— Послушай, Борщ, а ну- ка, сбегай, ко мне в покои и принеси оттуда чашу со снадобьем, а то я забыл выпить.
Борщ остановился, выпучил глаза, и, замотав головой, ответил:
— Да, вы, что ваша светлость, его милость правитель, ваш отец, приказал вас ни на миг ни остав-лять одного. А вдруг вы подскользнетесь и упадете, и что тогда, кто поможет встать, коли меня не будет рядом. И как я потом посмотрю в лицо правителя, что ему скажу…. Ведь все знают, что пережил наш дорогой правитель, и какую боль вы переживаете, нет я не уйду, давайте вернем-ся…, на дворе больно морозно. Ну, вышли, подышали воздухом и будет с вас, стоит ли на Ратный двор ходить, в такую- то даль.
— Ты, за меня Борщ не беспокойся, мы уже к Ратному двору подошли, так, что если мне станет не хорошо, то Храбр и Тур, которые там упражняются, мне помогут, а ты вот лучше, — и Святозар вздохнул, придав себе страдальческий вид, — Лучше не спорь, а сбегай принеси снадобье, ведь ты не хочешь, чтобы мне плохо стало. Тогда тебе точно от правителя влетит, он скажет, как же так Борщ, ты не сбегал, не принес моему сыну снадобье, и он вновь захворал.
Глаза Борща еще больше увеличились, он замотал отрицательно головой, верно представляя себе несчастное лицо правителя и умирающего от непринесенного снадобья наследника, и резко развернувшись, побежал обратно во дворец. Как только слуга покинул наследника, то Святозар смог теперь наслаждаться не только чистотой и красотой сада, но главное наступившей тишиной. Пройдя сквозь сад, Святозар вышел к Ратному двору. И увидел Храбра и Тура, которые, упражнялись на мечах, а невдалеке сидящего на скамье Дубыню.
Во все время болезни Святозар не видел не только наставников, но даже и брата. Отец, трево-жась за жизнь сына, никого к нему не допускал. Поэтому увидев дорогих его сердцу людей Святозар, прибавил шагу. Первым его заметил Храбр, он остановил бой, и, показав на идущего Святозара, приветствовал его мечом. Дубыня оглянулся, довольно улыбнувшись, и замахал рукой. А Тур прямо запрыгал от радости на месте, бросил меч на снег и, что есть мочи, побежал к брату.
— Тур, — встревожено закричал Храбр, — Тур, осторожно, Святозар еще слаб.
Но Тура не надо было предупреждать, несмотря на свой юный возраст Тур, понимал, какой опас-ности подвергся брат, и, подбежав достаточно близко, остановился, посмотрел в глаза Святозара и дрожащим голосом сказал:
— Ах, Святозар, как я рад, что ты выздоровел, — и в этих простых словах Тур смог передать своему брату весь страх от пережитой трагедии.
Святозар подошел к брату, снял с него шапку, наклонился и поцеловал его в пахнущие медом волосы. Тур поднял глаза и с нежность посмотрел на старшего брата.
— Святозар, — сказал Дубыня, когда тот приблизился к наставнику, — Если бы ты знал, как мне хочется обнять тебя, как светло стало в моей душе при виде тебя.
— Дубыня, Храбр, я так вас рад видеть, — негромко добавил Святозар и улыбнулся.
Скупой на слова Храбр подошел к Святозару и по отцовскими погладил его по правой руке.
— Святозар, — сказал он, и мышцы заиграли на его мужественном лице, — Наш правитель рассказал нам, о твоей доблести которую ты проявил, вызволяя своего брата из Сумрачного леса, я горжусь, что ты мой ученик, и я горжусь тем, что буду служить такому достойному и благородному наследнику.
И Храбр опустился на одно колено, склонив перед Святозаром голову, следом на колено опустился Дубыня и Тур.
Святозар зарделся, и срывающимся голосом ответил:
— Храбр, Дубыня, Тур поднимитесь, — а после, обращаясь к наставникам, добавил, — Не вы, а я дол-жен стоять перед вами на колене потому, что это вы и отец учили меня благородству.
— Нет, — замотал головой Храбр, — Этому мы тебя не учили, это в тебе, в твоей душе чистой и светлой. Это ты сам по себе таков.
Святозар смущаясь, посмотрел на поднявшихся наставников и брата, и чтобы перевести разговор спросил:
— Значит, вы с Туром упражняетесь, — и, получив положительный кивок от Храбра, заметил, — Ну, вы тогда продолжайте, а я сяду на скамью, да посмотрю, — и, направившись к скамейке, сел.
Храбр и Тур взяли мечи и продолжили занятия, а Дубыня подошел и сел рядом со Святозаром.
— Ну, ты, как? Как себя чувствуешь? Правитель сказал, что рана так твоя и не зажила, болит верно? — спросил Дубыня.
— Да, Дубыня, болит, — ответил Святозар и посмотрел на наставника, пытаясь понять, что из всего пережитого им, известно Дубыни.
Но тот вдруг почувствовав немой вопрос наследника, и ответил сам:
— В тот день, когда, ты пришел в себя, и отец твой сказал, что опасность миновала, и ты попра-вишься. Поздно вечером правитель вызвал нас всех тех, кто присутствовал во время испытания в Сумрачном лесу: меня, Храбра, Тура, Беляна, Ратибора и Богдана в тронный зал. Туда же вошла твоя мать, и привели из темницы Эриха. И тогда правитель рассказал всем, что произошло в Су-мрачном лесу. Он рассказал, что Эрих провалил испытание, что ты, узнав об этом от ведуньи Бабы Яги, просил за него у самого Бога Свято-Бора, но так как сердце Эриха полно зла, то Свято-Бор отказал ему в древке. Он рассказал, как ты, подвергая свою жизнь опасности, создал заговор, отделил душу от своего тела и направил ее на поиски брата. Правитель пояснил, что это очень опасно, что на такие заговоры и поступки способны только великие люди. Он рассказал, что тебе удалось найти Эриха и удалось вывести его из леса. — Дубыня немного помолчал, переводя дух, и продолжил, — А потом правитель, добавил, что ты просил его не рассказывать никому о том, что совершил и Эриху тоже. Ты всегда был добрым братом и всегда просил за Эриха, всегда заступался за него. Затем правитель помолчал и глядя в лицо Эриха сказал: " И вот как хорошо ты, Эрих, отблагодарил своего спасителя. Прямо кинжалом в сердце". Он сказал, что на кинжал, который, воткнулся, в твое сердце был, наложен злой заговор, и что из-за этого ты не скоро выздоровеешь. На этом свете, также добавил, правитель нет людей, которые смогут тебе помочь, и что Боги, которые вернули тебя к жизни, потребовали от тебя найти лекарство самому, но, сколько понадобится на это время, и как долго ты будешь болен неизвестно.
Дубыня вновь замолчал, тяжело вздохнул, словно вновь переживая сказанные правителем сло-ва, и негромко продолжил:
— Я видел, Святозар, как плакала твоя мать, а Эрих вдруг поднял, до этого опущенную голову и заговорил: " Отец, я не прошу пощады, — сказал он. — Мне нет ни пощады, ни прощения, ведь тогда в лесу, всеми покинутый и напуганный, я умирал от страха и жути, которые жили не только в моей душе, но и пробрались в мое тело, в мое сердце. Мучимый кошмарами и гонимый духами, я потерял меч, я потерял, что-то внутри себя, то, что верно придавало силы мне жить. Я забрался в дупло дерева, и, понимая, что мне нет пути из леса, смирился со своей судьбой и заснул. Добрый и светлый дух разбудил меня, он успокоил меня, он позволил мне почувствовать внутри себя тепло и он помог мне выйти из леса. Еще тогда в лесу, когда он проявлял заботу и любовь, мне на миг показалось, что я его знаю, что я его где-то видел, но я не смог вспомнить кто он. Я никогда не забуду его добрые, напутственные слова. Никогда не забуду своих слов сказанных ему в ответ: " А, теперь прощай. Лети свободный дух и помни мое сердце никогда не забудит то, что ты сделал для меня". Если бы только я знал, что это мой брат, если бы этого от меня не скрыл ты, отец. Я бы никогда его не послушал…", и Эрих замолчал и закрыл себе рот рукой, а потом стукнул кулаком себя по груди и продолжил: " Клянусь, я бы направил этот кинжал против себя, но только не против светлого духа. Я бы смог, смог, смог…. противостоять…", и Эрих замотал, замотал головой, и вновь стукнул себя по груди: " Когда я убил брата, и грудь его раскрылась, а из нее выплыл лазурно-прозрачный дух. Дух, который вывел меня из леса. То я весь содрогнулся и словно внутри меня, что-то заныло, закричало. Я подбежал к брату, наклонился и узнал его, узнал. Я упал рядом с братом и зарыдал. Но я не прошу, отец пощады, не прошу прощения. Та боль, что сжигает меня изнутри, слишком сильна и ей нет успокоения. Все это время, что я сидел в темнице я мечтал только об одном, лишь об одном я просил Богов, которые никогда меня не слышат, чтобы они вернули моему брату жизнь, дали ему возможность жить дальше. Каждый день я выглядывал в окошко темницы в надежде хоть, что-то узнать о брате, хоть что-то услышать о нем. Но слышал лишь дурные вести. Слышал, что он слаб, что его лихорадит, что он бредит и верно не выживет, так говорили дружинники, которые, стерегли меня, так говорили люди, что проходили мимо моего оконца. И тогда я падал на пол темницы и вновь молился Богам, которые могли помочь моему брату. А сегодня утром к моему оконцу прибежал Тур, он заглянул ко мне и сказал, что Святозар очнулся, и, что ты отец передал всем, что он будет жить. Он протянул мне через решетку руку, а я целовал его пальцы в знак благодарности". Эрих закончил говорить опустил голову и горько заплакал. Правитель молчал какое-то время, а потом сказал: " Эрих твой брат простил и просил за тебя. И так как я не хочу его расстраивать и не хочу, чтобы его раненное сердце тревожилось за тебя… То я решил отправить тебя из престольного града в город Вегры, туда, куда я хотел назначить тебя воеводой, если бы ты прошел испытание. Но ты теперь поедишь туда лишь как простой воин и будешь там служить в дружине под началом старого воеводы Доброгнева. И я надеюсь, что тяжелая воинская служба укрепит тебя и сделает наконец-то мужчиной". Правитель встал и молча, указал Эриху на дверь. "Белян, Богдан, — обратился он к дружинникам, — Сопроводите моего сына в город Вегры и сдайте в руки Доброгневу."- Дубыня замолчал и вновь перевел дух.
