Коротко кивнув, он быстрым шагом вышел из-за перегородки и, извинившись перед бароном, отправился в отведенную ему спальню, сославшись на усталость с дороги.
Но сон не шел. Олег ворочался с боку на бок и никак не мог заснуть. Попытки считать баранов особой пользы не приносили. После того как баран № 68 продемонстрировал ему сложенную из переднего копыта известную американскую однопальцевую фигуру, а затем, наотрез отказавшись перепрыгивать изгородь, удалился в сторону блондинистой овечки с подведенными глазками и тщательно накрашенными копытцами, Олег прекратил это скучное занятие.
— Баран он и есть баран, — пробормотал он, остро сожалея о невозможности поймать шерстистую заразу и пообламывать ему рога.
Снизу приглушенно доносились звуки пира. Похоже, праздник достиг песенной стадии.
— Разорались, тоже мне, «менестрели». Человеку спать мешают, — бурчал Олег. Но он лукавил перед самим собой. Спать ему мешали отнюдь не пьяные песни вассалов Майделя и уж, конечно, не ехидный баран. Из головы не шел последний разговор с Аталеттой. Он испытывал странную, иррациональную обиду, как будто его в чем-то подвели или предали.
— И что я так на нее взъелся? Завтра закуплюсь, послезавтра скажу «good bye» и — все! Больше с ней не увидимся. Так что успокойся и перестань маяться дурью. Подумаешь, оказалась не такой, как ты себе навоображал. Воображать меньше надо! — Он мысленно даже поднял назидательно палец. — От реальности не отрываться! Девчонка ведь не виновата, что родилась в королевской семье и с детства привыкла считать, что ее проблемы — самые важные, и все обязаны в первую очередь решать именно их, а вовсе не собственные. Может, надо было помягче как-нибудь? Хотя, как? Не понимала она помягче… Все, надо спать. Хватит об этой принцесске думать. Спать. Спать! Спать!!!
Шум пьянки затихал. По всей видимости, алкоголь одержал наконец победу над могучими организмами рыцарей Майделя, свалив их в тяжелый сон.
А Олег продолжал борьбу с бессонницей. Бараны прыгали через изгородь. Неохотно, постоянно оглядываясь то на револьвер в руках Олега, то на отстреленные рога № 68, валяющиеся на земле, но прыгали. Сам Шестьдесят восьмой, прочно привязанный неподалеку, с ужасом поглядывал на весело потрескивающий в мангале костерок, большую кастрюлю для замачивания шашлыка и несколько бутылок хорошего грузинского вйна рядом с ней. Олег тоже изредка бросал в ту сторону предвкушающие взгляды, словно говоря: «Вот, погоди… Сейчас закончу этот дурацкий пересчет, усну покрепче, а там можно будет и к шашлычку приступить…»
Тихий стук в дверь вывел Олега из дремы, в которую он все же ухитрился впасть. Последнее, что успел он заметить, было невероятное облегчение, мелькнувшее в глазах Шестьдесят восьмого.
— Да, зайдите. — Олег откинул засов. За дверью стояла Аталетта. Она была одета в то самое белое платье-тунику, в котором была при их первом знакомстве.
— Можно?
— Входите, Ваше Высочество. — Олег с показным уважением поклонился. — Чем обязан вашему визиту?
— Пожалуйста, не надо так… — Девушка печально вздохнула. — Я пришла извиниться.
— Извиниться?
— Да, я была неправа. Ты так много для меня сделал. Просто я на какой-то миг забыла, что ты вовсе не мой вассал, стала воспринимать твою помощь как что-то само собой разумеющееся. Представляю, что ты обо мне подумал! Извини, пожалуйста!
— Ну-у, если пожалуйста, — протянул Олег как бы раздумывая, — тогда извиняю! — быстро и весело продолжил он. — Хорошо, что ты зашла. А то я ведь и вправду здорово обиделся. Даже заснуть не мог. Думаю, сейчас это будет проще… — Олег не договорил. Его перебила Аталетта.
— Знаешь… Насчет заснуть… — Она потупилась, и Олег с удивлением понял, что принцесса сильно стесняется. Затем, словно поборов что-то внутри себя, она решительно подняла голову и встретилась с ним взглядом. — Я подумала, что неправа не только в своем настойчивом требовании помощи. Я ведь давала обещание исполнить любое твое, желание. Мало ли что ты не стал ничего требовать! Слово держать надо… В общем… — Аталетта не договорила и, покраснев еще больше, прикоснулась к серебряной фибуле у себя на плече. С тихим шорохом туника скользнула к ее ногам. — Я угадала? — вся залившись краской стеснения, спросила обнаженная девушка.
Она была очень, просто чертовски, красива. Белокурые волосы словно светились изнутри, придавая ее лицу неземные очертания. Белая кожа, освещенная падающим из окна лунным светом, и совершенные пропорции тела создавали образ античной статуи. И лишь темно-багровые рубины сосков, плавно вздымавшиеся в такт порывистому дыханию девушки, не позволяли сделать такого предположения.
В течение долгих секунд Олег вел отчаянную борьбу с самим собой, любуясь этим прекраснейшим зрелищем.
— Ты угадала, — шепнул он наконец, укутывая ее своим одеялом. — Только я не могу принять это как плату. Это будет подло и несправедливо по отношению к тебе. Не надо делать ничего подобного, если тебе не хочется этого самой… — Он не договорил. Со звенящим смехом Аталетта вывернулась из его рук.
— Неужели ты так ничего и не понял? — сказала она, отбрасывая одеяло. — Мне говорили, что мужчины очень непонятливы в таких вопросах, но я не думала, что настолько! — Ее ладонь мягко пробежала по телу Олега, на мгновенье задержалась на животе, а затем скользнула вниз. — Я хочу тебя! — прошептала девушка, увлекая его на кровать. — Теперь ты доволен?
Она действительно оказалась девушкой, эта юная и страстная беглая принцесса. Но умения Олега с лихвой хватило, чтоб убрать ее боль, и магия была тут почти совсем ни при чем… Потом, уже под утро, когда силы иссякли окончательно и они просто тихо лежали рядом, Олег кое-что вспомнил и рассмеялся.
— Что ты?
— Помнишь, когда мы только договорились, что я буду тебе помогать, ты поставила условие, что исполнишь любое мое желание, если только тебе не придется поступаться дворянской честью или интересами страны?
— Да, у тебя при этом еще в глазах на секунду что-то мелькнуло. Знаешь, такое хитрое, ну вот совсем как сейчас, — сказала Аталетта, указывая взглядом на Олеговы руки, вновь скользнувшие по ее телу, а затем выгнулась навстречу его ласкам.
— У меня тогда в голове мелькнула одна мысль. Я подумал, что это — хорошая шутка и даже собрался было озвучить, да взглянул на тебя и передумал. Уж больно ты тогда нервничала. А оказалось, что это вовсе даже не шутка, а самая что ни есть истинная правда.
— И что это за шутка-правда? — мурлыкнула Аталетта, немного отстраняясь, чтобы перевести дыхание.
