– Год. Вот вместе с ним пришли. – он показал на погибшего. – Его Артемом звали.
– Жаль Артема, вечная ему память. – сказал я. – Вот так и погиб…
Я посмотрел на неестественно согнутые ноги погибшего, на застывающую на глазах кровь, сочащуюся из выбитого глаза. Нагнулся, зацепил край плащ палатки и прикрыл им изуродованное лицо. Так правильно будет, умер он уже.
– Клетку открой. – сказал я уряднику.
– Зачем? – не понял тот.
– Этого повезем. – подтолкнул я в спину пленного.
– С вампиром?
– А что? – пожал я плечами. – Тот же прикован. И ему веселей будет.
При этих словах пленный заметно вздрогнул и дал задний ход, за что и схлопотал от меня прикладом в спину. Удар сбил его с ног, но я снова его поднял.
– Стой смирно, урод. – сказал я ему. – А то вампира еще раскуем. Ты откуда, кстати, взялся, сволочь такая? Ты же не абориген.
Ошибиться нельзя. Аборигены от нас отличаются. Чем – непонятно, немого чертами лица, немного разрезом глаз. А самое главное – у аборигенов видны племенные признаки в лицах, чего у нас почти не наблюдается. Мы смешивались, а они – почти нет. Человека из Вираца или нордлинга, или харазца, да кого угодно, легко определить сразу. Вот и убитые были все с Лесного Хребта, сразу понятно по темно-русым волосам, курносым носам и узким лицам. А этот, который передо мной стоит – он из наших, из пришлых.
– Из Вираца. Родился там. Еще дед туда уехал, торговлишку открыл. – ответил тот, продышавшись. Удар приклада лишил его дыхания.
Такое тоже бывает. Большинство пришлых людей держалось своих княжеств. У них сила, они самые богатые, и прав, если честно, у большинства пришлых в таких местах побольше, чем у большинства аборигенов. К таким, как аристократка и колдунья вер-Бран это не относится, разумеется, таким как она везде почет и уважение, а вот к простолюдинам – по-другому все. Но кое-кто из пришлых перебрался в аборигенские земли. Кто-то наемником ушел, когда еще баронские дружины переучивались на новое оружие, их тогда особо привечали, платили щедро, дворянством с землями и поместьями с крепостными жаловали. Теперь такие сами сеньорами заделались. Кто-то торговлю открыл, кто-то от правосудия скрылся, кто по иным причинам съехал. Вот и получились такие, как этот псевдо-унтер – по морде вроде и свои, а внутри давно чужие. А что вы хотите, третье поколение.
– Кто поручил засаду устроить?
– Через посредника наняли.
– А кто нанял?
– Откуда я знаю…
– Как хочешь. В Контрразведке побеседуют с тобой. Кстати, что сделать то должны были с вампиром?
– Убить.
– Ну, вот и славно. Тогда полезай в клетку.
Пленный заартачился было, но подошла Лари со своим латигом, и он сам туда рванул, чтобы оказаться подальше от демонессы. Я, признаться, теперь и сам задумываюсь, кто же она такая на самом деле? Каким демоном не будь, но оставаться таким спокойным после такой кровавой драки… Это неспроста.
Форма зуавов у наемников была новая, явно краденная со склада. Винтовки тоже новые, но их купить не проблема. «Маузеры» такие продают по всему Великоречью, даже в лавке оружейной купить можно. Эти, кстати, в лавках и купили – нет на прикладе выжженного клейма «КА» – «казенный арсенал», которое ставится на те винтовки, что в армии направляются, пусть даже и чужие. Револьверы у них тоже были стандартные, нижегородские «Чеканы» под патрон.357 «магнум», простейшей конструкции, без всяких излишеств. «Сипайского образца», как у нас говорится. А вот «сипайские» поступают только в армии, хоть и не обязательно в наши.
В седельных сумках наемников нашли все требуемые инструменты для уничтожения вампира – святую воду, осиновые стрелы, а к ним – сборный эльфийский лук. Решил кто-то, что проще вампира Арлана ликвидировать, чем разбираться, о чем он проболтался, а о чем не проболтался. Большая ошибка, кстати, которой грешат те, кому жизнь подчиненного копейка. Но если так, то и верности цена почти такая же.
Дальнейшая дорога в Тверь ничем уже не запомнилась. Маша пересела назад, в «воронок», за руль, кое-как оттерев его от крови убитого. Второй же урядник, тот, что двоих застрелил и одного ранил, так за стрелка и остался. Тело убитого, завернув в плащ-палатку, погрузили ко мне в кузов.
Пленный сидел в одной клетке с вампиром, забившись от того в самый дальний угол и боясь даже дышать. Кровь понемногу сочилась из-под повязки на лице, и от ее запаха вампир Арлан заметно беспокоился, принюхивался, время от времени издавал какие-то сосущие звуки. Думаю, что старался специально для пленного, потому что слышал все наши разговоры и знал, для чего тот был послан. У вампиров слух поострей человеческого.
По выходу из леса нас остановил еще один драгунский разъезд, которому мы и сообщили о вражеских диверсантах, по тылам действующей армии шляющихся, и на при исполнении находящихся путешественников нападающих. Эффект это вызвало поразительный, нас даже задержали почти на час, пока подтянулись подкрепления. И пока какой-то штаб-ротмистр и два поручика подробно выспрашивали, что нам известно о напавших, в общей сложности не менее чем эскадрон Четвертого Драгунского на рысях прошел мимо нас в лес, намереваясь начать прочесывание. А что вы хотите? ЧП.
Нас же «пристегнули» к военной колонне, идущей за грузом в пункт постоянной дислокации дивизии, и мы почти до самой Твери прошли под конвоем, уже не опасаясь нападения.
В городе мы быстро добрались до Дворянской, где в трехэтажном, невзрачном, но длинном П-образном особняке с закрытым двором и большими мрачными подвалами размещалось Управление Контрразведки. Нас приняли без проволочек, забрали обоих пленных, оформили бумаги на погибшего при исполнении унтера, после чего тело передали напарнику. А их машину сразу включили в состав воинской колонны, идущей до Великореченска. Контрразведка отправляла туда группу своих людей, вот с ними урядник Дмитрий и уехал на «воронке». А мы остались в Контрразведке.
Мурыжили поначалу в ней только нас, выспрашивая все подробности о нападении. Меня допрашивали два ретивых надворных советника в черных мундирах почтенного и мрачного ведомства, в стенах которого я сейчас пребывал, пытаясь сугубо по привычке подловить меня на противоречиях. При этом, следует отдать им должное, оставались безукоризненно вежливы, обращались сугубо на «Вы» и даже поили чаем с печеньем. Из чего я сделал вывод, что нас ни в чем предосудительном не подозревают. Может и ошибочный.
С Машей и Лари беседовали тоже по два чиновника, и продолжалось это часа четыре, не меньше. Лично я к окончанию допроса отвечал на все уныло, односложно и в глубокой тоске, разглядывая гомонящих ворон, гнездящихся на большом дереве, что против окна выросло. После окончания беседы дверь в кабинет распахнулась, в него ворвался еще один чиновник, на этот раз с римской девяткой на петлицах, показывающих, что сей достойный муж пребывает в достойном звании действительного статского советника, равен званием генерал-майору, и, скорее всего, сие учреждение, приютившее нас сейчас, и возглавляет.
