– Нормальная? – почти взвизгнула Лена и умолкла. У шута были тоскливые усталые глаза.
– Нормальная, – повторил он. – Так было. Так есть. И так будет еще очень долго. Всегда найдутся люди, готовые убивать эльфов за то, что они эльфы. Найдутся и эльфы, готовые убивать людей только за то, что они люди.
– Но когда-то не эльфы пришли в мир людей, а наоборот…
– А до эльфов это был еще чей-то мир. Это – история, Лена. Это – спираль. Как человек – приходит в мир, живет, умирает. Народ приходит в мир, живет, исчезает. Сколько народов даже следа о себе не оставили? Это – жизнь. Не стоит принимать так близко к сердцу.
– А что стоит?
– Стоит – жить, – тепло улыбнулся шут. – Жить, любить, а когда придет время – умирать. Пока ты помнишь эльфа – он немножко жив. Пока он помнит тебя – жива ты. Не стоит из-за этого плакать.
Лена положила голову ему на плечо. Можно подумать, она этого не знала. Уж по крайней мере, в книжках читала, да и самой нечто подобное приходило в голову. Абстрактно, как пришло, так и ушло. Ужасала ее война в Чечне, ужасали теракты – только все это было далеко, только отзвуки долетали: а у Кати Морозовой сын из Введенского района не вернулся, а у Виктора Петровича вся родня из Гудермеса уехала в Россию, кто жив еще… Лично ей не приходилось разговаривать с человеком, который завтра пойдет на войну. Ей не приходилось видеть, как человека бьют кнутом на площади. Ей даже не приходилось ложиться в постель с одним, чтобы не дать умереть другому. Ей вообще ничего делать не приходилось. Так… на работу ходила, с друзьями общалась и книжки читала. Грядки на даче у друзей иногда еще полола, но неохотно. Очень насыщенная жизнь.
Шут прижимался щекой к ее волосам, легонько поглаживал по спине. Ей не приходилось стоять на коленях в обнимку с мужчиной, который готов защищать ее от любой напасти, даже от нее самой. Столько времени зря потеряно… Она обняла его за талию. Век бы так простояла, если б не проклятое ушибленное в метро колено.
– Пойдем? – спросил он. – Маркус уже заждался, наверное.
Маркус дегустировал птичье крылышко, причмокивая от удовольствия. Лене он выдал солидный кусок грудки. Птица и впрямь была вкуснейшая, нисколько не похожая ни на курицу, ни на индюшку, ни на гуся, а другой дичи Лена не ела. Разве что здесь, но такой замечательной – нет.
– Долго вы, – заметил Маркус, зашвыривая обглоданную косточку за спину. – Надеюсь, не зря время провели?
– Не так, как ты думаешь, – улыбнулся шут одними губами. – Говорили. О войне, мире и природе людей. Даже если они эльфы.
Маркус покачал головой.
– Печальная тема. Я постараюсь найти мир, где войны редки… как здесь. А можем попробовать выбраться из королевства… Только я не уверен, что в других местах так же спокойно, как здесь. Родаг – неплохой король.
– Рина – неплохая королева, – согласился шут. – А я их подвел. Погоди орать, Проводник. И короли нуждаются в поддержке.
– Да ну? А что ж привело тебя на эшафот?
Шут вздохнул.
– Он не хотел. Но короли не всегда делают то, что им хочется. А я действительно… нарывался. Королеву оттолкнул при людях. Советнику в челюсть засветил. Я ведь только говорить мог, что вздумается, но не делать.
– Бедный, бедный, – поддразнил Маркус. – Вот к чему приводит несчастное детство. Собаку бы завел.
– У меня была собака, – не поддаваясь на подначку, ответил шут. – Но закон защищает только шута, а не его собаку. Так что больше я не пытался найти того, кто будет меня любить.
– А о законе можно подробнее? То есть ты мог говорить что угодно, а тебе за это и в морду было нельзя?
– В морду было можно. Только назавтра король бы спросил, кто дал мне в морду, а я не смог бы соврать. Шут – собственность короны. Родагу не нравилось, если кто-то стремился повредить его собственность.
– А, скажем, на поединок тебя можно было вызвать?
– И признать равным себе? То есть да, можно. Вызывали. И Родаг даже разрешал драться. Только вот никто не стремился меня убить, чтоб не навлечь на себя его гнев.
– А уметь фехтовать тоже входит в обязанности шута?
– Конечно. Я ведь и защитить должен был уметь при необходимости.
– Ты неплохо дерешься, хотя бывает и получше, – признал Маркус. Шут запустил костью в ближайший куст.
– Я хорош в рукопашной. Стрелок неплохой. Меч – это не мое оружие.
– Ну да, ты ж фермер. Землю-то пахать умеешь?
– Нет, – засмеялся шут. – Косить умею, коров доить, стричь овец…Снопы вязать. Что мальчишке доверяли. Где там наша земляника? Люблю сладкое.
Лене захотелось шоколадку. Темную. С орехами… Но здесь такого слова никто и не слышал. Эх, и в том мире были свои приятности.
Маркус предусмотрительно заставил ее надеть сапожки, и оказался прав: трава-то высохла, но шли они по дороге, и грязища была… ну такая вполне сибирская. Второй месяц здесь… уже почти два. Дома был конец июня, значит, сейчас конец августа, откуда земляника? Она давным-давно должна была кончиться. Она спросила Маркуса, и тот прочитал ей длинную лекцию об особенностях местного климата. Здешняя Сибирь (королевство, кстати, называлось Сайбия, ладно хоть не Сайбери, а столица – Сайба) была не столь суровой. Лето не было коротким и малоснежным, тепла ожидали еще долгого, а вот зима была короткой – снег лежал никак не дольше трех месяцев. Однако Лена смутно представляла себе пешее зимнее путешествие – или в теплые края уходить, или оседать где-то. Какого-то особенно долгого ненастья Маркус не помнил, и тем более не помнил шут, – ни особо лютых морозов, ни убийственной жары, ни бесконечных ливней, неурожаи случались, но чаще не по вине стихии, а как следствие войн, но войн давно не было, и народ Сайбии жил совсем неплохо и уж точно не голодал. Вот, говорят, где-то в Африке плохо, а в обозримых землях особенно не жалуются. В земле росло все. Из серии «воткни оглоблю – будет дерево». Охотно плодились овцы и птицы, коровы исправно давали молоко, только, конечно, требовало это крестьянского труда. Еще бы… Лена с ужасом вспоминала времена, когда принято было сажать картошку, потому что магазинную есть было нельзя, а на рынке покупать считалось буржуйством. Лена бы предпочла вовсе ее не есть, лишь бы не мучиться в поле с лопатой.
Лена рассказала им о мероприятиях под названием «помощь подшефному совхозу». Они просто не поняли: то есть как это – послать Гильдию, скажем, белошвеек помогать полоть морковку? или Гильдию бойцов – капусту осенью рубить? им даже орудий труда выдавать не надо – мечами поработают… Дикий мир, Делиена, совсем дикий. Человек должен заниматься своим делом, лучше всего тем, к которому он расположен, а не работают одни аристократы, им некогда, они интригуют. Тогда она рассказала о причудах «новых русских», что вызвало разговоры, напомнившие Лене тоску иных ее знакомых о «твердой руке». Правда, шут и Маркус под «твердой рукой» подразумевали короля и его наместников: не сильно-то позволялось аристократии разгуляться, хотя, конечно, свободы у «сливок общества» было побольше.
