Кевин какое-то время оставался стоять на тропе, глядя им вслед, затем направил Фаундэра в поле, в сторону Ивенского леса.
Конь мчался вперед, наклонив голову вниз, быстро перебирая ногами. Кевин чувствовал, как работают мышцы коня, пружиня и перекатываясь под вороной кожей.
- Вперед, Фаундэр! - не удержался от восторженного крика Кевин, наполненный чувством свободы, несясь навстречу ветру. Ароматы весны пьянили и кружили ему голову своей свежестью и разнообразием. Фаундэр мчался без устали и, казалось, что он набирает скорость с каждым шагом, от чего лес становился все ближе и ближе. Все вокруг выглядело столь девственным и прекрасным, каким бывает только в резервациях и национальных парках. Ветер гудел, касаясь его лица и развивая гриву коня. Словно, вся красота мира окружала его в эти минуты, принося с собой радость и блаженство.
Но когда они были уже совсем близко к Ивенскому лесу, Фаундэр начал сбавлять скорость, затем он перешел на шаг, а прямо перед самым лесом и вовсе встал как вкопанный. Как не старался, Кевин не смог заставит коня сдвинуться с места.
- Ну же, Фаундэр, вперед! - попытался разубедить животное Нолан, но упрямством Фаундэр был явно не обделен - он лишь фыркал и шевелил ушами. - Что случилось? Может, проголодался?
На голод это не было похоже - они стояли в чистом поле, покрытом полностью зеленью, но конь на нее даже не обращал внимание.
- Наверное, хочешь пить, - предположил он, хотя и понимал, что жажда не заставила бы коня просто остановиться на месте. Виной были другие причины.
Кевину пришлось спрыгнуть на землю. Отпустив узду, он похлопал коня по гриве. Фаундэр молчаливо глядел на него в ответ своими большими черными и грустными глазами. Возможно, думал Нолан, причина нежелания идти дальше могла быть вполне человеческой - Фаундэр скучал по своему прежнему хозяину.
- Ну, что же, я не стану тебя заставлять идти со мной. Спасибо тебе за помощь.
Кевин провел ладонью по ложбинке меж глазами коня и пешком направился в сторону леса. Он прошел не больше тридцати шагов, когда почувствовал мягкий толчок в спину. Обернувшись, Нолан увидел идущего за ним Фаундэра, качающего головой. Похоже, конь все же передумал и проявил желание идти с ним дальше. Нолан улыбнулся и вновь погладил коня.
- Благодарю тебя за то, что изменил свое решение. Без тебя моя дорога была бы длиннее и опасней.
Сев обратно в седло, Кевин направил Фаундэра по тропинке, что вела вглубь леса.
Конь шел неспешно, в то время как всадник рассматривал возвышающиеся по сторонам деревья и птиц, что строили гнезда в их кронах. Ему удалось разглядеть несколько знакомых ему птиц, таких как: кукушка, соловей и ястреб; а также не виданных до этого пернатых. Одна из птиц чем-то напоминала сову, только раскраска у нее была позавиднее, чем у павлина. Таких ярких и блестящих цветов ему еще не приводилось видеть в животном мире, разве что по телевизору в документальных фильмах о дикой природе. Также на пути им повстречались несколько зайцев, которые попрятались в кусты, стоило приблизиться к ним ближе, чем на десять шагов. Кристин был голоден, но охота на дичь не представлялась ему возможной, по той причине, что у него не было ни ружья, ни лука, а кидаться в зайцев или птиц ножом выглядело нелепо и малопродуктивно.
Чем дальше они продвигались, тем сильнее было чувство голода. Кевин выпил последнюю каплю воды из фляжки, чтобы хоть чем-то заполнить пустой желудок, затем покорил себя за расточительство - рано или поздно ему захочется пить, и тогда к одной проблеме прибавиться и другая.
Спустя какое-то время, Фаундэр остановился около куста с красными ягодами размером с крыжовник и принялся их с удовольствием поглощать. Кевин спустился вниз, решив попробовать лесной деликатес и, с радостью, обнаружил, что они не только сладкие, но и вкусные. Наевшись ягод, он заполнил ими голую фляжку, благо таких кустов, в этом участке леса, было не мало, после чего вернулся в седло.
Чем дальше они пробирались в лес, тем выше становились деревья. Тропа сужалась, а кусты выглядели менее дружелюбными, вместо ягод встречая их щипами.
Долгая дорога и одиночество заставили Кевина уйти в воспоминания.
Ему было двадцать три, когда он стал отцом. Мать Кевина не выказывала это открыто, но всегда давала понять, что она не в восторге от их поспешности завести их собственную семью. По ее мнению, в двадцать три года, мужчина был еще не готов к полноценной самостоятельной семейной жизни. "В первую очередь стоило подумать о карьерном росте и финансовой независимости" твердила она, на что Кевин всегда ее успокаивал и говорил, что он сможет обеспечить дочь, жену и себя. "Ну а если на меня не хватит, тогда буду пахать в ночную смену".
Отец же, был более просто в этом отношении. Он придерживался мнения, что Кевин сам мог принимать правильные решения и никогда не приставал к сыну с советами, только если сам Кевин не просил его об этом. Именно за это жизненное кредо: "Не лезь с советами к тем, кто в них не нуждается", Кевин и уважал отца, в то время как мать - вечно корила. Но, к сожалению, именно это "кредо" и погубила отца.
Патрик Нолан самолично никому не давал советов по собственной инициативе и категорично отказывался выслушивать их от других. Когда он впервые попал в больницу с инфарктом, он не стал слушать советов врачей. Ему запретили спиртное и жирную пищу, а также попросили избегать стрессовых ситуаций и переутомления. Все это было им исполнено с точностью да наоборот. Он допоздна оставался на работе, а приходя домой, был часто раздражен из-за своих подчиненных или же злился на тех, кто стоял выше него на должностной лестнице, обвиняя их в некомпетентности и эгоизме. Дома, он сидел перед телевизором со стаканом виски. Мать Кевина никогда не противоречила ему, так как Нолан-старший всегда был вспыльчивым человеком, и все советы он незамедлительно отклонял. Сколько раз она пыталась напомнить ему о словах докторов и всегда запиналась, стоило встретиться с его суровым взглядом.
Когда Клэр вернулась из роддома, счастливую молодую семью вернул к суровой правде жизни, в которой кроме даров есть и потери, один телефонный звонок.
Кевин, все еще прибывающий на радостной волне, поднял трубку и бойко воскликнул:
- Новоиспеченный папа Нолан слушает вас!
На обратном конце раздались лишь несколько тяжелых всхлипов. Голос матери он узнал не сразу.
- Алло, Кэв, сынок. - Как отец, так и мать, всегда называли его полным именем, отвергая любые сокращения, а потому такое обращение матери к себе, он воспринял за гораздо больший дурной знак, чем ранние всхлипы на другом конце провода. - Кэв, это...
