Тяжело вздохнув, Шейн попытался примириться с этой ситуацией. Несмотря на то, что ему все это не нравилось, за все то время, пока он находился в этом доме, еще ни разу никто не пытался сделать с ним ничего предрассудительного. Он четко чувствовал черту, за которую нельзя было переступать, и даже хотел сохранить его текущее положение в доме.
Дорога до особняка заняла немного времени. К этому моменту некоторые слуги уже успели разбрестись по зданию для выполнения каких-либо поручений.
Следуя за Шанной в полной тишине, Шейн присматривался к очертаниям ее фигуры, к ее плавной и тихой походке, и параллельно размышлял о том, куда же они все-таки шли. Вскоре он все же смог узнать эту дорогу и понял, что они направлялись в сторону ее спальни.
— Кажется, ты напряжен, — прозвучал тихий, но все же радостный голос матери.
Шейн недоверчиво нахмурился. Шанна не оборачивалась к нему, и все же ее слова были будто чем-то подкреплены.
— Как вы это поняли?
Женщина коварно улыбнулась. Остановившись перед дверьми в собственную комнату, она обернулась к Шейну и с легким блеском во взгляде ответила:
— Сердце бьется чуть быстрее, чем обычно.
— А вы его слышите?
— Возможно-возможно.
Служанка, стоявшая возле комнаты, быстро отворила путь вперед и низко поклонилась. Скрип двери сразу подсказал Шанне, что в комнату уже можно было войти. Развернувшись, она уверенно двинулась дальше, а следом за ней пошел и ее сын.
— Я думала, — пройдя в центр комнаты, Шанна плавно развернулась, — ты сам придешь ко мне, но в итоге ты даже не попытался.
— Есть кое-что пугающее в Вашем облике.
— И что же?
— Не знаю. — Пожав плечами, Шейн вяло улыбнулся. — Может, все Ваши магические круги?
Шанна рассмеялась: громко, радостно, во весь голос. Ее смех даже показался каким-то приятным, пусть и немного пугающим. Постепенно успокоившись, она опустила взгляд на сына и уже чуть строже ответила:
— Я не стала бы использовать магию на собственных детях.
— А кто меня усыпил во время испытания?
— Это был исключительный случай. — Женщина выпрямилась и гордо приподняла голову. — Я боялась, что ты снова сбежишь.
Шейн лишь промолчал. Он знал, что Шанна действительно не поднимала руку на своих детей, и потому не мог уличить ее в чем-то подобном. Правда, ему все еще не были понятны мотивы ее поведения. Почему она допускала избиение сыновей? Почему не пыталась помочь им хотя бы стать сильнее? Почему стояла в стороне?
— Знаешь, Шейн, — вновь заговорила женщина, заправляя передние пряди волос за уши, — в какой-то степени я даже люблю неповиновение. Для того, чтобы завоевать твоего отца, мне пришлось порядком постараться, но после нескольких лет усилий я все же смогла это сделать.
— Даже страшно представить каким образом.
Шанна замолчала. Посмотрев сверху вниз на Шейна, задумчиво сощурившись и промычав, совершенно внезапно она заявила:
— Я не хочу наказывать тебя за то, что ты сделал.
Шейн удивился. Он ожидал услышать скорее перечень собственных грехов, нежели нечто подобное. Более того, он уже давно представлял какое же изощренное наказание ему придумают за все то, что он сделал.
— Но, — звонко заговорила женщина, — я хочу, чтобы ты заключил со мной сделку.
— Сделку?
— Я не стану тебя наказывать, не буду жестко ограничивать, но взамен ты не станешь покидать семью. Оставайся частью рода и будешь невредим.
— До тех пор, пока глава не сменится? — Шейн задумчиво склонил голову. Он все еще не понимал, почему Шанна предлагала ему что-то подобное, когда могла просто заставить его остаться силой.
Усмехнувшись от слов собственного сына, женщина приманила его к себе пальцем. Шейн подошел ближе, но Шанна вновь подозвала его к себе. Так, оказавшись почти вплотную друг напротив друга, они замерли.
— Глава сменится только в одном случае: если я умру. — Положив руку на плечо сына, Шанна наклонилась к нему еще ближе и уже практически на ухо зашептала: — К сожалению, титул — это пожизненно.
Глаза Шейна расширились от удивления. Последние слова насторожили его сильнее, чем то, о чем говорила Шанна ранее. Ухватившись за них, парень подумал:
«Почему она сказала «к сожалению»? Ее это не устраивает?»
— Зачем вам это? — Когда Шанна отстранилась, Шейн вновь посмотрел в ее глаза. — Вы могли бы подчинить меня клятвой, разве нет?
Шанна недовольно выдохнула. Ей даже как-то надоедало то, что приходилось объясняться перед кем-то. Прикрыв глаза, она спокойно ответила:
— Для клятвы нужно выполнение нескольких условий.
— Каких?
— Во-первых, клятва — это сделка. Для ее заключения нужны равноценные ставки с двух сторон.
— Равноценности можно добиться силой.
— Можно, ты прав. — Шанна вновь широко улыбнулась. — С твоим отцом примерно так и было. Я предложила ему покровительство и полную физическую и моральную защиту в обмен на подчинение.
— А еще?
— Во-вторых, одна клятва может принадлежать одному человеку. — Шанна опустила руку с плеча парня и плавно, словно кошка, начала обходить его стороной. — Так как у меня уже есть договор с Кеннетом, я смогла бы заключить его с тобой, только разрушив предыдущий.
— Но договор не рушим.
— Ничто не вечно. Если человек умирает его клятва стирается.
Шейн, обдумывавший сказанное, мысленно продолжал:
«Но она обещала защиту Кеннету, поэтому нарушить это правило не сможет, даже если захочет».
— Поэтому, — продолжала говорить Шанна, — если бы я все-таки решила связать тебя узами клятвы, тогда, скорее всего, ты бы уже давал ее одной из своих сестер.
— Нет, спасибо.
Шанна усмехнулась, а Шейн лишь от одной мысли, что ему придется подчиняться Моржане или Джулиане, ощутил отвращение. Он уже легко мог представить себе то, как будут вести себя они обе.
— У меня есть всего несколько условий. — Шанна, вновь остановившись напротив сына, с широкой хитрой улыбкой посмотрела в его глаза. — Во-первых, ты не будешь больше игнорировать свою семью. Это значит, что ты, как минимум, будешь связываться с нами, если решишь отправиться куда-то на долгий срок.
— Еще?
— Во-вторых, ты не станешь покидать семью. Делай что хочешь, живи, как хочешь, но до тех пор, пока я жива, не забывай своего имени и рода, в котором родился.
— Как я понимаю, — Шейн задумчиво нахмурился, — речь идет о том, чтобы я не присоединялся к другим семьям, верно?
— Именно.
«Парень замолчал. Теперь, размышляя об этом, он понимал, что для главы семейства Дорианов было действительно важно, чтобы в доме продолжали обитать сильные наследники. Худшим раскладом был тот, при котором Шейн, как и Дрэго когда-то, покидал род и присоединялся к другой противоборствующей семье или организации».
— Хорошо. — С недоверием, но все же твердостью, отвечал парень. — Если мне будет разрешено и дальше свободно пользоваться именем, но при этом не испытывать всех тех мучений, что и в прошлом, тогда я согласен.
— И последнее условие. Оно является обязательным во время заключения настоящей клятвы, и я надеюсь, что ты согласишься его принять.
— Какое?
Шанна стала выглядеть серьезной. Намного серьезнее и строже, чем раньше. Выпрямившись и даже немного прогнувшись в спине, громким решительном тоном она заговорила:
— Ты будешь делать все на благо рода. Я не говорю о том, чтобы ты работал на нас всю жизнь, но, если когда-нибудь тебе станет известно о том, что должно случиться что-то непоправимое, ты сделаешь все возможное, чтобы не допустить этого.
Шейн замолчал. Последнее условие было для него самым тяжелым и неожиданным, ведь он уже сейчас знал, что в будущем их род должен был потерпеть крах.
— А если откажусь?
Шанна спокойно пожала плечами и безразлично ответила:
— Я позову Моржану, и мы заключим тот же самый договор, но уже с помощью клятвы.
— Вы в этом так уверены?
— Поверь, я хороша в подчинении окружающих. Придется переступить через собственные принципы, но я своего добьюсь.
