.
— Ох, намучаюсь с тобой! — признала Муза, подходя и поправляя ему галстук. — Ты что думаешь, я за всеми так присматриваю? Гордиться нужно!
Василий пришёл в себя.
— Горжусь! — признал он. Муза покивала.
— Ну, иди уже, — распорядилась она. — Время не ждёт.
* * *
Телефон по-прежнему не отвечал, но Василий не огорчался. Ощущал: не берёт, значит — есть причины. Уже у самого пешеходного перехода заметил давешнюю старуху, Афанасьевну.
— Как штык! — похвалила она его звучным басом. И опять курит «Беломор». Вот это здоровье! — Вот это я понимаю, дисциплина.
От этой похвалы стало ещё лучше на душе. В лабораторию Василий вошёл и понял — все женщины ошеломлены. И почти сразу же явился шеф.
— Василий Кондратьевич? — при посторонних всегда по имени-отчеству. Шеф рано облысел, а в сочетании с высоким ростом и белым халатом выглядит жутковато. — Зайдите в мой кабинет, пожалуйста.
Женщины переглянулись, но промолчали.
* * *
— Но помните, что заказы никто не отменял, — предупредил шеф. — Это наш основной источник доходов. Я заглянул в бухгалтерию, там вам отчего-то не начислили две последних премии, кое-что ещё. Я всё уладил.
У Василия чуть челюсть не отвисла.
— Не буду задерживать, — шеф поднялся и Василий понял, что, по сути, шеф вовсе не зануда. Просто работа такая.
— …Ой. Вася, ты молодец! — Вера, Вера Ивановна, то есть, обняла его. И было жуть как приятно. — Правильно, тема перспективная, а ты так и сидишь под тягой, здоровье гробишь.
— А вы? — сам не зная, почему поинтересовался Василий. Раньше сидел, как пришибленный, как немой и глухой.
— А мне до пенсии четыре года, — охотно сообщила Вера. — А потом займусь, чем хочется. Деньги-то сами в колбе не заводятся! — старая шутка, но в этот раз все посмеялись. Василий чувствовал: им гордятся. Единственный мужчина в лаборатории, а до вчерашнего вечера и не понять было — мужчина, или так, одно название.
Работалось на удивление споро. Всё прямо-таки летало, и день прошёл незаметно. Василий шёл домой, весело насвистывая, и вздрогнул, когда его поймали за руку на противоположной от института стороне улицы.
Нина.
— Привет! — чмокнула его в щёку. — Ой, я тоже такая счастливая! У меня папа послезавтра из Москвы прилетает. Самое время!
Василий на миг оробел. Папа у Нины бизнесмен. Не то чтобы сильно «крутой», но семья живёт не в нищете. И брат Нины, Василий припомнил, у её отца в конторе работает.
— Согласен, — кивнул он. — Мои всегда дома, но к ним ехать далеко.
— Слушай, что с тобой случилось? — Нина взяла его за руки. — Ты так изменился вчера. Такой решительный стал. Ты про книгу мне сказал, а я даже ни минутки не сомневалась! Ты правда хочешь написать?
— Да. Кальяненко сказал, обращаться за консультациями к нему.
— Кальяненко?! — Нина отступила на шаг. И захлопала в ладоши. — Я знала, я знала! Ты ведь отправил тот рассказ, да? И он его заметил! Умница ты моя!
И Василий смутился.
— Я сегодня занята, — сообщила Нина. — У нас гости, прости. Завтра приду. Ты когда писать успеваешь?
— Сам не знаю, — признался Василий. А что ещё сказать?
* * *
— Слушай, расскажи хоть что-нибудь! — не выдержал Василий, исполняя обязанности повара. — Нам же с тобой ещё долго работать.
— Не расскажу, — тут же ответила Муза. Она тихонько напевала что-то, очень мелодично и приятно, а с той стороны окна прыгали три синички и пели в ответ. И ведь вечер уже на носу! — Не мешай, они обидятся.
Ладно. Василий закончил готовить второе из трёх блюд, которое умел готовить, макароны по-флотски, и заварил чай. Муза чистюля, чашки должны быть сверкающе белыми, на столе — чтобы ни крошки, и всё такое.
— Спасибо! — Муза помахала птицам, и те, весело щебеча, унеслись прочь. — Ты же умный, да? Вот сам и пойми, почему не скажу.
— Ну… что есть любишь есть, что пить, какую музыку. Или у нас только рабочие отношения?
— Вот зануда! — возмутилась Муза, но тут же улыбнулась. — Прости, это я по привычке. Что я есть люблю, лучше не узнавай. Ты такого не купишь и не приготовишь. А слушать… — она соскочила со стула и убежала в комнату. — Иди сюда! — позвала Муза.
— Вот это, — она ловкими движениями снимала с полки коробки с дисками, — или выброси, или при мне не слушай, а то убью. — А ну, дай руку. Нет, только ладонь. Закрой глаза и помолчи.
