Андрей с Грацией отсутствовали. Они часто ночевали в дворцовых шатрах. Текущего не оторвать от алхимической лаборатории, а Грация сдружилась с Гелинией. Всем польза и девчонкам не скучно.
Бывшие рекруты заделались настоящими военными и официально устроились на княжескую службу в часть учебного «спецназа». Жили в казарме.
— Чик, мы тебе точно не нужны? — поинтересовался Саргил перед уходом.
Они чувствовали неловкость, будто предавали своего спасителя. Но вдохнув полной грудью Свободу, от неё трудно отказаться. Свободу относительную — дисциплина в секретной части еще та, но это их свободный выбор. А сарматы — далеко не дураки. Взяли «рекрутов» не за воинское мастерство, в котором им еще расти и расти (кстати, все трое обучались удивительно быстро, особенно Саргил), а за «талисманы на удачу». Амулеты засекретили сразу, как только открыли их свойства и Андрей занимался большей частью ими. Таково условие доступа в лабораторию.
— Что вы, друзья, я только рад за вас! — сердечно ответил Рус, — но в гости непременно заходите! Удачи вам. Да не забудут вас Боги!
На вилле теперь большей частью командовал Леон совместно с пожилой тиренкой Асмальгин, что отрицательно сказалось на хозяйстве. Грации частенько проходилось поправлять их неуместные распоряжения. На язвительные замечания Руса, типа, «сама бы брала все назад» отвечала: «Меня здесь никто не любит», — и на самом деле отстранилась от Андрея. Вот он заметался! Дело шло к свадьбе.
— И что нам с ним делать? — спросил Леон, показывая на спящего этруска.
— Еще не решил, — хмуро ответил Рус.
— Я так и знал, — досадовал бывший гладиатор, — нельзя тебя одного оставлять! Когда со мной — никаких проблем, как только от меня отойдешь — получаешь нападение. Все, с завтрашнего для от меня никуда. Понял!?
— Понял, понял, — отмахнулся неблагодарный ученик, тоскливо думая «что делать».
— А зачем бежал? Тебе Пиренгул все простит.
— Ну его, Леон! Объясняться…
— А мне? Я тоже ни дарка не понимаю! С месхитопольскими «волками» понятно, хотя и неприятно. Следовало ожидать. Но он, — снова показал на Эрлана, — каким боком.
— А горгонского этруска разве забыл? А то, что я — этруск, забыл?
— Русчик, — Леон доверительно посмотрел в глаза другу, — я полтора года тебя знаю, но ничего, повторяю — ничего о тебе не узнал, кроме невероятных способностей. Ты врешь или умалчиваешь о себе. Порой я сомневаюсь, а человек ли ты? А, Русчик?
Рус смутился. Давно бы рассказал правду друзьям, но как? Нет, это невозможно.
— Леон, — посмотрел в глаза другу не менее доверительно, — я — человек. Верь мне в этом. Пожалуйста, — и отвернулся, боясь заметить недоверие во взгляде Леона.
— Я верю, Русчик, но… да, идут они все к даркам! — бас друга сменился с недовольного на решительный.
— Кто? — удивился Рус.
— Сомнения, друг, сомнения. Знай — я тебя никогда не предам, — с этими словами вышел из комнаты.
— Я знаю, — крикнул ему вслед.
Полтора года! И еще почти год в рабстве у лоосок. Как быстро летит время…
На Руса накатило. Земля давно казалась далекой, туда совсем не тянуло, но и здесь… время бежит, а что останется после? Мертвая Флорина? Это итог жизни? Стать магистром или… неизвестно кем, почти богом или демоном у каганов, о чем узнал из памяти разведчика? Сомнения, кругом сомнения гораздо тяжелее Леоновских… Но несмотря ни на что, вдруг осознал, что новом мире он счастлив…
«Флорина, сучка ты крашеная, я все равно доберусь до тебя такое не прощается. Но и спасибо, конечно, за новый мир, за друзей, за магию и…», — закончил короткую ностальгию, так и не признавшись самому себе «за Гелинию».
А Флорине в эту ночь приснилась Богиня. Прекрасная юная девушка подошла к застывшей в восхищении Верховной жрице, погладила по голове и сказала удивительно нежным голосом:
— Решительней надо быть, дочь моя, — произнесла и, не сминая траву, удалилась.
Это прозвучало так естественно! Девушка, почти девочка называет пожилую женщину дочерью и так и должно быть, это истина.
Флорина увидела собственные морщинистые руки семидесятилетней женщины (даже во сне не подумалось «старухи»), испугалась и еще там, во сне поняла знак.
Утром первым делом подбежала к зеркалу и облегченно вздохнула. Не неё смотрела идеально красивая двадцатилетняя зеленоглазая брюнетка.
«Я все исполню, Пресветлая!», — взмолилась она, тщательно изгоняя из памяти себя — старуху. Не приведи Пресветлая такое случится. Лучше умереть…
За завтраком объявила, что сегодня во вторую дневную четверть вызывает своего Стандора на Суд Богини. Присутствующие служки ахнули, Средняя жрица — секретарь сдержалась. Наконец-то! Орден устал от затянувшегося противостояния.
Как ни ждала Томила Суда, то есть боя с Флориной, как ни готовилась к нему, вызов все равно ударил по голове сильнее кузнечного молота.
«Я в твоей власти Пресветлая Лоос! Молю, дай мне Силу, пошли удачу…», — мысленно взмолилась она и пошла к алтарю. Помолиться, как подобает. Увидела возле Древа коленопреклонную соперницу и не вздрогнула. Вызов не только напугал, но и снял, наконец, тревожное ожидание.
Накрапывал мелкий осенний дождик, небо сплошь затянуло серыми тучами, но «матч состоится при любой погоде» он и состоялся. Всего в нескольких стадиях от Древа Лоос на холме «Змеиный» свершилось Правосудие Богини.
Противницы встали в десяти шагах друг от друга, а на приличном удалении их окружила половина жриц центрального Храма. Секунданта не предусмотрено, судья — сама Богиня. Ставки забылись. Красавицы-лооски осознали серьезность события и замерли в ожидании. Долго ждать не пришлось.
«Не оставь меня, Пресветлая!», — Стандор в последний раз попросила Богиню и проглотила кристаллик «носителя силы».
Сила хлынула в раскрывшиеся каналы и Томила ударила первой. Бросила самую действенную структуру, «прекращение жизни». Флорину обволокло серым туманом, а когда он схлынул, то она по-прежнему стояла совершенно невредимой. Только капельки пота на серьезном лице выдавали огромное напряжение. Или это дождь? Жрицы убрали лишние структуры «чистой жизни» и «отторжения влаги», поэтому обе выглядели очень эротично в непривычно мокрых, облегающих идеальные фигуры туниках, которые скорее подчеркивали, чем скрывали интимные места.
В сражениях Родящих не было места эффектным позам, уклонам, ударам и подсечкам. Жрицы не опускались до физической борьбы. А жаль, зрелищность терялась. Только представьте красавиц в измазанных грязью порванных платьях, с искаженными лицами валяющих друг друга в грязи. У одной вызывающе вывалилась грудь с напряженным соском, у другой маняще задралось платье, открыв стройные ножки и соблазнительные ягодицы… но хватит. Мечты озабоченного наблюдателя не осуществились. В реальности женщины так и стояли на своих местах, лишь немного сдвигаясь и приседая от напряжения, изредка шепча ученические мантры и выполняя пассы руками. До чего докатились бакалавр и магистр!
