— Принимаю, но благодарить, прости, не буду…
— И кто бы сомневался?! — Славрад опёрся локтями о стол и, положив подбородок на переплетённые пальцы, наградил меня острым и цепким взглядом. — Но вот ответную просьбу своего Владетеля ты выполнить должна!.. Так ведь?
Славрад ненадолго примолк, но дождавшись моего ответного кивка, продолжил:
— При поимке эта ватага отчаянно защищалась — несколько моих воинов погибли, а Ставгара ранили. Мой лекарь осмотрел его рану, но он уже слишком стар и начал терять былое умение, а ты хорошая травница. Так что — примени свои навыки по назначению и вылечи моего друга. В конечном итоге он за тебя кровь пролил.
— Славрад!.. Не стоит… — Шипение Ставгара было по-настоящему негодующим, а я ещё раз внимательно посмотрела на него… Что ж, теперь мне были ясны и его бледность, и скованные, иногда даже откровенно неловкие движения…
— Сделаю всё, что в моих силах, Владетель. — Мой ответ был пусть и негромким, но вполне уверенным.
Славрад же, услышав моё согласие, улыбнулся:
— Что ж, вылечи его, травница. Этот шальной беркут — мой лучший друг. Больно видеть, как он изводится из-за такой мелочи… — Сказав это, Владетель встал из-за стола, повёл плечами, точно разминаясь. — А теперь — прощайте. Слуги меня уже заждались, да и в таком лечении я не помощник…
И он, кивнув мне, вышел за дверь.
После его ухода в хате воцарилось какое-то неловкое молчание, которое я же и нарушила первой, спросив Бжестрова, как именно его ранили.
— Бок зацепили… — Ставгар ответил словно бы нехотя, не поднимая глаз от стола, но я, решив не обращать внимания на его настроение, спустила Мали на пол и поднялась с лавки.
— Сейчас я всё приготовлю…
Я нагрела воды, заварила цветы тысячелистника и ромашки, достала мазь из смолы-живицы и чистое полотно. Попросила Ставгара пересесть ближе к окошку — мне нужно было больше света. Он безмолвно выполнил мою просьбу, снял куртку и рубаху… Я, устроившись рядом, осторожно сняла стягивающую его торс перевязку и смыла желтоватую, похоже составленную на основе барсучьего жира мазь.
Удар пришёлся вскользь — длинный, достаточно глубокий порез рассёк кожу и мышцы, но рёбра, похоже, были не задеты. Я внимательно осмотрела рану, с каждой минутой всё больше чувствуя саднящее беспокойство… Жрицы Малики приложили бы к такому повреждению заживляющую примочку на основе убивающих всякую заразу трав, но и лекарь Владетеля поступил правильно. Рана была хоть и болезненной, но чистой, воспаление для такого случая — совсем небольшим, так что в моей помощи особой нужды не было… Неужто Славрад намекал на совсем иное лечение?
Чувствуя, как при одной мысли об этом вся кровь бросилась мне в лицо, я ещё ниже склонилась над порезом… Может, Владетель, действительно беспокоясь о друге, ни на что и не намекал, а я сама вообразила уже невесть какие страсти просто потому, что Ставгар похож на полюбившееся мне в детстве изображение? Глупость какая! Я для него — всего лишь селянка-вдова, к которой он проявил участие, а я чуть не приняла обычное человеческое отношение непонятно за что!..
Немного успокоив себя такими мыслями, я стала промывать рану снимающим воспаление отваром. Я работала осторожно, но при этом чувствовала исходящее от Ставгара напряжение, а потом он и вовсе дрогнул всем телом от очередного прикосновения моих рук.
— Больно? — Я, оторвавшись от работы, взглянула на Бжестрова, но он в ответ бросил лишь глухое:
— Нет… — и отвернулся.
Я же, глядя на проступивший у него на скулах румянец, вновь вернулась к прежним подозрениям. Стыдиться Ставгару было нечего — его стройное, чуть суховатое сложение с хорошо прорисованными мышцами было красивым, да и не невинная девушка его осматривала, а вдова, для которой голый мужской торс не является чем-то невиданным!..
Закусив губу, я закончила свою работу — приложила к ране мазь, заново перевязала.
— Вот и всё. Сейчас я дам тебе отвар, который уймёт боль…
— Не откажусь… — Ставгар натянул рубаху и вновь посмотрел на меня. — Разрешишь остаться? У Славрада сегодня гулянье будет, а у меня нет ни сил, ни настроения…
Я поспешно поставила на стол внезапно отяжелевшую миску с использованным отваром. Получается, я не ошиблась в своих подозрениях и теперь от меня ждут, что я послушно выполню «просьбу» Владетеля и отвечу на минутную прихоть Бжестрова… Это ведь такая мелочь… Пустяк!.. От этих мыслей мне стало обидно едва ли не до слёз, но уже в следующий миг я, совладав с собою, вскинула голову. Высокие могут думать всё, что им заблагорассудится, но в постель с Бжестровом по указке Владетеля я не лягу!
— Что ж, оставайся… Сейчас тебе лучше прилечь, так что я постелю тебе в боковой светёлке, но сидеть подле, прости, не смогу. Дел много…
Бжестров, словно бы вновь утратив дар речи, лишь кивнул… Что ж… Мне это только на руку!
Устроив Ставгара, я, прихватив с собою Мали, вернулась к оставленным мною из-за непрошеных гостей грядкам и остаток дня крутилась точно белка в колесе. Пасека, скотина, куры… А ещё надо дочке уделить внимание, да и ужин сготовить…
Ставгар же провёл в постели от силы часа два — выйдя из курятника, я застала его сидящим на завалинке у входа в дом. Он явно маялся, не зная, чем себя занять, но я и не подумала к нему подойти, бросив лишь короткий взгляд в его сторону, а некоторое время спустя и вовсе прогнала, когда он решил помочь мне, натаскав воды из колодца. С раной на боку — самое милое дело!..
Бжестров ответил на мою сердитость лишь молчаливым изумлением, а потом ретировался обихаживать своего коня. Я же, глядя ему вслед, только плечами пожала да понадеялась, что моя отчитка пригасит его желания…
Как выяснилось, надеялась я на это зря. К вечеру Бжестров так и не изменил своего решения, собравшись ночевать у меня. За ужином молчал, а в то время, когда я меняла повязку и прикладывала к ране свежую мазь, опять сидел столбом с проступающими на скулах алыми пятнами…
Я же, вновь напоив его снимающим боль отваром, ушла укладывать Мали: устроив дочку на своей постели, легла рядом с ней… Дочка уснула на удивление быстро — как раз на середине сказки, и я, огладив её волосы, подоткнула одеяло и сама зарылась лицом в подушку. Бжестров не спал — ходил по большой комнате туда-сюда, и я, вслушиваясь в его осторожные шаги, незаметно уснула…
— Ма-а-ма… — Всхлип дочери мгновенно прогнал сковавший меня сон. Оказалось, что Мали пригрезилось что-то нехорошее. Изредка такое случалось, и я, прижав к себе малышку, стала её успокаивать. Мали же, всхлипнув пару раз, потребовала от меня окончание так и недослушанной ею сказки.
