Я подумал о холодном Севере, вспомнил, какие ужасы рассказывал о нем Снорри, и вздрогнул.
— Ял! — Снорри заполнил собой дверной проем, а ухмылка заполнила его лицо. — После одинокой ночи на шелковых простынях ты выглядишь хуже, чем после ночи в «Ангеле», поборовшись со своим кусачим дружком.
Позади него в коридоре мялся Станн, пытаясь как-то обойти его.
Я встал.
— Пошли. Мальчик отведет нас туда, где мы сможем позавтракать.
И мы пошли за Станном, который трусил впереди, в то время как мы легко поспевали за ним шагом.
— Можно распорядиться, чтобы еду принесли в ваши комнаты, милорды.
Он сказал это через плечо, переводя дух.
— Мне нравится в компании, — сказал я. — И для тебя, мальчик, я — королевское высочество. А он… хаульдр. К таким следует обращаться: «Эй, ты!»
— Да, ваше королевское высочество.
— Вот так-то лучше.
Еще коридор, еще поворот, и мы вышли из-под арки в приличных размеров зал с тремя длинными столами. За двумя ели мужчины, судя по всему гости или довольно важные персоны из замка. Не королевских кровей, но и не простолюдины. Станн показал на свободный стол.
— Ваше королевское высочество.
Он поднял глаза на Снорри, прикусил губу, нерешительно переминаясь с ноги на ногу и сомневаясь, допустимо ли человеку ранга Снорри сидеть за столом.
— Снорри будет есть со мной, — сказал я. — Особое распоряжение.
Станн с облегчением вздохнул и показал нам наши стулья.
— Я буду яичницу с солью и щепоткой черного перца и рыбу. Сельдь, макрель, что-нибудь копченое. Викинг, наверно, будет свинью, наполовину забитую.
— Бекон, — кивнул Снорри. — И хлеб. Чем чернее, тем лучше. И пиво.
Мальчик убежал, повторяя заказы быстро-быстро.
Снорри откинулся на стуле и душевно так зевнул.
— Как спалось? — спросил я.
Он ухмыльнулся и посмотрел на меня понимающе.
— Снилось странное.
— Что странное-то?
— Каждую ночь — дочь Локи. Если появление во сне Аслауг кажется чем-то обычным, можешь считать, что это и есть странное.
— Попробую.
— Низенький человек, весь покрытый письменами, всю ночь убеждал меня убить тебя с утра. По крайней мере, большую часть ночи, покуда Аслауг не сожрала его.
— А-а.
Мы посидели молча, пока слуга не принес две бутыли пива и краюху хлеба.
— Ну и?..
Я не на шутку напрягся. Между нами, рядом с хлебом, лежал острый нож.
— Я не захотел.
Снорри разломил краюху пополам.
— Хорошо.
Я с облегчением вздохнул.
— Лучше подождать, пока выберемся из замка, а потом уже сделать это. — Он впился зубами в хлеб, чтобы спрятать усмешку. — А ты? Ты-то как спал?
— Примерно так же.
Но Снорри уже утратил интерес, взгляд его был прикован к дверям.
Я повернулся и увидел молодую женщину — высокую, стройную, но сильную. Она не была красавицей в общепринятом смысле, но что-то в ней наполнило мою голову отнюдь не обыденными мыслями. Я смотрел, как она приближается уверенными шагами. Высокие скулы, выразительные губы, рассыпавшиеся по плечам темно-рыжие кудри. Я встал и приготовился к поклону. Снорри остался сидеть.
— Миледи. — Я смотрел ей в глаза. Необычные глаза, зеленые, излучающие больше света, чем они поглощали. — Принц Ялан Кендет к вашим услугам. — Я махнул рукой в сторону стола. — Мой слуга Снорри.
На женщине было простое платье, но продуманный крой и элегантность говорили о ее богатстве.
— Катрин ап Скоррон. — Она перевела взгляд с меня на Снорри, потом обратно. Акцент подтвердил догадки о ее тевтонском происхождении. — Моя сестра Сарет составит вам компанию за обедом.
Я широко ухмыльнулся.
— Буду счастлив, Катрин.
— Тогда хорошо. — Она окинула меня взглядом. — Хорошего вам визита и безопасного дальнейшего путешествия, принц!
Катрин развернулась, взмахнув юбками, и направилась в сторону коридора. Ничего в ее тоне и выражении бледного лица не подсказывало, что она думала, будто ее сестра будет рада моему обществу. А судя по красноте вокруг глаз, не исключено, что девушка недавно плакала.
Я наклонился к Снорри.
— Видно, между сестрами разногласия! Старшая сестрица будет обедать с принцем, и младшая из-за этого не находит себе места. — В таких вопросах инстинкты редко обманывают меня. Прекрасно знаю, как работает сестринское соперничество. Снорри нахмурился — его явно тоже коснулось чудище с зелеными глазами. — Не жди меня!
И я рванул за девушкой.
Меня схватила за запястье огромная лапища — и между нами пробежали искры. Впрочем, чтобы остановить меня, этого оказалось достаточно.
— Не думаю, что приглашение было такого рода.
— Чушь! Знатная дама не разносит приглашения. Она послала бы пажа. Здесь больше чем просто приглашение!
Варвару простительно не знать тонкостей придворного этикета.
Катрин подошла к дверям. Что правда, то правда, она не крутила призывно задом, как обитательницы заведений вроде «Ангела», но я не считал ее из-за этого менее соблазнительной.
— Верь мне — я знаю жизнь в замках. Это моя игра.
И я поспешил за ней.
— Но ее рука… — крикнул Снорри вслед мне. Что-то про повязку.
Я хмыкнул. С ума сойти, норсиец, родившийся в хижине, поучает меня, как вести себя с женщинами из замка! Она пришла без охраны или дуэньи и вот так вот просто смотрела на принца.
— Катрин. — Я поймал ее в коридоре в нескольких метрах от зала. — Не убегайте.
Я заговорил низким обольстительным голосом и положил руку на ее зад, почувствовав сквозь слои тафты, какой он гладкий и твердый.
Она развернулась со скоростью, какую я счел бы невозможной в таком наряде, а потом весь мир превратился в белую вспышку боли.
Я всегда считал, что расположение мужских тестикул красноречиво опровергает мнение, что человеческое тело — разумная конструкция. Миниатюрная девушка, удачно приложив колено, может обратить героя перевала Арал в беспомощное существо, страдающее, способное лишь кататься по полу, едва успевающее глотать воздух между вспышками боли, — ну, Бог тут явно что-то не продумал. Да уж.
— Ял!
На фоне белой вспышки нарисовалась темная фигура.
— Ял!
— Уйди… на хрен… — Сквозь зубы. — И дай… мне… сдохнуть.
— Ну, просто ты перегородил коридор, Ял. Я бы тебя поднял, но… сам знаешь. Станн, позови какого-нибудь гвардейца, и унесите принца в его комнату, хорошо?
Я смутно почувствовал какое-то движение. Мои пятки волочились по каменному полу, и где-то там топал Снорри, жизнерадостно болтая с теми, кто меня тащил.
— Полагаю, вы друг друга не поняли. — И он хмыкнул. Хмыкнул! Согласно кодексу, когда один мужчина получил столь постыдную рану, все остальные обязаны проявить сочувствие, а вовсе не ржать. — Думаю, на юге такие вопросы решают иначе.
