Впрочем, следовало ожидать подобной предосторожности от любого человека, способного хоть как-то оценивать ситуацию. Имперская армия брала замок за замком. Крепость Гирлянды не шла ни в какое сравнение с Атейлером, Рохшадером-Морским, твердыней Хрусталя и многими другими. Уж если не устояли те, не устоит и эта. Я бы тоже при сложившихся обстоятельствах забрал свою семью из семейного гнёздышка в войска — хоть какая-то надежда её сохранить.
— Так, а подземелья смотрели? — вспомнил я, убедившись, что верхний замок почти успокоен, бойцы засели и арсенале, и в дальней галерее, но последних наверняка выкурят в ближайший час, там их можно элементарно обстрелять. Кстати, может, приказать, чтоб им предложили сдачу? Вернее, не приказать, а навести Исмала на эту мысль?
— Нет, командир, подземелья пока не осматривали.
— Найдите кого-то из местных, который знает, есть ли там кто-нибудь интересный для нас. Если одни местные воришки, то можно отложить на потом.
— Слушаю. — И пока мы с Исмалом следили за упаковкой ценностей — остатков увешской казны, части семейных драгоценностей, серебряной и золотой посуды, кое-каких предметов роскоши — бойцы сумели и отыскать осведомлённых, и разговорить их, и даже проверить, врали или всё-таки нет. — Итак?
— Командир, в подземельях находятся пленники.
— Кто именно? Много?
— Кто именно, в точности ещё не успели определить. Немного. Но об их наличии нам рассказали вполне определённо.
— Доставить сюда. Кто там есть? Где взяты пленники?
— Нам уверенно назвали только одно имя.
— Что за имя?
— Шунгрий.
— Что? — Меня будто током ударило. — Шунгрий? Главный телохранитель госпожи Солор? Или какой-то другой Шунгрий? Срочно его сюда! Быстро!
— Слушаю.
— Нет, постой, я сам с вами пойду. Исмал?
— Конечно, закончу один. Эй, бойцы — сопровождать командира!
За солдатом, указывающим мне путь, я мчался, чуть ли не подскакивая. Иногда мне хотелось начать подпинывать его в спину… Но даже если реально пнуть, вряд ли получится быстрее. Чёрт бы побрал этих местных с их вечной гигантоманией! Пока доберёшься от хозяйских покоев до глубинных подземелий, успеешь охренеть.
Вот наконец-то и подвалы. Последняя лестница… Нет, вот эта последняя. Приземистый и тесный коридор освещён так скудно, что не разглядишь, где двери, где просто ниши в стенах. А вот в общей зале, в которую коридор впадал, как река в море, оказалось посветлее, имелись столы и скамьи. Видимо, тут что-то вроде кордегардии для надзирателей и охраны тюремного этажа. Сюда и стали приводить выведенных из камер пленников, чтоб рассмотреть их всех вместе.
— Вот он, командир, — поспешил указать сопровождавший меня боец.
Тот, на кого он мне указал, обернулся. Я, конечно, узнал Шунгрия, но не сразу — телохранитель здорово осунулся, исхудал и болезненно щурился на свет.
— Шунгрий!
— Серт? Ты?
— Дружище! — Я обхватил его, прижал к себе, лишь запоздало вспомнив, что облачён в доспехи и запросто могу причинить боль. — Живой! Ты уцелел? Как? Ты один уцелел? Салеш! Арджуд!
— Здесь мы, — за них обоих отозвался Салеш и за руку подволок ко мне своего товарища. — В порядке. Только есть очень хочется.
— Нас тогда взяли в плен, — сказал Шунгрий, отирая глаза — с непривычки на свету они слезились. — И сперва доставили в Акате, а после допроса — сюда, с Увеш.
— Допросы были серьёзные? Врач нужен? Маг?.. Парни, у кого с собой паёк? Не скаредничайте, поделитесь.
— Ни к чему. И врача не надо. Всё обошлось малой кровью. Мне поверили.
— Госпожа Солор будет счастлива узнать, что вы трое живы и пребываете в относительном порядке. Просто счастлива, поверь мне!
— Сообщи госпоже Солор, что я в полном порядке и готов вернуться к службе, — сказал Шунгрий.
— Обязательно передам.
За мной прислали отряд вершних. Я начинал постепенно привыкать к полётам, это оказалось проще, чем свыкнуться с многочасовой тряской в седле на спине коня. Через пару часов меня благополучно доставили в Ставку главнокомандования (где, правда, если я всё верно понял, отсутствовал сам Главнокомандующий). Зато присутствовала Аштия, все её люди, и ожидалось прибытие его величества.
— А господин Лагрой контролирует проведение карательных операций в Маженвии, — пояснила мне её светлость, когда адъютант привёл меня в её палатку, притулившуюся с краешка штабного шатра. Не такую скромную, как обычно — теперь женщине уже трудно было нагибаться, и для неё возвели некое подобие юрты, а внутри расставили походную мебель: кровать, стол, стулья, кресло, подставку с умывальником. Даже развесили покрывала из плотного шёлка. Уютно.
— Там после этих карательных операций хоть что-нибудь живое останется?
— Полагаю, да. Но обеспечение безопасности тылов — дело тоже очень важное.
— И им мужественно занимается сам глава Генерального штаба? А он точно ничего такого не подозревает?
— Точно. Видишь ли, любое сражение — это опасно. И Главнокомандующему лучше держаться от него на расстоянии. По уставу.
— И ты стопроцентно уверена, что господину Лагрою не удастся скушать тебя в политической борьбе?
— Сколь изысканно высказано…
— Куда изысканнее, чем то, что позволяет себе высказывать он сам. — Я передал Аштии всё то, что слышал от Шехрема, и со ссылкой на конкретные имена. Женщина выслушала внимательно, но не выказала беспокойства.
— О нём мне передавали вещи и похлеще. Например, такие: если этот бой в ущелье будет проигран, либо же выигран, но его величество погибнет, господину Лагрою не останется ничего другого, как взять на себя управление государством.
— Бедняжка какой! А жо… в смысле, рожа у него не треснет?! И он не боится заявлять такие вещи без стеснения?
— Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Некоторые из людей господина Лагроя скептически воспринимают его перспективы и стремятся быть полезными также и другой стороне.
— Обычное дело. А как его величество относится к подобным заявлениям своего главы Генштаба?
— Сие мне неизвестно, — улыбнулась госпожа Солор. — Приказать подать обед? Я ем по своему особому графику, но тебя рада буду накормить… Господин Главнокомандующий собирается снять меня с поста своего заместителя.
— Вне зависимости от результатов сражения? — Я даже о голоде как-то резко позабыл.
— Вне. Он заявляет, что если в какие-то моменты я и справлялась с поставленными задачами, то это не моя заслуга, а показатель высокой профессиональности офицеров Генерального штаба.
