Ветер завывал как безумный, а сосновая рощица совершенно скрылась из виду в снежном буране.
— А с Белдином ничего не случится? — обеспокоенно спросил Дарник.
— За Белдина не беспокойся, — ответил Белгарат. — Он уже бывал в таких переделках. Либо взлетит выше полосы бурана, либо зароется в снег и переждет непогоду.
— Да он же замерзнет до смерти! — ахнула Сенедра.
— Как раз под снегом-то и не замерзнет, — уверил ее Белгарат. — Белдину любое ненастье нипочем. — Старый волшебник поглядел на волчицу, спокойно сидевшую у самого края навеса и глядящую на метель. — Старый волк благодарен тебе за предостережение, младшая сестренка, — вежливо сказал он.
— Сестра теперь принадлежит к вашей стае, вожак, — в тон ему отвечала волчица. — А благополучие всей стаи — дело каждого волка.
— Умно сказано, сестренка.
Волчица довольно вильнула хвостом, но не ответила.
Разбушевавшаяся стихия не унималась целый день, не стихла снежная буря и с наступлением темноты. Гарион с товарищами коротали время, сидя вокруг костра, разведенного Дарником. И вот около полуночи ветер стих так же внезапно, как и поднялся. Снег же продолжал падать до самого рассвета, но наконец снегопад кончился, однако свое черное дело он сделал: выйдя из-под навеса, Гарион по колено увяз в снегу.
— Думаю, придется нам прокладывать себе дорогу по целине, — сказал рассудительный Дарник. — До караванного пути не менее четверти мили, а под свежевыпавшим снегом может таиться все, что угодно. Негоже рисковать ногами лошадей — не время и не место.
— А как же мой возок? — спросила Сенедра.
— Боюсь, нам придется расстаться с ним, Сенедра. Снег слишком глубокий. Даже если бы нам удалось дотащить его до проезжей дороги, лошадь не смогла бы везти его вверх по крутизне.
— Такой миленький был возок, — вздохнула Сенедра и, с невозмутимым видом обращаясь к Шелку, сказала: — Искренне благодарна вам за то, что вы одолжили мне свой возок, принц Хелдар. Теперь, когда он мне больше не нужен, можете получить его назад.
Вверх по склону в направлении караванного пути дорогу по целине прокладывал гигант Тоф. Товарищи следовали за ним, расширяя тропу, то и дело натыкаясь на скрытый снегом бурелом. Путь до проезжей дороги занял у них не менее двух часов, и, дойдя до нее, все тяжело дышали: сказывался разреженный горный воздух.
Потом мужчины направились назад к навесу, где их поджидали женщины с лошадьми, но на полпути волчица насторожилась, прижала уши и оскалилась.
— Что такое? — спросил Гарион.
— Это то самое существо, — прорычала волчица. — Оно вышло на охоту.
— Приготовьтесь! — крикнул друзьям Гарион. — Зверь где-то поблизости!
Он крепко сжал рукоять Ривского меча.
И в этот момент из той самой рощицы, покалеченной недавним обвалом, согнувшись, почти на четвереньках, появилось неведомое существо. Лохматая шкура его была припорошена снегом, а морда казалась устрашающей и странно знакомой. Из-под тяжелых надбровных дуг посверкивали маленькие поросячьи глазки. Нижняя челюсть выдавалась вперед, а из пасти торчали два страшных клыка, желтых и загнутых вверх. Пасть широко раскрылась, и раздался рев — существо поднялось во весь свой исполинский рост — а в нем было не менее восьми футов — и замолотило кулаками себе в грудь.
— Невероятно! — воскликнул Белгарат.
— В чем дело? — спросил Сади.
— Это же элдрак, — ответил Белгарат, — а элдраки живут только на земле улгов!
— Думаю, ты ошибаешься, Белгарат, — не согласился Закет. — Этот зверь зовется медвежьей обезьяной. В этих горах обитает несколько таких животных.
— Не согласятся ли уважаемые господа с тем, что породу этого создания можно определить и позднее? — спросил Шелк. — Теперь же неплохо бы решить, что нам делать: вступить с ним в схватку или обратиться в бегство.
— Бежать по такому снегу невозможно, — мрачно сказал Гарион. — Придется нам принять бой.
— Я опасался, что ты именно так и скажешь…
— Главное — не дать ему приблизиться к женщинам, — вступил в разговор Дарник. Он поглядел на евнуха. — Сади, а твоим отравленным кинжалом его можно прикончить?
Сади с сомнением поглядел на косматого зверя.
— Уверен, что можно, — сказал он наконец, — но животное очень уж велико, и пройдет немало времени, прежде чем яд подействует.
— Тогда именно этот способ мы и изберем, — подытожил Белгарат. — Мы отвлечем зверя и дадим Сади возможность подкрасться к нему сзади. А когда он вонзит в тело зверя кинжал, мы отступим и подождем, пока яд подействует. А теперь рассредоточьтесь, но помните: никакого риска! — И старый волшебник обернулся волком.
Все остальные, держа оружие наготове, цепочкой двинулись навстречу зверю, стоящему на опушке. Животное рычало и по-прежнему колотило себя в грудь, постепенно приходя в неистовую ярость. Вот оно неуклюже заковыляло вперед. Из-под его гигантских лап во все стороны полетел снег. Сади тем временем, крадучись, поднимался по склону, сжимая в руке маленький кинжал, а Белгарат и волчица бесстрашно бросились на зверя и принялись рвать его клыками.
Мысль Гариона работала очень отчетливо. Он кинулся навстречу зверю, грозно размахивая мечом, но уже понимая, что животное это не столь проворно, как элдрак, ибо оно растерялось от неожиданной атаки волков, и вскоре снег окрасился алой кровью. Чудище заревело в бессильной ярости и в отчаянии бросилось на Дарника. Но гигант Тоф опередил зверя и изо всех сил ткнул концом своего огромного посоха прямо в морду. Животное взревело от боли и замахало лапами, пытаясь сграбастать могучего противника, но Гарион нанес удар по мощному плечу, а Закет тем временем ловко нырнул под другую лапу и принялся осыпать ударами меча брюхо и грудь зверя.
Чудище издало хриплый рев, кровь потоками хлынула из ран.
— Самое время, Сади, — сказал Шелк, готовясь метнуть в лохматую тушу один из своих кинжалов.
И тут, совершив удивительно меткий бросок, волчица впилась зубами в левую ляжку чудовища.
Вопль был ужасен — и отчасти потому, что удивительно походил на человеческий крик. Косматый зверь тяжело рухнул на спину, обхватив лапами раненую ногу.
Гарион перепрыгнул через тушу поверженного чудища, еще крепче сжал рукоять Ривского меча и замахнулся, готовясь вонзить сверкающее лезвие в волосатую грудь…
— Пощадите! — закричало существо. Безобразная морда его исказилась было гримасой боли и ужаса. — Пожалуйста, не убивайте меня!
Перед ними был гролим. Чудовищная туша на обагренном кровью снегу на глазах преображалась, а друзья Гариона надвигались с оружием наготове, чтобы нанести последние смертельные удары.
