Люди вокруг некоторое время молчали… А потом раздались несмелые голоса:
— Ты что же, предлагаешь остаться тут?
— Ну а как бы ты думал вывезти все добро? Не иначе как за три ходки не управиться, даже с южными кораблями. А это с полстони дней!
— И как мы удержим город?
— А стены нам на что!
Хродвальд внимательно посмотрел на людей. И остановил взгляд на Стейнаре Собаке. Тот кивнул молодому ярлу, и дружески улыбнулся. Хродвальд спрыгнул с бочонка. Сейчас люди начнут спорить и кричать. Старые бонды и ярлы захотят схватить то, что есть в руках, и отплыть домой. Тем лучше, никто не будет их держать. Но кораблей не хватит даже для них. Есть те, кто захотят остаться, и удержать взятое. И тут много дел — высокий город не взят, южане сожгли мосты через речушку, и удерживают свой берег. Надо подавить их, и множество других не сдавшихся горожан, прячущихся то там, то здесь. Надо отправить людей на стены. Надо установить правила, что где и кому принадлежит. Отнять чужое бывает легче чем кажется. Куда сложнее поделить отнятое между своими.
В стороне послышались крики, и даже лязг оружия. Кто-то не смог удержать свой нрав в узде. Впрочем, драчуна быстро успокоили — хорошо быть буйным в своем одале, с преданными друзьями за спиной. Среди множества вооруженных людей, которые не связаны обязательствами с тобой или твоей семьей, быть буйным тоже не трудно. Но от этого умирают.
Хродвальд заметил, как медленно стекаются к нему люди. Стейнар Собака осторожно пробирался сквозь толпу, и даже приветственно помахал молодому ярлу рукой. Грим Баран тоже шел сюда. и многие другие. Вокруг Хродвальда и Вальдгарда медленно собирались люди. Они приветствовали братьев, и Хродвальд дружелюбно кивал на каждое доброе слово. Но хирдманы Вальгарда и люди Хродвальда не подпускали никого, ближе чем на пять шагов.
Хродвальд на секунду отвлекся, и посмотрел на Утрук. На дома, что выходили окнами на порт. Он чувствовал, что из них за тингом наблюдают горожане.
Трудно привыкнуть к городу. Дома и длинные улицы — рукотворный мир, закрывающий собой все остальное. Хродвальд попытался понять, каково это, жить в таком огромном городе. И не мог. Понятно было только что жизнь должна быть совсем другой, но ухватиться за отличия, и развернуть свои догадки в понимание, ярл так и не смог.
— О чем думаешь? — спросил Вальдгард.
— Думаю, кто бы мог присмотреть за Фьордом Семи Битв — ответил Хродвальд.
— Теперь там конунг я, если ты забыл. Брат. — после долгого молчания сказал Вальгард.
— Это так. Но сейчас эти люди вокруг устанут спорить, и вспомнят, что среди нас есть конунг. После смерти Торвальда это ты. — Весело ответил Хродвальд — И я думаю у тебя здесь будет слишком много дел, для того чтобы думать еще и о родном фьорде.
— Через несколько дней сюда придет армия короля. Неужели ты думаешь, что мы сможем… — Вальгард задумался. До этого он всерьез не думал о том, что можно удержать город. Но ведь у города есть стены. А в городе много людей. И будет еще больше, стоить только посулить им землю. Хорошие, возделанные поля вокруг, насколько хватало взгляда. Они могли прокормить тысячи воинов. Может даже десятки тысяч. Стоит им только удержать город.
— Мы должны попробовать! — сказал Хродвальд Брату, и приобняв его за плечи, жарко добавил — Торвальд бы хотел этого.
— И отец! — кивнул Вальдгард — И Брагги. И ещё сто раз по сто бондов, у которых каждая зима означает голод. Но я думал, что ты хочешь сам стать конунгом. Ведь это ты взял Утрук, он твой по праву оружия. Тебя могли бы избрать конунгом Утрука прямо сейчас.
— Не думаю — отмахнулся Хродвальд — вот ты бы проголосовал за молодого выскочку, вроде меня?
Вальдгард хохотнул, и отрицательно покачал головой. Хродвальд, конечно, несет удачу. Но вокруг него всегда слишком много смертей.
— К тому же — понизив голос, добавил Хродвальд — Я слышал, что тут, на юге, есть и другие города.
На этот раз Вальгард расхохотался в горос, и сквозь смех проговорил:
— Знаешь как называют тебя за глаза? Какое прозвище дали тебе после саги Атли?
Хродвальд отрицательно покачал головой.
— Хродвальд Еще Один! — Вальгард притворно вздохнул — Думаю ты жаждал прозвища которое звучало бы более сурово и устрашающе. Но знаешь, я сейчас подумал, — Вальгард наклонился к Хродвальду, и шепнул ему на ухо — это может быть самое страшное из всех прозваний, что я слышал. При том условии, что ты будешь оставаться жив.
— Еще один день я точно протяну — хмуро ответил Хродвальд, снова вызвав смех у брата. И в самом деле, прозвище ему не понравилось. Но глядя как смеется Вальдгард, он вдруг подумал, что он, Хродвальд Снорсон, теперь и сам может украсить собой любое прозвище. Он подтолкнул Вальгарда в бок, и сказал — А потом еще один. И еще один. И еще!
Их начали окликать люди тинга, призывая встать на их сторону в споре. Братья стели с лица улыбки.
Хродвальд посмотрел на хмурые лица воинов Браггиленда вокруг себя, и вдруг почувствовал уверенность. Как бы не повернулось дело с городом, эти люди, да и он сам, не упустят своего.
И все у них будет хорошо.
