Кольбер выпрямился и заложил руки за спину.
— Весьма вероятно, что дочь Его Величества, прекрасный цветок, которым мы, жители Тристейна, можем похвастаться перед всей остальной Халкегинией, принцесса Анриетта, к нашей величайшей радости посетит нашу Академию, возвращаясь из своей поездки в Германию.
Шепот и тихие переговоры поползли по аудитории.
— Таким образом, мы не должны ударить в грязь лицом. Пусть это была довольно неожиданная новость, мы уже начали подготовку к приему наших дорогих гостей. Из-за этого все сегодняшние занятия отменяются. Всем студентам надеть официальную одежду и собраться у главного входа.
Студенты одновременно кивнули. Кольбер ответил поклоном и громким голосом продолжил: "Это — отличная возможность предстать перед Ее Высочеством Принцессой как истинно созревшие дворяне. Каждый должен тщательно подготовиться к встрече Ее Высочества. Разойдись".
* * *
Четверка жеребцов в золоченых черпаках медленно везла карету по дороге в Академию. Экипаж был украшен золотыми, серебряными и платиновыми скульптурами. Эти скульптуры являлись символами королевства. Одна из них — единорог, перекрещенный кристальным посохом — означала, что эта карета Ее Высочества Принцессы.
При ближайшем рассмотрении можно было заметить, что экипаж везли не обычные лошади. Это были единороги, как и тот, который был изображен на королевском гербе. По легенде только непорочные девы могли оседлать единорогов, поэтому это был лучший выбор для транспортирования экипажа Принцессы.
Окна кареты были тщательно зашторены для защиты от лишних взглядов. Следом за экипажем принцессы ехал Кардинал Мазарини, который железной рукой правил Тристейном с тех пор, как скончался Его Величество Король. Его экипаж ни в чем не уступал экипажу Принцессы, и даже был украшен ещё роскошнее. Разница между этими экипажами ясно показывала, кто на самом деле правит Тристейном.
Вокруг экипажей двигалась Королевская Стража, состоящая из магов-охранников. Составленная из членов самых известных дворянских фамилий, Магическая Королевская Стража была гордостью всего дворянства страны. Каждый благородный мужчина мечтал о черной накидке мага-охранника, а каждая благородная женщина мечтала быть женой такого мага. Королевская Стража была символом процветания и гордости Тристейна.
Дорога кортежа была усыпана цветами, с обочин слышались приветствия простолюдинов: "Да здравствует Тристейн! Да здравствует Принцесса Анриетта!", а иногда даже: "Да здравствует Кардинал Мазарини!", хотя крики в честь Мазарини бледнели перед приветствиями, обращёнными к Принцессе. Его не очень ценили в обществе, поскольку ходили слухи, что Мазарини был простолюдином. Поговаривали, что это — зависть к его успехам. Шторки на окнах передней кареты открылись, и толпа смогла увидеть Принцессу, отчего хвалебные крики стали еще громче. Принцесса добродушно улыбалась в ответ.
* * *
Анриетта задернула шторки и тяжело вздохнула; улыбка, которой она только что одаривала народ, увяла. Принцесса погрузилась в глубокую печаль, нехарактерную для людей ее возраста. В этом году Анриетте исполнилось семнадцать лет. Стройная фигура, небесно-голубые глаза, вздернутый носик — она была воплощением красоты. Ее тонкие пальцы поигрывали кристальным посохом. Будучи королевской крови, она, конечно же, была магом.
Ни приветствия, ни лепестки, пролетавшие в воздухе, не могли ее развеселить. Она была подавленна политическими и романтическими заботами.
Мазарини сидел рядом с Принцессой и посматривал на нее, пощипывая свою бородку. В шляпе священника и сером официальном костюме, он был тонким и хрупким человеком сорока с лишним лет. Его волосы и борода поседели, и даже пальцы выглядели так, как будто кожа была натянута на кости. Он выглядел слишком старым для своего возраста. С тех пор, как Его Величество умер, он железной рукой руководил внешней и внутренней политикой, что плохо сказывалось на его внешности.
Кардинал только что покинул свою карету и присоединился к Принцессе.
Он хотел поговорить о политике, но Принцесса только вздохнула, не обратив на него внимания.
"Это был тринадцатый раз за сегодня, Ваше Высочество", — отметил Мазарини раздраженным и озабоченным тоном.
— Хм? Вы о чем?
— Эти вздохи. Правительница не должна делать это на глазах у своих подданных.
"Правительница?! Я? — Анриетта была потрясена. — Разве не вы — истинный правитель Тристейна? Или Ваша Светлость не знает, какие слухи ходят по улицам?"
"Не осведомлен", — ответил Мазарини равнодушно. Он лгал. Он знал обо всем в Тристейне, и даже в Халкегинии, вплоть до количества чешуек у огненных драконов, живущих в вулканах. Он знал все обо всем и просто притворялся неосведомленным.
— Тогда я вам скажу. Королевская семья Тристейна обладает красотой, но не властью. Кардинал, вы единственный, на ком держится государство. Птичий скелет в серой шляпе…
Мазарини моргнул. Казалось ему больно слышать это от Принцессы.
— Пожалуйста, не повторяйте слухи, которые рассказывает чернь — это так неосторожно…
— Почему нет? Это просто слухи. Я выхожу замуж за Императора Германии, как вы советовали.
"Мы ничего не можем сделать. Союз с Германией чрезвычайно важен для Тристейна", — сказал Мазарини.
— Я знаю.
"Ваше Высочество помнит о восстании, поднятом этими идиотами в "Белой Стране" Альбионе? Те люди заявляют, что не могут мириться с существованием монархии в Халкегинии", — он нахмурился.
— Грубые, неотесанные дураки! Они даже пытались повесить бедного Принца! Даже если весь мир сможет простить их, Основатель Бримир не простит. Я бы не простила.
— Действительно. Однако, дворянство Альбиона очень сильно. Королевской семье Альбиона не победить. Возможно, они падут уже завтра. Одна из трех королевских династий, основанная самим Бримиром, может исчезнуть. Хмм… Страны, которые не могут сами справиться со своими внутренними проблемами, не имеют права на существование.
— Альбионская Королевская семья намного слабее Германской. Но они все — мои родственники. Вы не имеете права так говорить, даже если вы Кардинал.
— Я искренне раскаиваюсь. Я буду молить о прощении Основателя Бримира, перед тем, как лягу спать. Вместе с тем, то, что я только что сказал — правда, Ваше Высочество.
Анриетта только грустно покачала головой. Даже такой жест подчеркнул ее красоту.
"Говорят, что объявленная во всеуслышание цель тех глупых дворян из Альбиона — объединить всю Халкегинию в единое целое. Это, несомненно, означает, что после свержения своей монархии их взгляды устремятся на Тристейн. Если так и случится, то будет уже слишком поздно, именно поэтому мы должны уже сейчас предпринять свои шаги, — объяснял Анриетте Мазарини. Она смотрела в окно, делая вид, что не обращает на него внимания. — Предугадывать действия противника и готовиться к борьбе с ним при первой же возможности — основа политики, Ваше Высочество. Если мы сможем создать союз с Германией, мы сможем договориться о совместной борьбе с новым правительством Альбиона и обеспечить безопасность нашей страны".
