- Вот, командир, попробуй что у нас из твоего трофея получилось.
- Спасибо. Сейчас оценим. Кстати, надо будет после завтрака капитаном заняться - не дело, что он до сих пор в таком состоянии. Как раз листья меллорна и опробуем.
С этими словами я вонзил зубы в восхитительно пахнущее мясо и даже зарычал от удовольствия, вызвав этим прилив гордости у старшины. Откусив от жадности слишком большой кусок, я тщательно его пережевал и, с натугой сглотнув, выдал заслуженную похвалу повару:
- Сергеич - божественно! Как ты думаешь на сколько нам этого мяса хватит?
- Ну примерно на неделю, если экономить.
- Это хорошо! С нашим хвостиком из немцев я сегодня ночью немного разобрался, так что за погоню можно не беспокоиться. Значит - подлечим капитана, и надо будет устроить что-нибудь громкое и по возможности с максимальным количеством трупов в рядах врага.
- Разобрался? Один? - вклинившийся в разговор капитан не удержался от скептической шпильки.
- Ну не со всеми, но запугать - запугал так, что в ближайшее время они будут хотеть только одного - вернуться к своим и никогда, никогда не заходить в эти леса ночью. И детям своим закажут. Из двадцати двух хумансов, шесть трупов и четыре раненых - какое к Ллос преследование? Если только раненых прирежут - но, судя по воплям, вряд ли.
- А если командир прикажет? Десяти человек тоже хватит, хотя и почти на равных будем.
- Вот командира у них уже нет, поймал горлом стрелу - слишком громко командовал. И собак кстати тоже. Одну застрелил, а вторую леший увел - ему она приглянулась.
Притихший капитан на некоторое время задумался, осмысливая про себя свежеполученные сведения. Старшина и бойцы тоже временно отвлеклись на процессы пережевывания и глотания. Через несколько секунд почти одновременно раздались два голоса - мой и капитана:
- Может…
- Если…
- Давай, Ссешес, что хотел сказать?
- Да я вот о чем подумал - надо ребят потренировать, а то слишком уж зеленые. Ну и физические кондиции им подправить. Стыдно кому сказать - какая-то жалкая пробежка с раненым и грузом - и они уже языки на плечи высунули. А ты что хотел сказать?
- Хм… как раз тоже хотел предложить с ребятами позаниматься. Просто у меня сроки поджимают, а если говоришь, что меня подлечишь - то операцию надо проводить как можно быстрее.
- Тогда договорились, пробуем на тебе листья меллорна, ну для ребят я парочку алхимических зелий сварю. Думаю "Кошачий глаз" пригодится, ну и мышцы им подправить надо.
В предвкушении опробования на них какой-то неизвестной гадости солдаты зашевелили челюстями активнее и с тревогой стали поглядывать в мою сторону.
- Только вот методики обучения у меня рассчитаны не на хумансов. С этим как быть?
- В смысле, в чем различие? Неужели так уж отличается?
- Начнем с того, что у вас просто ниже болевой порог. И менее эластичны связки.
- Ну и к чему это?
- Растяжка. - Вопросительный взгляд старшины и отблеск приближающего понимания в глазах капитана подсказали, что такой краткий ответ их не устроит.
- Главная проблема с нашими бойцами - отсутствие гибкости и низкая выносливость. Если с выносливостью еще можно что-то сделать благодаря различнейшим алхимическим препаратам. То с гибкостью - только разработкой суставных сумок и растяжкой сухожилий. Как вы все могли догадаться - процесс этот долгий.
- И что - никак нельзя ускорить?
- Как ты, капитан, правильно догадался - ускорить можно, но возникает проблема низкого болевого порога - придется выламывать и растягивать суставы, и даже в случае применения болеутоляющих средств велика вероятность, ну как бы это помягче сказать - цветок жизни ученика может не выдержать и завянуть в самый неподходящий момент…
…
Вовремя отловленный лось позволил создать запасы еды примерно на неделю. А уж это и поджимающие капитана сроки, означало что с рейдом к железке следует поспешить. Единственное, что сдерживало отправление на столь увлекательное занятие, как фейерверк на рельсах, это отвратительное физическое состояние Андрея. Поэтому тем же утром с появлением Лешего на капитане поставили первый опыт по лечению с помощью листьев меллорна. Со слезами на глазах один зеленый листик был скормлен Лешим больному. Правда, тот чуть не подавился, увидев каким взглядом сопровождает дух чащи применение этого лекарства. Уже на следующее утро капитан конечно не скакал молодым козликом, но уже стабильно держался на ногах, и головные боли, мучившие его до этого, отступили.
Но кроме этого в этот день случилось еще много интересного. Чего стоила только сценка отбирания у старшины своей командирской волей единственного котелка, правда, с клятвенными заверениями о возврате, но, судя по выражению лица Сергеича, он в это не особенно верил. Вернувшийся из леса через почти три часа дроу обложился просто гигантским набором грибов, листьев, метелок каких-то трав и стал с упоением химичить, периодически отвечая на заинтересованные вопросы окруживших это священнодействие бойцов. Периодически он сбивался в объяснениях на свой, непонятный окружающим язык, но довольно быстро сам поправлялся и продолжал рассказ. Разносившийся от костра гомон периодически прерывался речитативом произносимых заклинаний и слабыми вспышками. Капитану, расположившемуся неподалеку на подстилке этого самого дроу, все это напоминало интересную лекцию, совмещенную с показом лабораторных реакций в каком-нибудь институте. Если не принимать в виду отсутствие стен, потолка и кафедры, с которой вещал преподаватель. Так же временно закрыть глаза на лабораторное оборудование в виде походного котелка. Ну и на применение профессором магии, после которого он бледнел и с трудом удерживался на ногах. Впрочем, каждый ученый в чем-то волшебник. Картина всего этого получалась довольно занятная - этакая лекция зулусского профессора в институте имени Баумана, не хватало только парочки генераторов Ван де Граафа мирно искрящих в уголке.
Алхимическая лаборатория - как много таинственного и возвышенного в этом словосочетании. Но походная алхимическая лаборатория быстро низводит этот термин до обыденного котелка и пары-тройки емкостей для хранения получившихся смесей. В качестве емкостей дроу реквизировал у того же старшины три походные алюминиевые фляги и теперь постепенно их заполнял отвратительными даже на вид настоями, обладающими кроме довольно приличных положительных свойств еще не менее внушительным списком отрицательных.
Например, "Зелье кошачьего глаза" гарантировало при использовании довольно приличную видимость в почти полной темноте в течении двух суток, и из-за этого днем испробовавший этот состав абсолютно ничего не видел. Но главным побочным эффектом этого состава являлась прогрессирующая перестройка зрачков и глазного дна при постоянном использовании. Это гарантировало, примерно через полтора года, обретение кошачьих зрачков и ночной образ жизни до конца дней.
