намазывая масло на тост.
Железный Дровосек поднял на него возмущенный взгляд.
— Нет, я не могу. Я…
Дороти повернулась к Глинде, и я быстро убрала голову.
— Он пытается настроить Дровосека против меня, — прошипела принцесса. — Ты только послушай!
— Мне кажется, они говорят совсем о другом, — покачала головой Глинда. — Просто обсуждают сердечные муки нашего общего друга.
— Нет! — зарычала Дороти. — Только не это! Опять.
Я неуверенно высунулась из-за двери и успела заметить, как Глинда пожала плечами. Потом она приложила палец с острым красным когтем к красным губам и показала на картину. Волшебник сочувственно похлопал Железного Дровосека по плечу. Тот хотел скинуть его ладонь своими пальцами-лезвиями, но Волшебник вовремя одернул руку, не получив ни единой царапины.
— Бесполезно, — сказал Дровосек. — Все, что я делаю, я делаю для нее. Но она никогда не полюбит меня так, как люблю ее я.
Я чуть не рассмеялась, но вовремя спохватилась. Железный Дровосек безответно влюблен в Дороти! Я вспомнила историю Железного Дровосека. Что, если топор, который отрубал ему части тела, был вовсе не зачарован? Что, если Железный Дровосек сам пошел на это ради любви?..
— Почему бы не начать с малого? — посоветовал Волшебник. — Пригласи ее на танец на следующем балу. Это же никому не навредит, согласен? А может, даже станет началом большой любви.
Лоб Железного Дровосека смялся, словно фольга, пока он обдумывал совет, а потом вновь разгладился.
— Возможно.
— Фу! Это навредит в прямом смысле слова! У него же ножи вместо пальцев, — возмутилась Дороти. Она вновь хлопнула в ладоши, и картина застыла, показывая залитое солнцем море. — Хватит! Поощрять жалкую любовь Дровосека — это преступление. Я могу за это отрубить Волшебнику голову.
Глинда лишь отмахнулась.
— О, тише, — вздохнула она. — Ты не можешь винить его за любовь. Все мы порой поддерживаем подобные беседы с твоим железным воздыхателем. Он всегда говорит только об этом. Нельзя поступать опрометчиво. Вспомни, когда ты избавилась от жука-кувыркуна, то через пару месяцев захотела другого?
— Помню, — неохотно проворчала Дороти.
— Но других жуков-кувыркунов не было. И Волшебник тоже один.
Дороти надулась, но кивнула и явно сдалась. Впрочем, я в этом не была столь уверена. Казалось, она все равно предпочла бы жить в мире, где нет Волшебника.
— Что ж, моя дорогая… — Глинда поднялась с дивана.
Волшебница собиралась уходить. Я скользнула прочь от двери и ушла дальше по коридору. Сегодня игра в шпиона закончилась весьма успешно, а ведь у меня для нее даже не было никаких зачарованных картин. Теперь осталось сообразить, что делать с полученной информацией.
Пока я бесконечно долго оттирала блестящий мраморный пол банкетного зала, у меня хватило времени продумать следующий шаг. Так много вопросов. Почему Волшебник не вернулся в мир, откуда он родом? Почему Дороти ему не доверяет? И что же делает Волшебника и его магию такими опасными? Даже Дороти с Глиндой не рискуют с ним связываться. Еще меня беспокоила та картина. Можно ли с помощью нее заглянуть во все возможные места? Нокс предупреждал о том, что использовать магию нельзя. Но ведь я и не буду колдовать, картина уже зачарована. Это ведь безопасно, да?
Я быстро закончила уборку. Результат, конечно требованиям Джелии соответствовать не будет, но кого это волнует? Я обязана что-нибудь сделать. Я уже целых три дня собираю информацию, а плана, как подобраться ближе к Дороти, так и не придумала. Да, можно и дальше притворяться горничной и позволять принцессе уничтожать всех своих врагов и моих союзников, в частности, продолжать впустую прожигать дни, оттирая дворец от грязи, а потом совершить крошечную ошибку и оказаться обезглавленной за какое-нибудь «преступление мыльной пены». Или можно рискнуть, воспользовавшись волшебной картиной. Да. Это того стоит.
Я на цыпочках прокралась обратно к террасе. На этот раз она была пуста. Оглядев коридор и убедившись, что поблизости никого нет, я пробралась в комнату и подошла к картине. Она вновь была другой. На этот раз на полотне красовался чудный маленький домик. Такие обычно висят в кабинете у стоматолога. Я не была уверена, что картина послушается меня. Возможно, без магии Дороти она не изменяется.
— Волшебная картина, — прошептала я, пытаясь повторить команду Дороти. — Покажи мне…
— Кхм.
Попалась. Не подумав, даже не повернувшись и уж точно не вспомнив напутствие Нокса о магии, я сотворила заклятие невидимости. Меня раскрыли. Сейчас я думала только о побеге. Заклинание действовало всего секунду. Не успела я и шага сделать невидимой ногой, как на меня словно выплеснули ведро ледяной воды. В тот же миг заклинание рассеялось. Я стояла посреди солнечной террасы Дороти. А напротив меня стоял Волшебник.
Волшебник шагнул ко мне и приподнял цилиндр, открывая круглую блестящую плешь в обрамлении кудрявых седых волос. Озорно сверкнув глазами, он улыбнулся и слегка склонил голову. Я ожидала встретиться лицом к лицу с кем-нибудь из прихвостней Дороти или, возможно, даже с Ее Кошмарничеством во плоти. Усилием воли я все же поборола вспыхнувший рефлекс «бей или беги», к тому же сбежать бы уже не удалось. Волшебник не был союзником Дороти, но не был и моим другом.
— Ах, простите, сэр, — выдавила я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Я просто вытирала пыль.
Волшебник многозначительно взглянул на мои пустые руки.
— Да, конечно, — ответил он задумчиво. — Здесь все чисто. Пожалуй, для невидимой пыли нужна и невидимая горничная.
Я нервно засмеялась.
— Не понимаю, о чем вы, сэр, — сказала я, предпринимая попытку обойти его.
Волшебник шагнул назад, загораживая путь. Он вновь мне улыбнулся и слегка наклонил голову, словно мы только что завершили па какого-то причудливого танца. Ситуация становилась опасной. На секунду я отвлеклась, оглядывая старика.
Волшебник был похож на красивую стареющую кинозвезду. Идеально подогнанная по фигуре одежда — костюм из парчи сидел как влитой. Из-под ворота пиджака выглядывало мягкое шелковое жабо, а на манжетах рубашки были запонки с маленькими серебристыми буковками «В». Пока я разглядывала его, Волшебник водил пальцами по полям своей шляпы. В сравнении с остальным его нарядом черный цилиндр с широкой лентой выглядел поношенным, будто из другого столетия.
— Должно быть, это игра света, — лукаво усмехнулся Волшебник, махнув в сторонку дюжины мерцающих окон террасы. — Ловкость тела, вот и все.
Я понимала, что он пытается мной манипулировать, но продолжала смотреть на него невинными глазами, как это делали все служанки.
— Если это все, сэр, я пойду. Еще много работы, — сказала я как можно более вежливо.
Волшебник уставился на меня, растянув губы в загадочной кошачьей улыбке.
— Ах, вот это
