— Санглант!
Но ветер отнес ее призыв в сторону. Бороться — означало лишь устроить сцену. Победить она не могла, но драка сразу бы осложнила ее жизнь, так что Лиат решила подчиниться и пошла за Сапиентией. Впрочем, она пожалела об этом, когда поняла, что Сапиентия возвращается в пиршественный зал. Внутри толпилось множество народа, придворные и знатные дворяне сидели недалеко от короля в центре зала, слуги и охранники пировали на улице. Там были и герцог Конрад, и маркграфиня Джудит, и другие лорды и леди, которые прибыли ко двору, чтобы поднести подарки королю и получить ответные дары.
Свита короля превратилась в веселую толпу, где каждый веселился как мог. И когда Сапиентия ввела ее в большой зал, набитый людьми так, что казалось, он сейчас лопнет по швам, Лиат готова была поклясться, что взгляды всех присутствующих устремлены на нее. Она почувствовала мгновенную дурноту и оперлась на руку Ханны.
На этом пиру вино лилось рекой, и все гости уже были изрядно навеселе. Однако при виде Лиат король встал, и она с ужасом поняла, что он сейчас в таком состоянии, когда любое слово может вызвать неукротимый гнев.
Но он все же оставался королем.
— Неужели нас почтила своим присутствием любовница моего сына? — спросил он и указал на нее, так что если кто-то и не заметил до сих пор ее появления, теперь таких не осталось.
— Или она просто устала от своего нового завоевания? — бросила маркграфиня Джудит. — И теперь оставила его так же, как сделала это с моим сыном, испробовав на нем магические заклинания? — Взгляд ее ужасал, как взгляд гуивра, и Лиат замерла на месте, словно обратившись в камень. Хью не было, хотя, может, она просто не видит его в море лиц, но Лиат была совершенно уверена, что за этим унижением стоит именно он.
— Об этом судить не нам, но церкви. — Конечно, Генрих был пьян, но не настолько, чтобы потерять над собой контроль. По крайней мере, отца Лиат видела и в гораздо худшем состоянии, но он оставался ее отцом, а Генрих был королем. — Усадите ее рядом со мной, — продолжил он, усмехаясь, — пусть знатная любовница удостоится почестей, которых заслуживает, ведь она украшает постель моего сына. — Генрих знал, что делал. — Но не в одежде простого «орла»! Разве мой сын не подарил тебе платье, более подходящее твоему положению?
Он не собирался выслушивать ответ, даже если таковой и последовал бы; он просто хотел напомнить ей о своей власти, словно Лиат хоть на минуту могла забыть об этом.
Теофану, сидевшая по левую руку от отца, встала со своего места и обратилась к королю:
— Ваше величество, у меня есть причины быть обязанной этой женщине. Позвольте мне одеть ее как подобает.
От Теофану Лиат не ожидала удара. Генрих задумался, но его колебание позволило принцессе сделать повелительный жест в сторону Лиат, и та выскользнула из толпы окружавших Сапиентию придворных и направилась к Теофану.
Ее привели в комнату, где наготове уже стояли служанки. Они держали в руках нижнее белье, платья и украшения. Лиат надела темно-синее шелковое платье, вышитое крохотными золотыми звездочками. Это одеяние было похоже на ночное небо — такое же таинственное и загадочное.
— Я никогда не носила ничего подобного, — с благоговением прошептала Лиат. Служанки умело оправляли наряд. Лиат оказалась примерно такого же роста, что и Теофану, но стройнее. Потом ее опоясали золотой цепочкой с плоскими звеньями. Волосы уложили пышной короной и скрепили золотой сеткой, украшенной жемчугами.
— Господь милосердный, — бормотали служанки, хлопоча вокруг нее. — Неудивительно, что принц ее выбрал.
Лиат привели обратно в зал. Если раньше она сгорала от смущения, чувствуя, что на нее направлены сотни любопытных взглядов, то это было ничто по сравнению с тем, что происходило сейчас. Даже Генрих, оборвав на полуслове обращенную к Сапиентии речь, уставился на нее, забыв, о чем же он говорил. Все замолкли, в зале воцарилась гробовая тишина. Теофану спокойно села на прежнее место рядом с королем, и только теперь все пришли в себя.
— И ни одна собака ее не охраняет? — Голос Конрада, привыкшего командовать сражением, перекрыл все прочие голоса в зале. — Такое сокровище нельзя оставлять без присмотра.
Лиат почувствовала, что неудержимо краснеет, даже шею залила краска. Король смотрел на нее с таким странным выражением, что она не знала, что и думать, потом он предложил ей отпить из его собственного кубка — честь, которой удостаивались очень немногие. Она не осмелилась отказаться. Никаких сомнений, все присутствовавшие сегодня ни пиру расскажут, какой невиданной чести она удостоилась. Больше ей не удастся оставаться незаметной, по крайней мере не в свите короля. Но хуже всего, что пальцы Генриха то и дело касались ее пальцев, и, несмотря на восхитительный аромат жареной курицы, Лиат с трудом проглотила несколько кусочков — не помогло даже выпитое вино, которое обычно придает людям храбрости.
Лиат видела, как в зал проскользнула Хатуи, бросила на нее неодобрительный взгляд и встала за креслом короля. Ханна, находясь в подчинении у Сапиентии, могла только беспомощно посматривать на подругу. Все прочие лица для Лиат сливались в нечто бесформенное.
Молодые люди затеяли перед королем игры в честь Лиат, и она должна была наградить поцелуем победителя. Жонглеры и скоморохи развлекали собравшихся, а она должна была осыпать их серебряными монетами, которые подносили ей для этого слуги. Ей пришлось оценивать поэтов, которые пришли в надежде понравиться ей и тем самым привлечь к себе внимание короля. Сам Генрих сидел, полузакрыв глаза, но в упор смотрел на нее, когда отводил взгляд от придворных. То и дело их ноги соприкасались, но Лиат считала это случайностью — они сидели слишком близко друг к другу. То чувство, которое превратило ее сердце в пылающий костер, не исчезнет никогда.
— Как вы можете воздавать ей такие почести, ваше величество! — не выдержала наконец маркграфиня Джудит. — Ведь в это время мой сын лежит в комнате, обессиленный ее чарами!
Генрих повернулся к ней:
— Я поступлю как должно и рассмотрю все обвинения, представленные мне. Более того, я уже созвал совет епископов, который проведут в Отуне. Там твой сын и эта женщина выступят перед самыми сведущими в таких делах людьми. — Король снова пристально посмотрел на Лиат и поднял заздравную чашу. — Ну а после того как мой кузен Конрад предупредил меня, я не позволю такому сокровищу разгуливать без надлежащей охраны. Она останется со мной, пока…
— С вами, кузен? — вскричал Конрад, а потом расхохотался. — После того как принц насытится ею или раньше? Но и я сражен ее красотой и не стыжусь сказать при свидетелях, что вне зависимости от того, через сколько королевских постелей она пройдет, я с удовольствием предложу ей свое покровительство.
