…Когда-то давно Саргар служил начальником личной охраны правителя планеты Синотар. Он попал к господину Артусу будучи мальчишкой и почитал его как отца. Правитель Синотара вырастил Саргара, дал прекрасное образование, всегда и во всем помогал и покровительствовал юноше. Поэтому когда начальник личной охраны ушел в отставку, никто не сомневался, что эту должность получит Саргар. Несколько лет молодой мужчина верой и правдой служил своему господину, готовый отдать за него жизнь. Узнав, что на планете зреет заговор против господина Артуса, Саргар приложил все усилия, чтобы разоблачить преступников. Большинство из них были казнены, но кое-кому удалось бежать. Тем не менее на несколько лет на Синотаре снова установился мир и покой. Пока однажды ночью Саргар не обнаружил себя посреди зала с окровавленным кинжалом в руках. Его одежда, руки, лицо были забрызганы кровью. У ног лежали трупы. Он вырезал всю семью обожаемого им правителя Артуса, его жену, двух детишек. Саргар ничего не помнил, он не знал, как очутился здесь, не знал, как поднял руку, на приютившую его семью. Дальше все происходило как в кошмарном сне. Обезумевший от горя и сознания своей вины, Саргар бежал. В никуда. Знакомые сообщили, что его ищут Дети Галактик. Саргар знал, что если сами Верховные Правители Вселенной взялись за это, то спасения ему нет. Неожиданно друг предложил помощь. Он сказал, что знает способ скрыться так, что никто не найдет. Потом был рынок, где его продавал юркий человек, рабовладелец Апратуман и долгая дорога на Претту…
…Саргар усмехнулся. Прошлое... Тугая вязкая субстанция… Она обволакивает тебя всё плотнее и требовательней. И уже не видно, есть ли что-нибудь за этим прошлым? Происходит ли что-нибудь? Или весь мир — это твое прошлое?.. Оно залепляет глаза, спутывает волосы, лезет в ноздри, через дыхательные пути заполняет легкие и пускает свои щупальца в сердце… Ты задыхаешься… Болеешь… Покрываешься мерзкой зеленой слизью. Ты все силы потратил, пока боролся с прошлым… И на эту скользкую гадость их уже не остается… Ты становишься бессильным и мерзким… А в один день слизи становится столько, что прошлому просто не за что зацепиться, ему скользко… И оно сползает к ногам… И ты, промозглый и зеленый, перешагиваешь через трупик прошлого и делаешь шаг… И падаешь без сил рядом… Чуть отдохнув с остервенением и кожей сдираешь с себя ошмётки этой дряни. И остаешься голым и бескожим. И отползаешь еще на шаг. И обрастаешь новой кожицей. Пока прозрачной и очень ранимой, но это пока… А потом… Потом идешь, каждым шагом вычеркивая прошлое… Так казалось Саргару раньше… Он думал, что смог избавится от прошлого… Но сейчас мужчина понял, что от прошлого не скрыться, не убежать… Прошлое преследовало его… Так или иначе, но ему придется столкнуться с Детьми Галактик, а там будь что будет. Ради будущего многих людей он не пожалеет своей жизни. Он в долгу перед господином Артусом, а долги надо отдавать.
Прошло еще три дня. Температура тела упала, теперь Саша стал очень холодным: можно подумать, что он умер. Но жизнь теплилась в нем, едва-едва прощупывался пульс, да и с губ иногда срывались все те же слова: Ия, Эо, Къёла, Фейралисе, Талисман.
Трепугги не нападали. Они летали совсем близко, клевали колючки. Обреченные на гибель колонисты перестали выходить из крепости: противоядия больше не было, а внутри они оставались в относительной безопасности.
На четвертый день болезни Сашка вдруг очнулся:
— Саргар, я умру? — едва слышно спросил он.
Мужчина отвел взгляд. Как он мог сказать, что каждая минута, отвоеванная у смерти, может стать последней?
— Я чувствую, как жизнь уходит. Мне осталось совсем немного. Я устал балансировать на грани жизни и смерти. Но не могу умереть, пока не выполню клятву, — Сашка тяжело задышал, словно ему не хватало воздуха. Потом снова заговорил: — Саргар, мне нужна помощь. Есть люди, которые помогут нам всем. Но их надо как-то позвать. Я знаю, они уже ищут меня, чувствую это… Боюсь, как бы они не пришли слишком поздно…
Саргар задумался. Есть одна идея, слишком безрассудная, но если Саша попытается помочь…
— Скажи честно, на что ты способен сейчас?
Саша прислушался к себе:
— Я почти ничего не умею. Возможно, получатся слабые заклинания, если только поможет… — он замолчал, тревожно глядя на командира.
— Он поможет, — спокойно ответил Саргар. — Если помогал до сих пор, то и сейчас не оставит в беде. Я уверен. Не переживай, кроме меня никто не знает твоей тайны, а мне ты можешь доверять.
— Я никому не могу доверять.
— Это правильно. Но, сам понимаешь, ситуация складывается немного хуже, чем мы могли себе представить… Что ты умеешь?
— Могу попробовать сделать тебя невидимым, но не уверен, что хватит знаний. По крайней мере это заклинание я разучивал с особым упорством.
Саргар широко улыбнулся:
— Тогда у нас есть шанс! Попроси прибавить тебе здоровья, а нам удачу. Сейчас это самое важное в твоей жизни.
В день облета плантаций, Саргар собрал самых отважных колонистов, в которых верил и возможности которых знал. Он не хотел, чтобы кто-то сорвал операцию, поэтому не стал рисковать: слишком сильной была надежда и слишком призрачным спасение. Когда Саргар закончил излагать свой план, друзья продолжали молчать, обдумывая предложение.
— Если вы откажитесь, я пойму.
— Знаешь, Саргар, нам нечего терять, а так есть шанс, что покровители мальчишки нам помогут, — сказал один из старейших колонистов крепости. И печально улыбнулся.
— Ну что же… Тогда за дело, друзья. От вас мне нужна только поддержка, на случай если все пойдет не так.
— Мы будем защищаться в крепости до последнего человека.
Колонисты ждали корабль. Ждали его и трепугги. На другой стороне леса черный трепугга важно вышагивал перед шеренгой ящеро-птиц.
— Гаар-гаааано, грига-ррругаааа! — наконец бросил он приказ.
И тут же стая поднялась в воздух.
***
Саргар увидел приближающийся корабль и подал условный знак. Два десятка корзин с утрамбованным калангоре должны сегодня сдать рабы этой крепости. Два десятка корзин вынесли рабы на площадку. Но только в пяти из них лежал наркотик. Остальные набиты всем, чем придется для веса. Сверху люди насыпали калангоре, и накрыли плотной грубой тканью.
Технология обмена сложилась так, что приблизиться к кораблю мог только один человек — командир крепости, при этом его держали под прицелом десять вооруженных арбалетами охранников корабля, а еще десять наблюдали за ним из бойниц флиппера. Остальные рабы не имели права выходить из крепости, пока на площадке стоит корабль. Иначе флиппер просто улетал, не оставляя ни еды, ни воды, ни лекарства, а для колонистов это значило верную смерть.
