Проблема в том, что для того, чтобы ввести сирену в силу, нужен секс с другой сиреной. А так как Тея - последняя представительница этого племени женского пола, а ее сыновья - последняя надежда исчезающего рода, то… в общем, проблема из ряда вон выходящая.
Хотя Тея, вообще-то, была не против заняться этим самостоятельно. Ее почитали, как богиню, еще несколько тысяч лет назад. Боги и богини постоянно вступали между собой в браки, или, по меньшей мере, трахались. Но Сэмюэль, хоть и сам уже разменял первую тысячу лет, был более консервативен в этом плане. Он пригрозил жене, что если она еще раз приблизится к Самсону с такими намерениями, то он ее убьет. Более того, если она хотя бы просто приблизится к их семнадцатилетним сыновьям-двойняшкам, убьет не раздумывая. Опять же, греческая трагедия. Но, если их сыновьям удастся стать такими же сильными, как Тея, или хотя бы приблизительно такими, то семья Сэмюэля будет править на всем Восточном побережье. Без вариантов. Они считались нашими союзниками и друзьями. Жан-Клод называл Сэмюэля другом на протяжении нескольких столетий, так что их сила нам даже на руку.
План заключался в том, что ardeur, если он имеет хотя бы отдаленное сходство с силой сирен, мог бы ввести Самсона в силу. Если получится - хорошо. А не получится - Тея обещала, что оставит своих сыновей в покое и смирится с мыслью о том, что она - последняя из сирен. То, что ее сыновья были наполовину людьми, или, в зависимости от точки зрения, вампирами, означало, что они принадлежат морскому народу в меньшей степени, нежели Тея. Теперь понимаете, почему я согласилась взять к себе Самсона на какое-то время? Я ведь, по сути, была их единственных шансом избежать семейной трагедии эпических масштабов. Но согласилась я на это, что и говорить, со скрипом.
В общем, я взяла его под руку и позволила вывести из спальни. Перед нами, исполняя свои обязанности телохранителя, шагал Клей. Хотя, будучи единственной из троих вооруженной, я видела мало толку в такой защите. Единственный волк, которого я видела при пистолете, это Джейк. У него была военная подготовка, так что Ричард разрешил ему носить оружие. Я просила Ричарда позволить мне сводить нескольких волков-охранников в тир, чтобы проверить их способности в стрельбе, и он сказал, что подумает. Не знаю, почему он противился идее вооружить охранников-вервольфов, но он - Ульфрик, король волков, и его слово - закон. Я - лупа стаи, но в волчьем сообществе эта должность означает не намногим больше, чем подружку. Не королеву, а потому и власть несопоставима. Лично мне больше нравилась организация сообщества леопардов, она не такая сексистская. Нимир-Ра леопардов обладает точно такой же властью, как и Нимир-Радж.
Из вырубленного в скале коридора, по которому мы шли, была видна часть гостиной с обитыми тканью стенами. И уже отсюда было слышно, что в гостиной меня ожидает не только Жан-Клод. Клей приподнял заслонявший проход поток ткани, такой же, какой была оформлена гостиная, пропуская нас с Самсоном.
Жан-Клоду и Ричарду пришлось повернуться, чтобы увидеть нас с дивана, на котором они сидели. На лице Жан-Клода было все то же приятное и приветливое выражение, а вот взгляд Ричарда посуровел, едва он заметил шагающего со мной под ручку Самсона. По напряжению плеч и сжатым рукам было видно, что он старался сдержать эмоции, это же явственно читались на его лице. Спасибо хоть на том, что он пытался держать себя в руках. Я настолько это оценила, что отпустила руку Самсона и подошла поприветствовать Ричарда. Склонившись через спинку дивана, я поцеловала его в щеку. Он явно удивился, как будто такого уже давненько не случалось, чтобы я поцеловала в первую очередь именно его. В конце концов, выбор был довольно широк. В дальнем конце комнаты был Мика, расставлявший на стеклянном кофейном столике кофе и еду, принесенную кем-то сверху. Натаниэль сидел на полу у столика. Он улыбнулся мне, но не сдвинулся с места, терпеливо ожидая, когда очередь дойдет до него. Следующим я подошла к Жан-Клоду, потому что он стоял ближе. Будь это официальный прием, пришлось бы соблюдать формальности более ответственно, но это просто завтрак для своих, так что все эти тонкости можно просто опустить. Самсон же был воспитан в поцелуе вампиров-консерваторов, придерживавшихся традиций старой школы, вампирской к тому же, где этикет соблюдался всегда, вне зависимости он времени суток и характера мероприятия. И по этому этикету я успела допустить уже три ошибки. Первая - отпустила руку Самсона. Нужно оставаться с сопровождающим до тех пор, пока тебя не перехватит кто-то, облеченный большей властью, или пока он тебя не представит кому-то, кому планирует сплавить. Вторая - поприветствовала кого-то из присутствующих прежде Мастера города. Третья - этот кто-то был правителем оборотней, занимающим положение ниже вампира, присутствующего в помещении. Согласно традициям старой школы, выше вампиров в помещении быть не может абсолютно никого. Исключением из этого правила в доме Самсона была его мать, Тея. Технически, она была подвластным «зверем» Сюмюэля, но, учитывая, что отец Самсона питал к жене слабость, игнорировать ее можно было только на собственный страх и риск. Если Сэмюэль был королем, то она была его королевой, что бы там не предписывали вампирские правила.
Жан-Клод был в одной из своих строгих официальных белых рубашек и при галстуке, закрепленным на груди серебряной булавкой, украшенной сапфирами. Он даже надел поверх черный бархатный пиджак с серебряными пуговицами. Очень официально. Эта или подобные ей рубашки на нем были явлением привычным, а пиджак - это что-то новенькое, для меня уж точно. Этой детали туалета я еще ни разу не видела, но у меня имелись серьезные подозрения, что где-то на нижних уровнях имеется огромное помещение, целиком и полностью занятое гардеробом Жан-Клода. Штаны были вполне обычными, но сидели намного плотнее, нежели любые брюки от костюма, какие я когда-либо видела. Заправлены они были в высокие, до бедра, сапоги из черной кожи с серебряными пряжками сбоку, шедшими от щиколоток до середины бедра. Что-то он чересчур парадно вырядился для простого семейного завтрака. Оказавшись в его объятьях, я заметила, что скользнувшие по моей щеке локоны еще влажные после душа. Если у него хватило времени принять душ, то что могло помешать высушить волосы?
- Ты напряглась, ma petite, - прошептал он в мои, не менее влажные, волосы.
- Ты одет слишком уж нарядно для завтрака, и волосы не высушил, значит, собирался в спешке. К чему эта суета?
Он нежно меня поцеловал, но я не стала закрывать глаза или расслабляться, отдаваясь поцелую. Жан-Клод вздохнул.
- Ты иногда чересчур наблюдательна, ma petite. Мы дадим тебе время позавтракать, а потом обсудим положение дел.
