— Но почему тогда мы никогда не сталкивались ни с чем подобным, тут, на юге? Мы ведь давно уже ходим на эти берега.
— Потому что это скудная и пустынная земля. Самое интересное начинается дальше на юг. Там стоят большие города, и живет много людей — ответил Айвен. — И там наверняка много чудес.
Хродвальд задумался над его словами. Чуть позже вернулись те, кто плавал на берег за дровами. Они разожгли большие костры, положив в огонь целые древесные стволы. С кораблей доставались припасы. На берегу разделывали взятых с собой овец.
Ярл боялся свинцового гнета отчаяния, который, случалось, повисал над побежденным войском. Но нет. Люди смеялись и шутили. Они знали что эта работа опасна, и заранее простились с близкими людьми, и заранее обменяли свою жизнь на плату. К тому же, многие из них, выходя в море, часто рисковали больше чем в этой битве. А главное, те кто сейчас на этом острове, были теми, кто остался жить. И это надо было отпраздновать. Хродвальд приказал достать хмельной бочонок, тот что для обратного пути. И первым взял принесенный Айвеном рог, и сделал из него пару глотков. Подумал, что надо ему держать речь, когда все немного выпьют. И сказать людям, что они хорошо дрались. И почтить погибших. Но все это сделали без него. Молодой ярл незаметно для себя уснул, и спал так крепко, что не проснулся даже после того как Айвен ощутимо ударил его по щеке.
Хродвальда отнесли на драккар, соорудив ему ложе из шкур и душистой травы, и оставили так до утра.
Если для того, чтобы добраться до места битвы им пришлось потратить шесть дней, то на то, чтобы вернутся ушло всего четыре. Утром пятого дня драккары уже полосовали реку белыми шрамами, совсем рядом с городом Утруком.
Хродвальд окреп, и даже подменял людей на веслах. Путь назад северяне знали, и хоть южные лодки с проводниками и скрылись после битвы, драккары шли по реке уверенно, не боясь разогнаться на веслах.
Утрук встретил их закрытыми воротами, пустынными окрестностями, и боевыми кораблями сторожащими порт. Речные суденышки южан были меньше Рафнсвартра Хродвальда, и несли явно меньше людей. Да и было их всего четыре штуки. Но они смело стояли поперек порта, закрывая столпившиеся у причала пузатые торговые лодки. Словно пастушьи собаки, берегущие овец от волков.
Тут их встретил Свен Синий, который потерял в сече у Пограничного Брода левый глаз, половину зубов, и всю доброту, которая в нем была. Хотя, последнее было заметно только тем, кто хорошо его знал — доброты в нем не никогда не было достаточно много, чтобы её могли заметить издалека.
Свен ушел на своем драккаре вперед, явно желая вернуться на остров с добычей первым. За ним потянулись другие, но Хродвальд, хоть и не стал отпускать их слишком далеко, но и не стал пытаться обогнать торопливых ярлов.
Ведь на острове был Вальдгард с сотней воинов, и пусть даже и команды трех драккаров объединятся против него, все равно им не одолеть. Потому Хродвальд не беспокоился за свое добро, и не заставлял людей лишний раз мочить весла.
Больше похоже было, что потеряв в битве две трети своих воинов, Свен боялся что у него могут забрать добро. И потому торопился забрать свое и уйти в море.
Потому Хродвальд удивился, когда увидел драккар Свена Синего, возвращающийся им на встречу.
Свен помахал своим стягом, и пристал к берегу. За ним потянулись драккары других ярлов. Иначе трудно понять такие знаки. Хродвальд снова подумал, что ему нужно большое знамя, и условные знаки которые бы можно было им подавать. Стены Утрука были всего в тысяче шагов от места высадки. Большая дорога, которую местные называли Северным трактом, была необычно пустынна. Когда Хродвальд видел её раньше, по ней всегда ехали телеги и шли люди. Даже несколько больших домов, которым не хватило места внутри города, и которые встречали путников идущих по Северному Тракту гостеприимно распахнутыми дверями, предлагая ночлег и еду — и те были молчаливы и пустынны. Окна и двери были закрыты деревянными ставнями, а на подворьях бегали только одинокие курицы, весь прочий скот не иначе как был спрятан в городе.
Рафнсвартр могучий, быстрый драккар, и способен нести много воинов. Но он платит за это подвижностью и верткостью. Хродвальд смог пристать к берегу одним из последних. На берегу уже была толпа. Люди кричали и ругались. Хродвальд взял с собой своих людей, и десяток хирдманов Торвальда. И топор брата. Он немного постоял, следя пальцами за искусными завитками украшений, провел по хищному лезвию, и подумал что торвальд все же заслуживал лучшего погребения.
Хродвальд резко развернулся, и подойдя к борту, выпрыгнул на отмель. И сделал это так, чтобы забрызгать себе лицо.
Люди впереди кричали, и злились. Хирдманы стояли угрюмыми, но не так, как обычно бывает перед дракой. Толпа не раскалывалась на части, как льдина. Молодой ярл подошел ближе, но не стал лезть в середину. Остальные ярлы увидели его, и бросились к нему сами. Словно ожидая, что он заменит Торвальда, и станет над ними конунгом. Хотя, врядли. Ведь и самого Торвальда они не очень то слушали.
Как быстро стало понятно, на самом деле они пришли жаловаться. Если бы не бороды, угрожающий рык низких голосов, и красноречивые жесты рук с оружием, то они были бы похожи на детей, пришедших к родителю за наказанием для обидчиков, или подарком для себя.
Разве что дети редко убивают тех, кто им отказывает.
Хродвальд быстро ухватил за хвост смысл, который метался в речах “мудрых ярлов”, словно конь в горящей конюшне.
Свен не смог выплыть в море. Противокорабельные сети были подняты, а в береговых башнях толпились люди с оружием. К нему подплыли две военных лодки южан, и под прицелом арбалетов, “оскорбили” Свена.
В основном тем, что заявили, что за разграбленные за время нахождения здесь северян дома и угнанный скот, надо платить. И вернуть людей, которых угнали в рабство.
Хродвальд удивился — кто-то успел захватить пленных на южном берегу? Какой проныра. И ощутил досаду — можно бы было и самому догадаться так сделать.
— Так значит южане хотят виру, и не выпустят нас, пока мы её не выплатим? — на всякий случай решил подтвердить свои догадки Хродвальд. И это была ошибка. Люди вокруг заговорили сразу все вместе. Сначала угрозы южанам. Потом начали выяснять кто больше других виноват, и кому платить виру. Затем начали рычать угрозы друг другу, и хвататься за топоры. Со стороны это могло выглядеть страшным, но Хродвальд всю свою жизнь прожил среди таких людей. И он видел — никто не хочет драться.
Некоторые обращались к Хродвальду, словно ища у него поддержку. Другие называли его “слишком молодым”, и искали поддержки у других, но все хотели знать что делать.
Хродвальд старательно слушал каждого, и задумчиво кивал, словно обдумывал его слова.
На самом деле он и в самом деле думал.
— А что, есть ли кто в этих домах? — спросил Хродвальд громко, и показал на несколько убогих хижин недалеко.
— Нет — ответили из задних рядов — Тут живут рыбаки, и они ушли только недавно. Даже угли в очагах еще теплые. Но они успели забрать с собой скот, еду, вещи, сети и даже лодки. Осталась всего одна, рассохшаяся. Жадные южные богачи.
— Не назвал бы их богачами — хмыкнул за спиной Клепп. Хродвальд хотел было пропустить его слова мимо ушей, но вспомнил что Брагги не советовал ему так делать. Хродвальд, словно якорем зацепился мыслями за слова Клеппа. Не назвал бы их богачами? Но ведь они и правда хорошо живут. Их щеки — щеки людей что едят каждый день. Не у каждого бонда на севере такие увидишь! Даже дети у них в добротной тканой одежде. В домах много железа, а ножи длинной с ладонь, как у самого ярла. Словно железо ничего не стоит! А еще… — тут Хродвальд вспомнил лавки Утрука, и горожан Утрука, и большие дома вокруг храма Утрука, и слугу бога что просил у них золото… И сердце Хродвальд болезненно сжалось. Да. Клепп прав. Эти люди совсем не богачи. Ярл хмуро посмотрел на стены. Высокие стены Утрука.
Между тем люди уже нашли выход.
