13
Постоялый двор в Ламптоне представлял собой старое здание на северной окраине городка рядом с большаком. Фаун нашла, что он намного уступает их пристанищу в Глассфордже; маленький и ветхий, он, правда, предоставлял определенные удобства, но зато взимал плату даже со Стражей Озера. Впрочем, летом постояльцы имели возможность есть за дощатыми столами во дворе под прекрасными старыми орехами, что было гораздо лучше, чем тесниться в сыром и темном зале. С любопытством оглядевшись, Фаун обнаружила, что дозорных среди обедающих нет; четверо возчиков за дальним столом были заняты только пивом, а крестьянская супружеская чета пыталась утихомирить шумных детишек. Даже рост, необычная внешность и рука в лубке и на перевязи Дага привлекли к себе только безразличные взгляды, и Фаун почувствовала себя в безопасности – никто не обращал на нее внимания.
Даг рухнул на скамью с усталым кряхтением, и Фаун устроилась с ним рядом. По его просьбе она развязала кожаный сверток, который достала из его седельной сумки; там оказались разнообразные приспособления для его протеза.
– Господи, что это?
– Да так... Пробные инструменты или те, которыми я не пользуюсь каждый день. – Видя, с какой растерянностью Фаун смотрит на них, Даг добавил, кивнув на деревянный стержень с прикрепленным к нему стальным инструментом, похожим на миниатюрное седло: – Это скребок. На привалах я много времени посвящал выделке шкур. Занятие, конечно, скучное, но оно было одним из первых, которые я освоил после изготовления протеза. К тому же так укрепляются мышцы, что очень пригодилось, когда был изготовлен лук.
Судомойка, выполнявшая заодно работу подавальщицы, принесла им кружки с пивом, и Даг неуклюже потянулся к своей правой рукой в лубке и крюком на левой.
– Ах, ведь костоправ же говорил тебе: нельзя пользоваться рукой, – воскликнула Фаун. – Пять раз, пока я была в комнате, и уж не знаю сколько, когда я выходила. Он чуть не шлепнул тебя за непослушание. – Лекарь едва ли нуждался в просьбах Фаун получше вправить Дагу руку; он сразу оценил, с кем имеет дело, и занялся рукой со спокойной тщательностью, так что из-под бинтов выглядывали только кончики пальцев. – Ты просто опусти руку на перевязь. Нам нужно подумать, как быть дальше.
Фаун поспешно поднесла кружку к губам Дага; тот поморщился, но выпил с жадностью. Фаун сумела не особенно облить его, когда он отстранился, и выхватила из кармана носовой платок, чтобы не дать ему самому вытереть губы.
– Если ты собираешься использовать бинты вместо салфетки, они испачкаются и не прослужат шести недель. – Даг свирепо нахмурился, и Фаун продолжала: – А если ты будешь так на меня смотреть, я начну хихикать, а ты станешь кидать в меня своими сапогами, и чем же это все кончится?
– Ничего подобного, – прорычал Даг. – Мне ведь даже для того, чтобы снять проклятые сапоги, потребуется твоя помощь. – Однако уголок его губ пополз вверх, и Фаун испытала такое облегчение, что встала на колени на скамью и чмокнула его, что заставило Дага совсем уж откровенно улыбнуться.
Даг виновато вздохнул, извиняясь за раздражительность.
– Вон то, третье слева, – кивнул он на кожаный сверток с приспособлениями, – послужит как ложка и вилка.
Фаун вытащила и стала рассматривать железную ложку с четырьмя короткими зубчиками на конце.
– Хитро придумано!
– Я не особенно часто этим пользуюсь. Обычно удобнее нож, если передо мной на столе что-то, с чем нельзя управиться крюком или парадной рукой. – Парадной рукой Даг называл деревянную руку в перчатке, которую он использовал, только чтобы обмануть незнакомцев, да и то без большого успеха.
С легким стуком Даг прислонил свое деревянное запястье к краю стола.
– Попробуй заменить одно на другое. Орудие, которое Даг употреблял чаще всего – крюк с удобным пружинным зажимом, – было ввинчено прочно. Фаун наклонилась вперед, ухватилась покрепче и вывинтила его. Ложковилку ввинтить было легче.
– Ох, да это совсем не трудно!
Служанка принесла тарелки, полные моркови и картофельного пюре под соусом из сливок в качестве гарнира к свиной отбивной. Молча переглянувшись с Дагом, который с видимым усилием сдерживал раздражение, Фаун наклонилась и ловко порезала мясо, предоставив Дагу дальше управляться самому. Ложковилка служила достаточно хорошо, хоть Дагу и пришлось неловко выворачивать локоть. Фаун сообразила заказать еще пива, и с помощью выпивки и горячей еды после слишком долгого и тяжелого дня Даг начал медленно приходить в себя. Сутулая судомойка подала им еще и большие куски пирога с вишнями, в результате чего сытость чуть не перешла в сонливость прямо за столом.
– Так что, – сказала Фаун, – останемся мы здесь на завтра или поедем дальше и отдохнем уже в Вест-Блу? Ты сможешь ехать так долго? – Даг доехал верхом от костоправа до постоялого двора, обмотав поводья вокруг крюка, но это была всего миля.
– Я ездил и дальше в худшем состоянии. Да и порошок поможет. – Даг предусмотрительно купил у аптекаря, прежде чем они покинули городскую площадь, снадобье Стражей Озера, которое снимало боль. Фаун не могла понять, стали ли глаза Дага тусклыми от лекарства или от боли; с другой стороны, решила она, и хорошо, что снадобье не так уж помогает, – иначе Дага было бы не остановить. В подтверждение этой ее мысли Даг потянулся и сказал:
– Я предпочел бы не задерживаться. В лагере Хикори найдутся целители, которые помогут моей руке зажить быстрее.
– Костоправ все сделал правильно? – встревоженно спросила Фаун.
– О да. Он, может быть, и криворукий палач, но свое дело знает. Рука срастется как надо.
Даг называл костоправа и гораздо хуже, пока тот возился с его рукой, но лекарь только усмехался, явно привыкнув к красочным выражениям своих пациентов. Возможно, подумала Фаун, он даже коллекционирует отборные ругательства.
– Если только ты снова ее не ушибешь... – Фаун до смерти боялась возвращаться домой, но если уж этого не избежать, то лучше отделаться побыстрее. Даг явно считал, что таков ее долг, что иначе нельзя, и даже присутствие Идиота Санни и всех ее братьев не стоило того, чтобы Даг счел ее трусихой. «Даже если я на самом деле такая и есть».
– Хорошо. Едем дальше.
Даг потер подбородок левым рукавом.
– В этом случае нам следует договориться, что мы расскажем твоим родичам. Мне не хотелось бы упоминать при них о заряженном ноже – как мы не упоминали о нем при моих товарищах-дозорных, за исключением Мари. – Это показалось Фаун и справедливым, и предусмотрительным. Она кивнула. – Все остальное – на твое усмотрение, только скажи мне, чего ты хочешь.
Фаун уставилась на крошки на своей пустой тарелке.
