Все, шутки кончились. Таш сделал шаг вперед.
– Кто? Как выглядит? Имя?
– Я тебе имя, ты мне бабу!
Таш скользнул вперед и вбок, заходя ценному свидетелю за спину, дабы аккуратно вырубить, но тут мимо него черной молнией просвистел дротик и замер в щеке у полукровки. Тот сразу отключился и рухнул на землю.
«Хорошая вещь – яд рогатой жабы!» – подумал Таш, вытаскивая мечи. А еще он подумал, что не знает, что ему теперь делать со своей подругой: похвалить за хорошую работу или отругать за самодеятельность.
Не оборачиваясь, свистнул, давая сигнал ребятам. Коротко щелкнули арбалеты, кое-кто из нападавших упал, остальные заматерились и ринулись к Ташу, как к родной маме. Зря это они, ласки от него не дождешься. Из-за деревьев беспощадными хищниками выскочили его парни, разгоряченные предвкушением схватки. Таш решил, что не будет им мешать. Пусть поработают, а ему надо найти вандейцев. В том, что они здесь, он не сомневался. Хотя бы пара уж точно должна быть, ведь знали, на кого идут.
– Таш! – Испуганный крик и последующий взвизг.
Мгновенно похолодев от ужаса, Таш парой прыжков преодолел расстояние до камней и серой тенью скользнул мимо огромных желтоватых глыб.
Как выяснилось в следующее мгновение, мог бы и не торопиться, всю работу уже сделали без него.
Рил сидела и совершенно остекленевшими, круглыми от ужаса глазами смотрела на троих высоких мужчин в черной одежде с разрисованными черным лицами, лежащих перед ней. Один из них был мертв, метательный нож торчал у него из горла. Двое других всего лишь парализованы все тем же ядом ее лучшей подружки – рогатой жабы.
– Рил, дай арбалет! – сказал Таш.
Она вздрогнула, отрываясь от жуткого зрелища, и протянула ему разряженный арбалет.
– Болты есть?
Она потянулась за сумкой и достала несколько штук.
– Отравленные? – спросил Таш, заряжая арбалет.
Она покачала головой.
– Я не брала с собой отравленные.
– Отвернись.
Она послушно отвернулась и закрыла лицо ладонями.
Одному из парализованных Таш, не мудрствуя лукаво, свернул шею, дабы не шокировать Рил зрелищем перерезанного горла, а второму всадил в ногу болт, чтобы оставался на месте до тех пор, пока с ним не пожелают пообщаться. А с болтом в коленке даже вандеец далеко не убежит. Выглянул из-за камней, посмотреть, как дела у ребят. Дела шли, но надо помочь. Наклонился к Рил.
– Ты как?
– Нормально. – Не поднимая глаз и стиснув зубы.
– Потерпи еще немного. Пошли отсюда, он скоро очнется.
Взял ее за руку, отвел подальше от вандейца, поближе к полю боя. Усадил за камень.
– Сиди здесь. – По крайней мере, так он будет ее видеть.
Окинул взглядом поляну, выделил слабые места и побежал помогать.
Нет, он был несправедлив к своим. Справились бы и без него, но были бы потери. Один из его учеников, Дема, был ранен, а Фрая прижали так, что он бы не выбрался. Так что, слава богам, все обошлось, хотя, надо думать, боги тут вовсе и ни при чем.
С помощью Таша быстро добили оставшихся, правда, двое сбежали, но за ними отправили погоню. Переговорщика и вандейца связали и без особых нежностей погрузили на лошадей. В поместье были хорошие специалисты по допросам, вот они пусть и занимаются. Как ни горело Ташу узнать, что скажут пленные, от самодеятельности он предпочел воздержаться. Не хватало еще товар попортить, его еще на суд «семьи» представлять. Да и потом есть дела поважнее.
Отдав распоряжения, Таш с минуту понаблюдал за тем, как Тепек и Корень выворачивают карманы убитых, Зям перевязывает бледного до синевы Дему, а Фрай матерится, уводя по тропинке лошадей с пленными, и пошел к Рил. Без него обойдутся. А не обойдутся – значит, огребут.
Рил сидела за камнем, сжавшись в комочек и обняв руками колени. Таш мягко опустился рядом, притянул к себе, сжал в успокаивающих объятиях. Она подняла голову, и на Таша глянули страшные в своей неподвижности глаза.
– Таш, я их всех убила.
Таш, который в этот момент не испытывал ничего, кроме гордости за свою девочку, тем не менее ответил:
– Не болтай ерунды. Ты их просто ранила. Я их убил.
Она с безумной надеждой уставилась на него.
– И того, которого я... ножом?
– Угу.
Неожиданно Рил тихо засмеялась. Из-за того, что он так охотно взял на себя ее вину, у нее немного отлегло от сердца, и вернулась способность соображать.
– И того, которого я из арбалета?
– Ага, – снова согласился он. – У меня как раз в кармане болт завалялся, дай думаю, воткну кому-нибудь в глаз!
Она улыбнулась, но улыбка получилась кривоватой и грустной.
– Нет уж, не приписывай себе чужие подвиги! Моя вина – это моя вина, ты тут ни при чем. Кровь их на мне.
– Какая, к Свигру, вина? – Разозлившись, Таш крепко встряхнул ее за плечи. – За каким хреном они вообще сюда пришли? Их что, звали сюда? Или тебе хочется, чтобы тебя в очередной раз продали, как скотину? Они пришли сюда, чтобы забрать тебя, Рил! Ты все сделала правильно, да ты и сама это понимаешь, так что нечего мне тут изображать муки совести!
Рил, у которой от его очередного эмоционального встряхивания громко клацнули зубы, словно очнулась и довольно злобно глянула на него.
– Прекрати меня трясти!
Таш, который, собственно, этого и добивался, усмехнулся.
– Вот как! Значит, меня за то, что я тебя всего лишь пару раз встряхнул, ты уже готова прибить без зазрения совести! А тех, которые тебя не только встряхивать собирались, ты тут сидишь и оплакиваешь! Ну, и где логика, Рил?
– Да пошла она в ж... твоя логика! – выругалась Рил. – Логика, мать ее! Где ты, кстати, таких слов нахватался, изгой ты мой необразованный? – Таш слегка опешил от такого напора, и Рил, вывернувшись из его рук, резко встала. – И вообще, я умыться хочу!
– Ну так пошли!
На берегу Рил решительно сбросила с себя всю одежду и, не обращая никакого внимания на суетящихся на поляне парней, пошла в воду. Таш постоял на берегу пару минут, пока она не уплыла подальше, и вернулся к тому месту, где остались лежать убитые вандейцы. Надо было забрать вещи Рил, а показывать ей все это лишний раз... не есть полезно ни для нервов, ни для совести. Оставлять ее одну, даже голую и даже среди своих парней, он уже не боялся. Если уж она завалила троих вандейцев, то, значит, способна размазать по стенке кого угодно, буде кто решится протянуть к ней свои поганые ручонки. Таш улыбался про себя всю дорогу. Пусть все боги осудят его, но он испытывал такую гордость за свою Рил, какой ему никогда в жизни испытывать не доводилось. Так что теперь, господа изгои, вам придется отнестись к ней серьезно, а не просто как к красивой бабе, с которой можно не церемониться. Придется церемониться, и считаться тоже придется, даже если он сам отдаст концы в очередной заварушке и некому будет стоять у нее за спиной!
