Во вторник, холодным мокрым утром, мистер Норрелл сидел в своей библиотеке на Ганновер-сквер с мистером Ласселлзом и мистером Дролайтом. В комнате находился и Чилдермас — он по поручению мистера Норрелла составлял письма в различные правительственные департаменты. Стрендж с женой уехали в Твикенхем навестить друга.
Ласселлз и Дролайт обсуждали тяжбу Кера с Иннесом. Несколько внешне случайных упоминаний о знаменитой библиотеке привлекли внимание мистера Норрелла.
— Что мы знаем об этих людях? — спросил он Ласселлза. — Они интересуются магией?
Ласселлз улыбнулся.
— Не беспокойтесь, сэр. Уверяю вас, они интересуются только одним — как стать герцогом. Не думаю, что кто-то из них хоть раз в жизни открывал книгу.
— Вот как? Им нет дела до книг? Что ж, это обнадеживает. — Мистер Норрелл на минуту задумался. — Предположим, один из них вступил во владение библиотекой, решил переставить книги на полке, нашел редкий магический текст и заинтересовался. Вы ведь знаете, магия вызывает человеческое любопытство. Это прискорбное последствие моих собственных успехов. Он может что-то прочесть, и на него найдет блажь попробовать парочку заклинаний. В конце концов, я сам так начинал, когда двенадцатилетним мальчиком открыл книгу в библиотеке моего дяди и нашел там один-единственный лист, вырванный из какого-то старинного манускрипта. Стоило его прочесть, как ко мне пришло убеждение — я должен быть волшебником!
— Действительно? Как интересно! — равнодушно отозвался Ласселлз. — Хотя вряд ли это случится с Кером или Иннесом. Иннесу уже за семьдесят, Керу — столько же. Не тот возраст, чтобы начинать новую карьеру.
— О! У них могут быть молодые родственники! И они, возможно, читают «Друзей английской магии» и «Современного чародея». Такие люди не упустят книгу по магии, если она попадется им на глаза. Нет уж, простите, мистер Ласселлз, преклонный возраст этих двух джентльменов еще не гарантирует безопасность!
— Сомневаюсь, сэр, что кто-то из юных тауматоманов[61], которых вы так живо описали, вообще увидит эту библиотеку. В борьбе за герцогское наследство и Кер, и Иннес понесли огромные расходы. Кто бы ни стал новым герцогом, ему первым делом надо будет расплатиться с адвокатами. Когда они войдут в замок Флорз[62], то примутся искать, что можно продать. Я очень удивлюсь, если через неделю после окончательного определения наследника библиотеку не выставят на торги.
— На торги?! — с явной тревогой в голосе вскричал мистер Норрелл.
— Чего вы испугались? — спросил Чилдермас, поднимая голову от писем. — Обычно вы радуетесь книжным аукционам.
— То было раньше, — ответил мистер Норрелл, — когда в королевстве книгами по магии никто не интересовался, кроме меня, разумеется. Теперь, боюсь, многие захотят приобрести их. Наверное в «Таймс» поместят объявление об аукционе и его результаты.
— Ничего! — заметил Дролайт. — Если книги купит кто-то другой, вы можете пожаловаться министрам! Даже принцу Уэльскому! Нация заинтересована в том, чтобы книги по магии сосредоточились именно в ваших руках, мистер Норрелл, а не в чьих-либо иных.
— Исключая Стренджа, — вставил Ласселлз. — Не думаю, что министры или принц Уэльский станут возражать, если книги приобретет Стрендж.
— Верно, — согласился Дролайт. — О Стрендже я забыл.
Мистер Норрелл был на грани паники.
— Мистер Стрендж должен понимать, что эти книги следует купить мне. Их необходимо собрать в одной библиотеке. Нельзя их разделять. — Он оглядел присутствующих, ища поддержки. — Естественно, — продолжил мистер Норрелл, — я не возражаю, если мистер Стрендж прочтет их. Всем известно, сколько моих книг — притом ценнейших — я передал мистеру Стренджу. Это… Я полагаю, это убедительный довод.
Дролайт, Ласселлз и Чилдермас молчали. Они знали, сколько книг мистер Норрелл отдал Стренджу для прочтения и сколько от него спрятал.
— Стрендж — джентльмен, — прервал затянувшееся молчание Ласселлз. — Он ведет себя как джентльмен и ожидает от вас того же. Ежели книги будут предложены именно вам, то вы их спокойно купите, но если их выставят на аукцион, то он будет вправе составить вам конкуренцию.
Наступила пауза. Мистер Норрелл нервно облизнул губы и обратился к Ласселлзу с вопросом:
— Как, вы считаете, будут проданы книги? Через аукцион или путем частной сделки?
— Через аукцион, — в один голос заявили Ласселлз, Дролайт и Чилдермас.
Мистер Норрелл закрыл лицо ладонями.
— Что ж, — неторопливо начал Ласселлз, словно обдумывая мысль, которая только что пришла ему в голову, — Стрендж, конечно, не сможет принять участие в аукционе, если уедет за границу. — Он отхлебнул кофе. — Ведь он собирается ехать?
Лицо мистера Норрелла осветилось надеждой. Вдруг стало ясно, что отъезд Стренджа в Португалию на год-другой в высшей степени желателен[63].
Аукцион, проведенный летом 1812 года (когда Стрендж был на Пиренейском полуострове), явился, возможно, самым замечательным библиографическим событием в истории после пожара в Александрийской библиотеке. Он продолжался сорок один день и стал причиной по меньшей мере двух дуэлей.
Среди книг герцога обнаружились семь магических текстов, все — чрезвычайно ценные.
«Роза и шипы» — мистическое сочинение неизвестного волшебника XIV века, размышляющего о магии.
«Томас из Дандейла» — ранее неизвестная поэма Кретьена де Труа[39+], красочное жизнеописание Томаса Дандейла, первого человека на службе у Короля-ворона.
«Книга Лавдея Ингема» — отчет о повседневных занятиях волшебника, жившего в XV веке в Кембридже.
«Exercitatio Magica Nobilissima» — предпринятая в XVII веке попытка описания всей английской магии.
«История Семи» — запутанное сочинение, частью на английском, частью на латыни, частью на неизвестном языке, скорее всего, эльфийском. Возраст определению не поддается, автор неизвестен, сама цель написания неясна. В целом речь идет об истории эльфийского города со странным названием «Семь», но стиль изложения беспорядочный. Автор часто отвлекается от повествования, чтобы обвинить какие-то не установленные личности в причинении ему вреда разными мистическими средствами. Эти части произведения больше всего напоминают гневные письма.
«Женский парламент» — аллегорическое описание мудрости и волшебства, явленных исключительно женщинами, сочинение XVI века.
Самое замечательное произведение, «Зерцало жизни» Ральфа Стокси, было выставлено на аукцион в последний день вместе с первым изданием «Декамерона» Бокаччо. Даже мистер Норрелл не подозревал о сушествовании этой книги. Оказалось, что у нее два автора; первый — волшебник XV века по имени Уильям Торп, второй — эльф, который служил Ральфу Стокси, Том Голубое Седло. За это сокровище мистер Норрелл заплатил неслыханную сумму — две тысячи сто гиней.
Всеобщее уважение к мистеру Норреллу было столь велико, что никто в не соревновался с ним — за исключением одной дамы, боровшейся за каждую книгу.
В течение нескольких недель перед началом аукциона Арабелла Стрендж была очень занята. Она написала множество писем родственникам супруга и посетила всех своих друзей в Лондоне, стараясь занять достаточно денег, чтобы купить мужу несколько книг. Тем не менее все книги скупил Норрелл.
Сэр Вальтер Скотт, писатель, присутствовал на аукционе и описал его завершение:
«Мисс Стрендж была так расстроена утратой „Жизни“ Ральфа Стокси, что сидела вся в слезах. В этот момент мимо проходил мистер Норрелл с книгой в руке. Этот человек даже не взглянул на жену своего ученика, не сказал ей ни слова. Не помню, когда в последний раз я видел столь предосудительное поведение. Кое-кто тоже это заметил, и в адрес мистера Норрелла прозвучали резкие упреки. Даже лорд Портишед, который безмерно восторгается волшебником, признал, что Норрелл вел себя в отношении миссис Стрендж скверно».
Не только этот поступок мистера Норрелла вызвал нелестные отзывы. Много недель после аукциона ученые и историки ждали сообщения о том, какие же новые знания обнаружены в семи замечательных книгах. Особенные надежды возлагались на «Зерцало жизни» Ральфа Стокси — говорили, что она может пролить свет на самые загадочные тайны английской магии. Все полагали, что мистер Норрелл опубликует свои открытия на страницах «Друзей английской магии» или издаст копии этих книг. Он не сделал ни того, ни другого. Кое-кто написал ему, задав несколько вопросов. Он не ответил. Когда в прессе раздались недовольные голоса, Норрелл был возмущен. В конце концов, он поступил так, как поступал всегда — заполучил ценные книги и спрятал туда, где никто их не найдет. Разница состояла в том, что раньше он был никому неведом, теперь же на него смотрел весь свет. Его молчанию изумлялись, потом стали припоминать и другие случаи, когда мистер Норрелл поступал грубо, недопустимо, самым возмутительным образом.
