Без сил опустившись на кровать, я уткнула голову в подушки и тихо заплакала, ощущая, как рушится вокруг меня весь мой маленький, и как оказалось, пропитанный фальшью мирок.
* * *
«Надо же – «Из запчастей!». Как в воду глядела…» – взглянув на себя в зеркало, я покачала головой.
Похоже, однажды каждой кобыле приходит время выплакаться всласть, порыдать над своими бедами, которые обрушивает на нее жестокий мир. Наревевшись, я еще долго лежала между подушек, всхлипывая от жалости к себе и ненавидя всех вокруг. Однако горе не может длиться вечно, и моя, ставшая довольно переменчивой натура, постепенно взяла надо мной верх, решительно вытолкав из чужой кровати. Вскоре, я уже сидела перед небольшим зеркалом, обнаруженным в уютных покоях по соседству. Судя по всему, владелице этих помещений часто приходилось оставаться тут на ночь, и на маленьком столике, возле зеркала, я обнаружила небольшой, но со вкусом подобранный набор для макияжа, расчески, и даже врачебный халат, сиротливо висящий на спинке низкого стула. Сжав зубы, я присела у зеркала и постепенно успокоилась, с головой погрузившись в кобылью медитацию под названием «макияж». Сначала, дело не шло, и линии контурного карандаша или подводки для глаз выходили рваными и кривыми, то залезая на веки, то едва не сползая мне в глаза. Однако, постепенно, дело пошло на лад, копыта перестали вздрагивать от всхлипов и вздохов, и примерно через час, из зеркала, на меня глядела слегка помятая, пятнистая кобылка с чуть припухшими от слез глазами. Неодобрительно покачав головой, я добавила теней на веки, после чего, вновь взялась за карандаш. Да… Так стало гораздо лучше. Золотистую, с блестками, помаду я проигнорировала – слишком вычурно, да и не мой стиль; духи, понюхав, отложила, после чего, распустив косу, принялась расчесываться черно-белые пряди сначала пахучим, деревянным гребешком, заставившим мои волосы блестеть и переливаться, словно отдавая им блеск и аромат сандалового дерева, а потом – мягкой щеткой, чьи упругие щетинки весело и приятно скользили по моей голове. Раз, другой, третий – и вот я уже грустно улыбалась, отдаваясь ощущению чьей-то руки, скользящей по моим волосам. Заботы постепенно отступали прочь, не мешая мне наслаждаться спокойствием и тишиной. Этот полумрак больше не пугал меня, и сидя возле маленького зеркала, я даже замурлыкала какую-то грустную песню, краем уха, вслушиваясь в тишину веков, витающих в древних коридорах.
«Не может быть, чтобы это происходило на самом деле. Не может» – раздумывая, я прикрыла глаза, проводя щеткой не только по волосам, но уже и по всему своему телу – «Однако, это не выглядит какой-нибудь инсценировкой. Да и все эти документы, определенно, выглядели подлинными. И тем безумнее выводы, которые можно будет сделать из них».
«Ты видела даты».
«Да. От первой фотки, на которой старой Скраппи… Мне… уже год, до второй, где уже лет семь, прошло чуть больше шести месяцев. Шесть месяцев! А если учесть, что от момента появления того самого приказа о «внедрении» прошло всего-лишь несколько лет, то получается, что мне сейчас… Эммм… Слушай, если это все правда, то Графиту об этом лучше не знать, понял? Либо их там здорово переколбасило от счастья, либо…».
«От счастья? Зреть тебя?».
– «Да, ты прав» – сморщилась я, представив себе такое «счастье» в виде мелкой, горластой и наверняка непоседливой пегаски, стрекочущей крылышками по полутемным залам. И они еще удивлялись, что я так быстро научилась прятаться по всему интернату от разыскивающих меня учителей? – «Если им удался эксперимент по выращиванию в искусственных условиях живого существа, что, как мы с тобой помним, не удалось человечеству в двадцатом-двадцать первом веке, то почему бы не предположить, что они, каким-то образом, ускорили рост жеребенка? Пять лет, представляешь?!».
«Незапланированный эффект? Спроси ее сама».
В ответ, я только заскрипела зубами, покосившись на стул, под которыми прятались двое из четырех накопытников. Конечно, это были лишь косвенные доказательства, и она могла появиться тут гораздо позже, но…
– «Так вот почему они так уклонялись от разговоров о моем появлении среди них! Хрен с ними, с родителями, но почему даже Соя не сказала мне, что знает меня всего пять лет, три из которых я провела хрен знает где? И что они имели в виду, когда говорили про то, как я пыталась взлететь с этой огромной скульптуры, или бегала вокруг них, треща маленькими крылышками? Что же это получается, рядом с ними все это время жила растущая не по дням, а по часам, миниатюрная пегаска, за три года отсутствия, превратившаяся в молодую кобылку?!»
«Боюсь, что так. Извини».
– «Ссуки! Лживые сволочи!».
«Их запугали».
– «Эмммм… Прости, ты прав» – вспыхнув, я быстро остыла, поняв, что в сущности, Древний был прав. Это в книгах герой мог делать то, что ему заблагорассудиться, а в жизни всегда есть те, кто легко может настучать тебе по зубам, затыкая неугодных и прикрывая тылы. Особенно – если это кто-то типа...
– «Тайвина!».
– «Чем я могу вам помочь, Соловей?».
– «Скажи, у тебя сохранились видеоизображения… Ну, записи изображений, демонстрирующие тех, кто входил сюда... Ну… Хотя бы за этот год?».
– «В моей памяти отсутствуют визуализации присутствия в Ядре за последние восемь тысяч, семьсот шестьдесят часов» – раскрылось рядом со мной черное окошко – «Остальные визуализации недоступны для пользователей. Для получения дополнительных сведений, обратитесь к суперпользователю или Смотрителю».
«Вот так. Тут тоже все подтерто – и не прикопаешься». Нахмурившись, я вновь взглянула на себя в зеркало, и вновь принялась водить щеткой по шкурке и волосам. Что ж, когда-нибудь, всему хорошему, как и плохому, приходит конец, и в последний раз огладив свои круглые бока (Скоро, скоро, малыш! Подожди еще чуток!), я с сожалением отложила чудесные вещи, после чего – поскакала прочь. Мне еще предстояло избавиться от уже заколебавшей меня, арестантской шлейки, и кажется, я уже догадалась, как – углы в коридорах были достаточно острыми, и если я не ошибалась насчет свойств материала, из которого были сделаны эти стены, то вскоре, моих тюремщиков должен был ожидать довольно неприятный сюрприз…
Ведь как бы я не хотела остаться тут, хотя бы на несколько дней, у меня еще оставались неоконченные дела.
– «Тайвина, ты не могла бы открыть входные ворота?».
– «Выполняю, Соловей».
С этой стороны, рева сирен слышно не было. Вздрогнув, подалась под моим копытом пленка радужного пузыря, по-прежнему перекрывавшего вход в комплекс, и…
