Если бы не гнусная пантера, которая вытянула из него слишком много сил.
Эффрон вступил в тени, обратно в Царство Теней.
Волшебник Глорфатель смотрел в сторону дварфа.
— Это не стоило таких потерь, — сказала Амбра. — Дрейго ждёт твоих объяснений.
Глорфатель кивнул в знак согласия, затем он сделал жест другим знатным шадоварам, командующим его воинами, давая им разрешение.
Только нетерезские аристократы и прославленные воины практиковали теневой шаг, но всякий использующий эту способность возглавлял, по сути, тот или иной отряд, был в числе командиров и передовых бойцов.
Шейды незнатного происхождения оставались позади в катастрофическом меньшинстве и неорганизованности — и сражались с группами закаленных людей, которые боролись за свои семьи.
При этом появился человек, которого многие знали как Баррабуса, некогда их выдающийся воин, а теперь самозабвенно разрубающий их ряды.
И появилась Далия, некогда противостоящий им воин, иногда свирепая гигантская ворона, в остальное время эльфийская воительница, которую они раньше и сейчас сильно боялись.
Если бы Алегни одержал победу на мосту, город принадлежал бы им. Если бы Эффрон и остальные не сбежали, у них мог бы быть шанс.
Глорфатель вспомнил инструкции Дрейго Проворного, и решение было не из трудных. Он не шагнул в тень, как Эффрон, но вместо этого создал врата посреди площади, фиолетово-чёрную светящуюся дверь, приглашающую его подопечных сбежать с поля боя.
— Я б сама призвала их, — заверила его Амбра.
В тот момент Глорфателю было наплевать. Он был первым, кто вошел в собственные пространственные врата.
Но определенно, не последним.
Многие шейды умерли, многие сбежали через врата или даже за пределы городских стен, а многие другие, особенно из числа сражавшихся на дальней стороне моста, сдались, когда битва за Невервинтер быстро обернулась разгромом.
На стороне гарнизона была и Амбер Гристл О'Мол из клана О'Мол цитадели Адбар, легким движением провернув одну из черных жемчужин на ее зачарованном ожерелье, дварфа превратила признаки принадлежности к тени в грязь дорог. Она знала, кто победит, а Амбра всегда предпочитала быть на стороне победителей.
Посреди сражения, держа меч в руке, стояла Аруника. Не один шадовар бросался на эту, с виду обыкновенную, женщину, считая её лёгкой добычей, но в итоге сваливался замертво.
Наблюдая, как редеют ряды шейдов, суккуб знала, что сыграла роль превосходно.
Угроза со стороны Тэя была устранена, а теперь отступили и шадовары.
Это произошло незадолго до того, как Владычество возвратилось, и даже если бы этого не произошло, Аруника знала, что сможет найти место для господства. Возвращение Владычества не за горами. А если это и не так, Аруника всё равно была уверена в том, что найдёт себе подходящее место.
Дрожащий и на удивление не запачканный пятнами крови, Брат Антус наткнулся на нее, слезы исполосовали его щеки. Мгновение Аруника смотрела на него, задаваясь вопросом, не огорчился ли он так из-за какой-то раны.
Но нет, это были слезы радости, поняла она.
— Я был дураком, когда сомневался в тебе, — бормотал монах.
Аруника одарила его сияющей улыбкой, затем сбила с ног тяжелым ударом.
— Никогда больше не повторяй эту ошибку, — предупредила она.
— Слушай, женщина, разве у нас мало врагов на поле боя? — раздался голос из-за её спины, и Аруника обернулась, чтобы увидеть приближающегося Джелвуса Гринча. В отличие от Антуса, этот действительно видел сегодняшнее сражение — самую малую его часть, судя по одежде, сплошь испачканной в крови.
— Невервинтер свободен, — сказал он. — Благодаря тебе.
— Едва ли, — ответила Аруника, и она действительно не хотела, чтобы её рассматривали как подстрекателя этого бунта, или как главную фигуру в поражении Алегни.
В конце концов, нетерезы могли вернуться с новыми силами!
Она посмотрела на мост, направляя взгляд Джелвуса Гринча, чтобы показать бывшего чемпиона, стоявшего на краю, и дроу-следопыта, который шёл к нему, неся в руках могущественный меч Алегни. Пока они наблюдали за ними, гигантская ворона приземлилась, вернув себе облик Далии.
— Благодаря им, — поправила Аруника.
В правой руке Дриззт держал меч с алым лезвием за украшенную металлическую рукоять, плотно обмотанную бинтами. В другой руке дроу держал ониксовую статуэтку пантеры. Он все еще взывал к Гвенвивар, когда Энтрери скакал на своем адском коне, чтобы присоединиться к нему.
Дриззт знал, что тщетно пытается дозваться Гвенвивар, поскольку ощущал, что пантера была вне его досягаемости и вне действия статуэтки.
Далия приземлилась рядом с ними, приняв облик эльфийки. Определённо, она не испытывала восторга. Дриззту не нужно было спрашивать причину, так как он понял, что она не видела окончательной смерти Херцго Алегни. Хуже того, Дриззт задался вопросом, избежал ли Херцго Алегни их нападения, дематериализовавшись. Если та мысль тревожила его, а так и было, что она могла сделать с Далией, чья ненависть к Алегни была более глубокой, чем Дриззт когда-либо видел?
— Тебе стоило оставить его в реке, — качал головой Энтрери, заметно обеспокоенный и опасающийся.
— Где какой— Нибудь житель Невервинтера мог наткнуться на него? — спросил Дриззт.
— Клинок не добрался бы до него.
— Клинок поглотил бы его, — сказал Дриззт. — Или поработил, … — дроу сурово посмотрел на Энтрери, позволяя своему разочарованию выйти наружу. — Ты пожертвовал бы ничего не подозревающим человеком?
— Я освободился бы от этого несчастного меча любым способом!
— Я бы не позволил, — возразил Дриззт. — Каких бы рабов Коготь ни нашёл, он бы вернулся к тебе, и силой заставил бы подчиниться.
— Так я должен взять его теперь и победить силой воли?
Дриззт смотрел на Энтрери, но инстинктивно убрал клинок подальше от него. Дроу не много знал о разумном оружии, артефактах великой силы и великого разума, но он понял, что Энтрери после десятилетий порабощения не смог бы управлять Когтем Харона, держал бы он этот меч или нет.
Энтрери тоже знал это, понял Дриззт, когда убийца засмеялся над своим собственным абсурдным вопросом.
— Тогда уничтожь его, — предложила Далия.
— И тогда я превращусь в пыль, — убеждённо сказал Энтрери. Он усмехнулся, с печалью и покорностью. — Что должно было случиться полвека назад.
На лице Далии отразилась тревога, и это ужалило Дриззта больше, чем должно было бы.
