— Он сам не знает своей силы! — убеждённо сказал Хагрид. — И он постепенно учится, он уже не так часто дерётся…
— Теперь понятно, почему ты добирался домой целых два месяца, — задумчиво произнесла Гермиона. — Ах, Хагрид, зачем ты привёл его сюда, если он не хотел? Разве ему не лучше было бы жить со своим народом?
— Они все обижали его, Гермиона, потому что он такой маленький! — сказал Хагрид.
— Маленький? — переспросила Гермиона. — Это он-то маленький?
— Я не мог его бросить, Гермиона, — сказал Хагрид, и по его покрытому синяками лицу заструились слёзы, теряясь в бороде. — Он… он мой брат!
Гермиона уставилась на него, и челюсть у неё отвисла.
— Хагрид! — медленно сказал Гарри. — Когда ты говоришь «брат», это же не значит, что…
— Ну, то есть единоутробный, — уточнил Хагрид. — Оказывается, моя мамаша связалась с другим великаном, когда ушла от папы, и у неё родился Грохх…
— Грохх? — сказал Гарри.
— Ну да… во всяком случае, примерно так он произносит своё имя, — нервно сказал Хагрид. — Он не слишком хорошо говорит по-английски… я пытался его научить… в общем, она вроде как и его любила не больше, чем меня. Понимаешь, великанши гордятся, если произведут на свет хорошего крупного малыша, а он всегда был мелковат по ихним меркам… всего-то шестнадцать футов.
— Ну да, совсем крошечный! — сказала Гермиона с ноткой истерического сарказма. — Прямо-таки микроскопический!
— Они все там его шпыняли… я просто не мог его бросить…
— Мадам Максим тоже хотела привести его сюда? — спросил Гарри.
— Она… ну, она понимала, что это для меня важно, — сказал Хагрид, ломая свои огромные руки. — Но… но потом она от него малость устала, должен признать… так что мы расстались по дороге домой… правда, она обещала никому не говорить…
— Как тебе вообще удалось притащить его сюда так, чтобы никто не видел?
— Потому это и отняло столько времени, — сказал Хагрид. — Можно было двигаться только ночью и по дикой местности, ну и всякое такое. Конечно, когда он хочет идти, так за ним только поспевай, но он то и дело норовил повернуть обратно.
— Ах, Хагрид, Хагрид, ну почему ты его не отпустил! — сказала Гермиона, усевшись на вырванное из земли дерево и пряча лицо в ладони. — Как ты теперь думаешь управиться со свирепым великаном, который даже не хочет здесь оставаться?
— Ну, свирепый — это ты, пожалуй, через край хватила, — отозвался Хагрид. Он по-прежнему возбуждённо ломал руки. — Я признаю, что он разок-другой угостил меня, когда был не в духе, но теперь он ведёт себя лучше, гораздо лучше… он стал гораздо спокойнее…
— А зачем тогда все эти верёвки? — спросил Гарри. Лишь секунду назад он заметил, что к стволам самых больших из соседних деревьев привязаны толстенные верёвки — они тянулись туда, где спиной к ним спал Грохх.
— Тебе приходится держать его связанным? — слабым голосом спросила Гермиона.
— Ну… вообще-то да, — ответил Хагрид, беспокойно глядя на неё. — Видишь ли, какая штука… я ведь уже говорил… он и в самом деле не понимает, какой он сильный.
Теперь Гарри сообразил, с чем связано подозрительное отсутствие в этой части Леса всякого зверья.
— Ладно, так чего ты хочешь от нас с Гарри и Роном? — с опаской спросила Гермиона.
— Чтобы вы за ним присмотрели, — хрипло сказал Хагрид. — Когда меня не будет.
Гарри с Гермионой обменялись обречёнными взглядами, и Гарри стало не по себе: ведь он уже обещал Хагриду сделать всё, что тот попросит!
— И как ты себе это представляешь? — осведомилась Гермиона.
— Кормить не надо, ничего такого! — торопливо сказал Хагрид. — Он сам себе добудет чего поесть, это ему легче лёгкого. Птицы там, олени, ну и так далее… Нет, ему нужна не еда, а компания, вот и всё. Мне б только знать, что кто-то и дальше пытается ему помочь… учит его немножко, понимаете…
Ничего не ответив, Гарри снова повернулся посмотреть на чудовищную фигуру великана, спящего перед ними на лужайке. В отличие от Хагрида, который выглядел просто как очень большой человек, Грохх был сложен довольно непропорционально. То, что Гарри сначала принял за гигантский, поросший мохом валун слева от огромного земляного кургана, оказалось головой Грохха. По сравнению с телом она была гораздо крупнее, чем у людей, и почти абсолютно круглая; всю её сплошь покрывали густые курчавые волосы цвета папоротника. Над головой исполина, которая, как у дяди Вернона, словно была посажена прямо на плечи без всякого признака шеи, виднелся краешек большого мясистого уха. Спина, прикрытая чем-то вроде грязного бурого балахона, кое-как сшитого из звериных шкур, была очень широкой: видно было, как грубые швы чуть не лопаются при каждом вдохе спящего великана. Ноги Грохх подобрал под себя. Гарри видел только его колоссальные подошвы: голые и грязные, они покоились на травянистой почве одна на другой, и каждая из них была величиной с детские салазки.
— Ты хочешь, чтобы мы его учили, — бесцветным голосом сказал Гарри. Теперь он понял, что означало предупреждение Флоренца: «Его план не работает. Лучше ему оставить свои попытки». Конечно, другие существа, живущие в Запретном лесу, должны были знать о тщетных попытках Хагрида обучить Грохха английскому.
— Ну да! Даже если вы просто будете иногда по чуть-чуть с ним беседовать… — с надеждой сказал Хагрид. — Потому как я вот чего думаю: если он научится говорить с людьми, ему станет понятней, что на самом деле мы все его любим и хотим, чтоб он остался.
Гарри посмотрел на Гермиону, а она — на него сквозь раздвинутые пальцы рук, в которые спрятала лицо.
— Как поглядишь на это, кажется, что Норберт был не так уж плох, — сказал он, и она отпустила дрожащий смешок.
— Так, стало быть, вы согласны? — спросил Хагрид, который, похоже, не расслышал последних слов Гарри.
— Ну… — промямлил Гарри, уже связанный обещанием. — Мы попробуем, Хагрид.
— Я знал, что могу на тебя положиться, Гарри, — сказал Хагрид. Его мокрое лицо просияло, и он снова принялся вытирать его платком. — Я не хочу отнимать у вас слишком много времени… понимаю — у вас экзамены и всё такое… если бы вы могли выбираться сюда под мантией-невидимкой, скажем, раз в неделю, чтобы поболтать с ним немножко… Так я его разбужу — надо же вас познакомить!
— Позна… ой, нет! — вскакивая, сказала Гермиона. — Пожалуйста, Хагрид, не буди его — правда, нам ни к чему…
Но Хагрид уже перешагнул через огромный лежащий ствол и двинулся к Грохху. Подойдя к нему футов на десять, он поднял с земли длинную отломанную ветку, ободряюще улыбнулся через плечо Гарри и Гермионе, а потом сильно ткнул концом ветки в середину великаньей спины.
