Юлия Федотова - Наемники Судьбы.Пенталогия

И что с таким прикажете делать? Не убивать же его, в самом деле?

– Ладно, живи, – махнул рукой подменный сын ярла. – Говори, за что скажешь? Хочешь, золота дадим?

Просто удивительно, как быстро способно меняться душевное состояние домовых гоблинов. Только что дрожал побитой собачонкой – и вот опять надулся важностью.

– Ха! Что я, гном какойнибудь, чтобы на золото зариться? На кой оно мне? Другое сули.

– Ну давай пожрать принесу… поесть в смысле. Вкусного чегонибудь. Что ты любишь?

Гоблин фыркнул. Теперь во взгляде его сквозила откровенная жалость, а в голосе – снисходительность.

– Уж не думаешь ли ты, неразумное чадо, что в оттонском замке хоть ктонибудь может оголодать?! Да у нас, чтоб ты знал, мышиные ходы – и те вдвое шире, чем в других домах. Чтобы мыши сытым брюхом не застревали!

– Верно, – признал свой промах демон. – Это я не учел… Я вообще спать хочу, а не думать. Говори сам, чего тебе надо, хватит голову морочить.

Гоблин покрутил башкой:

– Э нет! Так не принято. Сперва ты мне должен сулить разное, а уж потом, когда у тебя фантазия иссякнет, я открою, что ты должен сделать. Традиция!

– Да иссякла она уже!!! – взвыл сотник Ингрем. – Начисто! Ничего больше придумать не могу!

– Что, правда? – спросил собеседник подозрительно. – Может, ты просто плохо стараешься? Поклянись!

– Клянусь! Золотой ванной моего брата! И всеми богами в придачу! Ни одной умной мысли в голове, хоть режь! Проси сам, или я пошел.

Гоблин недовольно поморщился, но уступил:

– Только потому, что ты демон. Из уважения к сильным мира сего… Короче, ежели угадаешь с трех раз мое имя – дам тебе книгу.

Такого поворота Хельги никак не ожидал.

– Не понял! А зачем тебе это? Какая выгода?

– При чем тут выгода?! О традициях речь идет! О священном и вечном! Отвечай, как принято: согласен или нет?

– А что будет, если я неугадаю? – решил проявить осторожность Хельги. Древние традиции, особенно такие вот забавные и на первый взгляд бессмысленные, очень часто в основе своей имеют магию, архаичную, ныне почти забытую, и от этого особенно опасную. Об этом в одной из своих лекций рассказывал профессор Перегрин, а Хельги, как ни странно, вспомнил. Вот она – польза высшего образования!

– Если не угадаешь – не дам книгу.

– И все? Ничего больше не потребуешь?

– Ничего, – заверил гоблин.

Правда, носик у него при этом нервно подергивался, в глаза он не смотрел, отворачивался. Но на такие мелочи Хельги обращать внимание не умел. Сами понимаете, напрасно…

Уговорились так: встречаются завтра, в это же время. И Хельги пошел спать. А гоблин довольно хихикнул, потер маленькие сухие ладошки и растворился в библиотечном мраке.

Хмурое, хмурое выдалось утро. Ветер подвывал в каминных трубах уже поосеннему. Небо висело низко, цеплялось тучами за шпили замковых башенок. Дождь барабанил по черепице, стекал извилистыми дорожками по цветным стеклам витражей…

Вставать в такие дни хочется поздно, есть – много, а работать – совершенно не хочется.

Хельги выполз из спальни только к концу завтрака, благо завтраки в оттонском замке длились не менее полутора часов, а то бы и вовсе не успел, пропустил, съел колбаску и спросил у Рагнара так, между прочим:

– Ты случайно не знаешь, как зовут вашего домового гоблина? Того, что живет в библиотеке?

– А что, у нас в библиотеке живет домовый гоблин? – вяло удивился наследник престола. – Никогда не встречал!

– Естественно! – фыркнул демон. – Учитывая, как часто ты там бываешь… А как вообще принято называть домовых гоблинов в ваших краях? Есть какиенибудь особенно распространенные имена?

– Да откуда мне знать?! – Удивление рыцаря стало нарастать. – Какое мне до них дело?! Сроду такие знакомства не водил!

– Между прочим, тебето какое дело до домовых гоблинов? – спросила Энка подозрительно. – С каких пор ты ими так интересуешься?

– Со вчерашнего вечера, – ответил Хельги и поведал свою полуночную историю.

А потом долго, долго выслушивал нелестные эпитеты в свой адрес. Нельзя было, оказывается, заключать такой договор. И профессор Перегрин предупреждал об этом очень настойчиво. В той же самой лекции.

Называется это – сделка с неназванным, и выполнить ее условия практически невозможно. Те народы, что практикуют этот вид колдовства, в быту используют прозвища, а подлинные свои имена держат в строжайшей тайне, их нельзя угадать даже случайно. Один шанс на миллион, что комулибо по наитию удастся воспроизвести нужный набор звуков, столь непривычных староземскому уху.

Неназванный непременно остается в выигрыше, а проигравшего ждет большая беда. Выигравший забирает его с собой – в свои серые тени, в тайные убежища, по тропам, ведущим только в одну сторону. Что происходит с пленниками потом – неведомо. Никто из них еще не возвращался назад, уходили и пропадали навеки…

Вот о чем умолчал гадкий гоблин. Вот о чем поведал Аолен.

Эльф говорил, Энка ему поддакивала, а Меридит сидела молча, но с таким видом, что каждому знавшему ее достаточно давно, было ясно: еще немного, и она расплачется. Хорошо, Ильзы при этом разговоре не было – не вышла к завтраку, сославшись на временное нездоровье. Уж онато непременно разревелась бы!

Однако Хельги воспринимать ситуацию всерьез никак не желал.

– Глупости! Бабкины сказки! Домовый гоблин – мелкое, безобидное существо. Он при всем желании не сможет увести меня силой. Я ему одной рукой шею сверну.

Аолен удрученно вздохнул:

– Силой – не сможет. А колдовством?

Подменный сын ярла был настроен беспечно.

– Да уж справлюсь какнибудь и с колдовством. Через астрал уйду. Или разнесу его серые тени к демоновой матери! На худой конец, самого гоблина поглощу. Противно, конечно, но ради дела…

– Хельги, – тихо, проникновенно сказал Аолен, – ты, конечно, и грозный и могучий, этого никто не отрицает. Но беда наша в том, что мы слишком мало смыслим в колдовстве. Вдруг ты просто не захочешьэтого сделать? Лишишься собственной воли, как принцессаневеста, и пойдешь, куда поманят?..

– Но ведь он может просто не пойти вечером в библиотеку? – спросил Рагнар с надеждой.

– Тогда гоблин придет за ним сам. Отказ засчитывается за поражение, это общее правило.

– С юридической точки зрения, сделка абсолютно незаконна, – заметил Орвуд. – Ее можно оспорить.