– Нет, но один в сутки – это и так уже много, а мы, если вы помните, посвящали не только магов. Особенно этот. – Первосвященник кивнул на второе тело, которое почему-то вставать не торопилось. – Крепкий попался, гад… то есть, я хотел сказать, особо упорный грешник. Он хоть стоил таких усилий?
– Если все действительно прошло успешно, – задумчиво кивнул Харган, – то стоил.
Похоже, Джареф прав: мастеру Ступеней надо дать отдохнуть. Если с ним что случится, Повелитель разгневается не на шутку. Весь остаток хвоста накрошит кольцами, как колбасу…
На этом месте своих размышлений наместник встрепенулся, сверкнул на собеседника разноцветными глазами в раздражении от того, что чуть было не начал отчитываться перед кем попало.
– Как бы то ни было, такова воля Повелителя, и не нам судить о правильности его распоряжений, – резко произнес он и опять отвернулся, уставившись с балкона.
Внизу гасли ритуальные светильники, четверо послушников тащили куда-то в боковую дверь все еще бесчувственного «нового брата», в прошлом закоренелого грешника и коварного врага. На скамеечке старший служитель отпаивал горячим чаем бедного мастера Ступеней. Чуть поодаль два ученика мастера собирали ритуальные предметы и зелья, сверяясь со списком и переругиваясь на весь храм.
– Не поймите меня превратно, господин наместник, – вкрадчиво произнес Джареф, – но волю Повелителя мы узнаем только из ваших уст…
– Ты намекаешь, что я могу исказить волю Повелителя или солгать? – Харгана подбросило на месте, словно от удара. Крылья под плащом непроизвольно дернулись, губы сами собой раздвинулись в злобный оскал, так пугающий некоторых подданных.
– Как можно! – еще вкрадчивее и почтительнее прошептал глава ордена и пояснил, доверительно понизив голос: – Я намекаю, что было бы полезно для укрепления веры и искоренения сомнений, если бы, скажем, делегация избранных братьев… самых заслуженных и проверенных, разумеется, и не ниже пятой ступени… удостоилась чести совершить паломничество в чертоги Повелителя и лицезреть его божественный лик своими глазами. Поймите правильно, ведь все воинство, которое вы привели с собой – ваши военачальники с повадками разбойников, вампиры и солдаты-гиганты, даже лоботряс-ученик, – все они видели Повелителя своими глазами, а некоторые и говорили с ним. Мы же здесь за столько лет верного служения…
– Я спрошу его, – пообещал Харган и рывком поднялся со скамьи, расправляя складки плаща. – А затем сообщу вам его волю.
Даже не оглянувшись на «избранного и заслуженного» соратника, гулко топая по деревянным ступеням и громыхая на ходу паладинским нагрудником, демон направился вниз, в главный зал. Втайне он надеялся, что Повелитель пожелает лично познакомиться с пронырливым первосвященником и лично-таки отучит его сомневаться в словах наместника. Сейчас же ему нужно было задать пару вопросов мастеру Ступеней и отправить беднягу в небольшой отпуск… хоть дня на два, чтобы отоспался.
Усталый жрец, уже поднявшийся, хотя и с трудом, на ноги, стаскивал с себя мокрую от пота голубую мантию. Под ней ничего не было, кроме трусов, но сей факт меньше всего волновал переутомившегося труженика. Даже при виде наместника мастер Ступеней не потрудился набросить на себя что-нибудь, лишь выпрямился и почтительно склонил голову.
– Твоя самоотверженность достойна восхищения, брат! – торжественно объявил Харган и на этом счел выражение своей благосклонности достаточным. – Ты! – Он ткнул пальцем в ближайшего служителя. – Дай мастеру свою одежду. Мы вернемся через десять минут – чтобы все было готово к его отбытию домой. Следующие два дня мастера не тревожить, он будет отдыхать.
– Благодарю, господин наместник, – слабо улыбнулся мастер Ступеней. – Я живу здесь, в храме.
– Кто так решил?… А, неважно. Я прикажу найти тебе более подходящее жилье. А сейчас подойди ко мне.
На ходу натягивая протянутую мантию, мастер молча, с абсолютно бесстрастным взглядом, не выражающим ни радости, ни малейшего недовольства, шагнул в серый туман.
– Садись, брат. – Харган придвинул поближе к указанному дивану высокий жесткий стул и уселся верхом, чтобы не помять крылья. – Я не задержу тебя долго. Скажи, сегодняшняя церемония действительно прошла успешно, как предполагает брат Джареф?
– Да. Все прошло как положено. Завтра наш новый брат будет готов приступить к своим обязанностям.
– Почему это оказалось так трудно?
Жрец устало потер виски.
– Я сам виноват. Сначала опоздал, потом поторопился… Этот человек… Вы знали его раньше?
– Да.
– Тогда вы сами, наверное, знаете, что он силен, упрям и устойчив к воздействиям на разум. Мне следовало бы заняться им прямо там, в подвале, когда он был уязвим. Но пока меня вызвали, он успел опомниться и восстановить контроль. Мне бы не торопиться, подождать, пока он не сломается окончательно, но я, похоже, неверно оценил ситуацию… Я решил, что он готов, тогда как на самом деле он был еще способен сопротивляться.
– Ты сам неверно оценил, или тебе так доложили? – уточнил Харган.
– Наверное, все-таки сам… Если желаете, можно уточнить, что имел в виду палач, докладывая, что кандидат ведет себя не совсем адекватно, беседует с крысами в камере и отказывается от общения с людьми. Не мог же он просто пошутить. Из-за этого я заторопился – испугался, что он сходит с ума. Чтобы воздействовать на рассудок, надо хотя бы иметь его в наличии, с безумцами работать бесполезно. Оказалось, все совсем не так. Вот мне и пришлось напрячь все свои силы, чтобы преодолеть сопротивление. Уже просто любопытно, что же там с этими крысами… Кто кого не так понял…
– Я сам его спрошу, – пообещал наместник, которому тоже вдруг стало интересно – о чем Шеллар мог беседовать с крысами? – А ты скажи мне, брат, действительно ли посвящение третьей ступени ощущается как смерть?
– Не совсем. Так ощущается только окончательное разделение. И происходит это только с теми, кого ломают. Кто пытается обмануть братьев, таит злые помыслы. Закономерная плата за двуличие. Те, кто проходит посвящение действительно добровольно и подобающе подготовившись, ничего подобного не ощущают.
– Значит, посвященный третьей ступени и выше всегда чист в своих помыслах и абсолютно предан ордену?
– Да.
– А какая ступень у брата Джарефа?
– Ах, вы об этом… – Мастер Ступеней качнул головой, опустив ресницы так низко, что невозможно было взглянуть в глаза. – Видите ли, господин наместник… Как я уже сказал, тех, кто приходит на путь добровольно, не ломают при посвящении. Они сохраняют личность практически неизменной. Преданность их не вызывает сомнений, но вот все, что выходит за ее пределы… Вы меня понимаете?
