В самом Портсмуте мнения жителей разделились. Сделал ли Стрендж действительно нечто замечательное, спасая. «Черную шутку», или просто использовал бедствие в интересах своей карьеры? Многие капитаны и офицеры считали, что волшебство слишком отдавало показухой, и его целью было не столько спасти корабль, сколько привлечь внимание Адмиралтейства. Сделав свою работу, лошади не исчезли, как обещал Стрендж; вместо этого они плавали по гавани еще полтора дня, после чего легли на дно отмели в новых и самых неожиданных местах. Капитаны и лоцманы жаловались адмиралу порта, что Стрендж полностью изменил карту фарватеров и отмелей, и теперь флот должен заново делать промеры глубин, определять банки, якорные стоянки и направления движения судов.
Однако в Лондоне, где министры знали о морях и мореходстве не больше Стренджа, поняли одно: волшебник спас судно, потеря которого стоила бы Адмиралтейству кучу денег.
— Спасение «Черной шутки» свидетельствует, — говорил сэр Уолтер Поул лорду Ливерпулю, — что очень важно иметь под рукою волшебника, способного справиться с неожиданным кризисом. Это дает огромные преимущества. Я знаю, что обсуждалось предложение командировать в район боевых действий мистера Норрелла, но от него пришлось отказаться. Как насчет Стренджа?
Лорд Ливерпуль задумался.
— Полагаю, — ответил он, — отправка мистера Стренджа в распоряжение одного из наших военачальников оправданна, если только мы будем уверены в способности этого генерала успешно действовать против французов. В противном случае мы рискуем потерять мистера Стренджа, талант которого, вероятно, может остро понадобиться нам в Лондоне. Один Бог ведает, как пойдут дела, и подобная потеря невосполнима. Попросту говоря, выбору нас невелик. Речь может идти только о лорде Веллингтоне.
— Вы совершенно правы.
Лорд Веллингтон со своей армией находился в Португалии, поэтому узнать его мнение по данному вопросу не представлялось возможным, однако супруга его проживала в доме номер одиннадцать по Харли-стрит, как раз напротив особняка сэра Уолтера. В тот же вечер сэр Уолтер постучался в двери леди Веллингтон и спросил: как, по ее мнению, отнесется лорд Веллингтон к идее прислать в его армию волшебника? Леди Веллингтон — маленькая несчастная женщина, мнением которой супруг нисколько не дорожил, затруднилась ответить на этот вопрос.
Стренджу предложение очень понравилось. Об Арабелле этого сказать было нельзя, но она дала свое согласие. Наиболее серьезным препятствием — и это никого не удивило — оказался мистер Норрелл. Прошел год с начала ученичества, и мистер Норрелл возлагал на Стренджа огромные надежды. Он консультировался с ним по всем вопросам, не спрашивая больше мнения Дролайта и Ласселлза. Когда рядом не было Стренджа, мистер Норрелл только о нем и говорил; когда же Стрендж приходил на Ганновер-сквер, старый волшебник разговаривал лишь с ним, не замечая тальных присутствующих. Чувство привязанности было для Норрелла совершенно новым и потому оказалось чрезвычайно сильным; никогда раньше чье-нибудь общество не доставляло ему такого удовольствия. Если Стрендж умудрялся исчезнуть на четверть часа из переполненной гостиной или где-нибудь на балу, мистер Норрелл посылал Дролайта посмотреть, куда он ушел и с кем разговаривает.
Узнав, что его единственного ученика собираются послать на войну, мистер Норрелл возмутился.
— Меня изумляет, сэр Уолтер, — сказал он, — что вы решились хотя бы заговорить об этом!
— Когда идет война, каждый должен быть готов принести жертвы ради своей страны, — несколько раздраженно возразил сэр Уолтер. — И вы знаете, что тысячи людей уже отдали за нее свои жизни.
— Но это были солдаты! — вскричал мистер Норрелл. — О! Уверен, что солдат по-своему очень ценен, однако потеря солдатской жизни для нации — ничто по сравнению с потерей мистера Стренджа! Я знаю, что в Хай-Уайкомбе есть школа, где каждый год готовят по три сотни офицеров. Дал бы мне Господь иметь триста учеников, будущих волшебников! Тогда у английской магии были бы блестящие перспективы!
После неудачной попытки сэра Уолтера с мистером Норреллом решили поговорить лорд Ливерпуль[26+] и герцог Йоркский, но и они не смогли убедить старика. Само упоминание об отъезде Стренджа на войну приводило его в ужас.
— Вы не хотите учитывать, сэр, — убеждал его Стрендж, — что английская магия может заслужить глубочайшую признательность нации.
— О да, конечно, — сварливо соглашался мистер Норрелл, — но еще скорее она возродит Короля-ворона и всю ту дикую, вредоносную магию, которую применяли английские чародеи на полях сражений! Люди подумают, что мы подняли эльфов и советуемся с совами и медведями. А я хочу, чтобы английскую магию считали спокойным, респектабельным искусством — настоящей профессией, которая…
— Сэр, — прервал его Стрендж, не желая слушать в сотый раз знакомую речь, — у меня нет свиты из рыцарей-эльфов. И есть другие соображения, которые нельзя игнорировать. Мы с вами часто жаловались, что нас просят выполнять одни и те же магические практики. Смею предположить, что превратности войны заставят меня прибегнуть к волшебству, которое я раньше не использовал, и, таким образом, появится возможность через практику магии углубить ее теорию. Мы с вами об этом не раз беседовали.
Однако коллеги-волшебники слишком разнились характером, чтобы прийти к согласию по такому вопросу. Стрендж говорил о пренебрежении опасностью во славу английской магии. Его язык и метафоры были пронизаны бесшабашным азартом и не могли убедить мистера Норрелла.
— На войне часто холодно и сыро. Уверяю, вам это совсем не понравится.
В течение нескольких недель в январе — феврале 1811 года казалось, что твердая позиция мистера Норрелла заставила Стренджа отказаться от намерения ехать на войну. Сэр Уолтер, лорд Ливерпуль, герцог Йоркский и Стрендж допустили одну и ту же ошибку: они взывали к лучшим качествам мистера Норрелла — благородству, чувству долга и патриотизму. Несомненно, мистер Норрелл обладал этими добродетелями, но у него были и другие качества, более развитые и способные возобладать над высшими соображениями.
К счастью, рядом с мистером Норреллом находились два джентльмена, которые знали, как правильно подойти к делу. Ласселлз и Дролайт не меньше Стренджа хотели, чтобы он отправился в Португалию, и решили сыграть на озабоченности мистера Норрелла судьбой библиотеки герцога Роксбурга.
Эта библиотека беспокоила старика, как заноза в пальце. Она была одной из лучших в королевстве и уступала только личной библиотеке мистера Норрелла. Судьба ее любопытна и непроста. Лет пятьдесят назад герцог Роксбург — умнейший и образованнейший джентльмен — влюбился в сестру королевы и просил у короля разрешения на ней жениться. По разным причинам, связанным с придворным этикетом, прецедентами и т. д., и т. п., король отказал. Сердца герцога и его возлюбленной были разбиты, и они торжественно обещали любить друг друга вечно и никогда, ни при каких обстоятельствах не сочетаться браком ни с кем другим. Неизвестно, сдержала ли свой обет сестра королевы, но герцог удалился в свой замок на границе с Шотландией и, дабы наполнить смыслом одинокое существование, начал собирать редкие книги: уникальные средневековые манускрипты и первопечатные книги, созданные такими гениями, как Уильям Кэкстон[37+] из Лондона и Вальдарфер[38+] из Венеции. К началу века библиотека герцога стала одним из чудес света. Его милость увлекался поэзией, рыцарством, историей и теологией. К магии он особого интереса не питал, но ему нравились все старинные книги, и было бы странно, если бы в его библиотеку не попали один-два сборника магических текстов.
Мистер Норрелл много раз писал герцогу и просил разрешения осмотреть библиотеку и, возможно, приобрести книги по магии, которыми владеет герцог. Однако тот не пожелал удовлетворить любопытство мистера Норрелла и, обладая несметными богатствами, не нуждался в деньгах волшебника. Герцог остался верен обещанию, данному сестре королевы, не имел детей и вообще известных наследников. После его смерти у некоторых джентльменов появилась навязчивая идея, что именно им надлежит стать следующим герцогом Роксбургом. Они предъявили свои претензии Комитету по привилегиям при Палате лордов. Комитет разобрал дело и пришел к заключению, что новым герцогом должен стать либо генерал-майор Кер, либо сэр Джеймс Иннес, но кто именно, Комитет не определился и отложил решение вопроса на более позднее время. К началу 1811 года дело оставалось нерешенным.
Во вторник, холодным мокрым утром, мистер Норрелл сидел в своей библиотеке на Ганновер-сквер с мистером Ласселлзом и мистером Дролайтом. В комнате находился и Чилдермас — он по поручению мистера Норрелла составлял письма в различные правительственные департаменты. Стрендж с женой уехали в Твикенхем навестить друга.
