Сигмурт распорядился послать за священником и зашёл к новоиспечённой вдове.
Стефания сидела на постели и глядела в одну точку.
- Ты умница, - он поцеловал ей руку, присел рядом и обнял. - Однако, мне повезло, что не выпил на привале. Сколько ты ему дала, раз он замертво свалился после пары глотков?
- Кто-то видел? - она скинула его руки и встала.
- Что пил? Только я, остальные скакали позади. Мы гнали зверя… Поздравляю, ты свободна от обязательств.
- Зато вы нет. Мне нужны деньги. Можете просто дать ключи, я сама возьму.
- Зачем? У тебя и так всё будет, радость моя. Нет, наконец-то Ноэль сдох!
Сигмурт рассмеялся. Успокоившись, весело добавил:
- Тебе не кажется, что это следует отметить? Достану лучшую бутылку из погреба, успокою твою совесть…Вот бы ты ещё понесла. Как, не тяжела?
- Нет, - резко ответила Стефания. - Я не такая дура, чтобы рожать от человека, который от меня избавится.
- Не моли чепухи! Давай сделаем ребёночка, а? Прямо сейчас, милая. А Ноэль пусть лежит и стынет. Всё-таки я в тебе не ошибся!
Сигмурта переполняла радость, которую он поспешил разделить с невесткой. Она попыталась отказаться, апеллируя к тому, что слуги догадаются, что кто-то может постучать в дверь, - деверь лишь отмахнулся:
- Я успокаиваю безутешную вдову.
Между поцелуями и занятиями любовью Сигмурт пообещал выдать невестке крупную сумму и отпустить развеяться в город: 'Развлечёшься, похороны организуешь, гроб муженьку купишь. Видишь, я тебя на поводке не держу'.
Стефания мысленно усмехнулась: она ему не верила, и у неё были собственные планы.
Стефания облачились в траурные одежды. Прикрыла голову гейблом, полностью скрывавшим волосы. От простого чепца пришлось отказаться: он не подобал вдове, слишком фриволен. Отныне на людях ей полагалось появляться под чёрной плотной вуалью и не снимать перчаток. Декольте так же не дозволялось.
*************************************************************
Гейбл - женский головной убор. Первоначально гейбл надевали сверх белого полотняного чепца, боковые стороны которого спускались почти до плеч. Он имел каркасную основу, край которой спереди закрывали жесткой лентой, перекрещенной посередине лба, или валиком, обвитым лентой. Передняя часть гейбла была вышита шёлком, золотом и небольшим количеством драгоценных камней.
Затем на основу стали прикреплять чёрную вуаль: поначалу она состояла из одного куска ткани, а затем сзади до затылка её стали разрезать; концы или завертывали и прикрепляли к нижней части каркаса или перекидывали на одну сторону
*************************************************************
Заставить себя молиться у одра мужа она не могла. Чтобы соблюсти приличия, стояла на коленях на специальной скамеечке, опустив голову, делала вид, что общается с богом, а на самом деле просто ждала, пока уйдёт монах. Тогда Стефания немедленно вставала и садилась в кресло. На Ноэля старалась не смотреть, просто перебирала чётки, отмеривая положенное время, и после удалялась к себе.
Обсуждения похорон тяготили душу. Пару раз Стефании хотелось признаться, покаяться во всём перед священником, но каждый раз она одёргивала себя и лгала, изображая фальшивую скорбь. Ноэль Сибелг ответил за свои грехи - не более того, Стефания лишь ускорила небесное правосудие.
Сигмурт великодушно избавил её от необходимости писать родственникам, договариваться с могильщиками и монахами. Последние, исправно сменяя друг друга, за условленную плату день и ночь отпевали душу покойного виконта. Промолившись с ними полтора дня, Стефания поняла, что больше не может.
Со стороны казалось, что оба: и брат, и жена, - глубоко скорбят по постигшей их утрате. Приносившие им соболезнования соседи и не догадывались, что всё это напускное.
Виконтесса привыкла сидеть в кресле, сложив руки на молитвеннике, и, скрывая лицо под вуалью, сухо благодарить за проявленную заботу. Но перед родственниками придётся плакать, и Стефания заранее приготовила мыльный раствор, чтобы закапывать в глаза. Увы, но иначе расплакаться не получится: смерть Ноэля вызывала только радость.
Сигмурт, готовившийся принять титул и регалии брата после похорон, не ночевал в своей спальне, всю ночь согревая невестку. Она не прогоняла его, старалась быть ласковой, чтобы суметь выпросить нужную, как воздух, поездку.
Под её нажимом Сигмурт вручил ей увесистый кошелёк - на пошив новых платьев и булавки. Он пребывал в отличном расположении духа и ожидал, что вскоре после похорон Стефания почувствует первые приступы дурноты.
Ребёнок нужен был Сигмурту для укрепления своих позиций. Сын покойного виконта позволит откреститься от любых обвинений и подозрений, лишит даже призрачных шансов семейство Ойгмаров. Ребёнка он усыновит, а если родится девочка… Порой Сигмурту казалось, что так даже лучше.
Стефания не спешила его разочаровывать, каждый вечер сменяя строгие вдовьи одежды на прежние платья, распускала волосы, наносила капельку духов за уши. Она пошла бы на всё, чтобы вырваться из Овмена до похорон: после её никто никуда не отпустит.
Родственники Сибелгов, в том числе, сестра Ноэля и Сигмурта, приезжали через четыре дня: так отписался сэр Ойгмар. Значит, ей следовало поторопиться и уломать деверя до появления гостей. А, чтобы уломать, следовало что-то пообещать.
Похороны… Она ненавидела этот креп, парчу, разговоры о том, сколько должно быть певчих, какие псалмы надлежит исполнить, сколько человек понесут гроб. Над последним уже трудились: Сигмурт счёл приличным позаботиться об этом самому, вопреки данному обещанию. 'Место безутешной вдовы у покойника', - пояснил он. Стефания не возражала: сейчас она ни в чём ему не перечила.
Ноэля перенесли в подземелье, чтобы сохранить тело. Там его забальзамировали: похороны виконта Сибелга обещали собрать много скорбящих, а процесс тления, увы, не минует никого.
Без упокоения виконту надлежало пролежать, обложенным льдом, неделю. Большая часть срока уже миновала.
В ту ночь Стефания пыталась на время стать Хлоей и, как могла, ублажала деверя. Была ласковой, податливой, предупредительной. Даже изображала, что изменила отношение к его любимой постельной забаве.
- Милорд, я больше так не выдержу, - прошептала Стефания, целуя живот деверя. Он лежал на спине, заложив руки за голову, и с расслабленной улыбкой наблюдал за её действиями. - Эти молитвы, эти монахи, похороны… Мне необходимо глотнуть свежего воздуха.
- Ну, и чего ты хочешь? - новоиспечённый виконт блаженно прикрыл глаза.
- Вырваться из Овмена на пару дней, прогуляться по лавкам в городе…
