— В преддверии наступления вы требуете организовать войсковую операцию. И где? В тылу! Вы понимаете о чем говорите?! Танки, авиация, опытные солдаты?! — он с силой ударил по столу. — В эти несколько недель решается судьба всей восточной кампании! В течении самого короткого времени мы должны разгромить основные силы русских! Вам ясно?! В какие-то несколько недель! Выбить всю живую силу противника! Вот здесь и здесь! — расположены крупные опорные пункты русских, защищающие наиболее удобные подступы к Днепру. Это настоящие крепости, если вы еще не знаете! О каком отвлечении танков можно говорить в такой момент?! Какая к черту авиация?! Она вся работает в прифронтовой полосе! Единственное на что вы еще можете рассчитывать, это тыловики, усиленные моторизованными частями… Все!
Несколько секунд они сверлили друг друга яростными взглядами. Первым сдался Вилли, который все продолжал выступать в роли просителя.
— Хорошо, господин генерал, я погорячился. Прошу меня извинить, — судя по небольшому проявившемуся заиканию, что-то подобное он произносил впервые. — Тогда я просто вынужден вам все рассказать… Уверен, что только услышав это, вы поможете мне… Все началось несколько недель назад, буквально с первых дней восточной кампании. Моему шефу попались на глаза неоднократные сообщения о странном поведении сначала мелких и крупных животных, а потом и людей на оккупированной территории. Случаи были настолько многочисленными и крайне странными, что была заподозрена целенаправленно организованная русскими эпидемия. Едва изучив первые донесения, наши аналитики высказали следующее предположение… Мол, русские, отступая, разрывали старые скотомогильники и разбрасывали остатки скота по местам, которые были наиболее приспособлены для немецких гарнизонов. В принципе, все было достаточно логично, если не одно но! Среди людей были заражены лишь немецкие солдаты… Этот факт больше говорил в пользу не просто об специальным образом организованной эпидемии, а о целенаправленном применении неизвестного химического оружия.
Едва прозвучали последние слова, генералу стало плохо. Человеку, пережившему газовые атаки 1916 г, сразу же привиделись корчившиеся от боли люди, стаскивавшие бесполезные противогазы вместе с лоскутами кожи.
— Бог мой! — вырвало у него. — Русские пошли на это?!
— Господин генерал, мы еще в начале пути, — продолжил майор. — Многие факты говорят об этом. И самый главный из них, это ожесточенное сопротивление русских в этом чертовом районе! Как вы знаете, не так давно я потерял там всю свою группу. Мне почти удалось добыть образец, но, проклятье, все сорвалось! На нас напали настоящие асы. Если я не ошибся, то в диверсионной группе были и азиаты. Это настоящие звери! У нас вообще не было ни шанса!
Фон Гейер был потрясен. Конечно, защита от химических атак в германской армии была давно уже налажена — созданы соответствующие службы, солдаты получили необходимое обмундирование, регулярно проводились учения. Но, боже, как это все усложнит!
— Об этом же надо срочно сообщить в подразделения! — он был готов вскочить и бежать. — Нужно принимать меры! Кто еще знает? Почему до нас этого не довели? Мы же на острие атаки… Если большевики нанесут неожиданный удар, у могут быть огромные проблемы. Вы понимаете это?
— Спокойно, господин генерал, — успокаивающе проговорил фон Либенштейн. — На эту информацию наложен гриф «совершенно секретно». Никто, вплоть до особого распоряжения, ни должен ничего знать! Мы должны быть абсолютно уверены! Вы сами осознаете, что будет если германские войска первыми применят химические оружие?! У Советов столько этой гадости, что просто берет ужас… Нас просто затопят!
— Нет, нет, — отрицательно замотал головой генерал. — Совершенно очевидно, что ваше предположение не подтвердиться! После тех ужасов, что натерпелся мир в 1916 г. никто не пойдет на применение химического оружия… Даже фюрер неоднократно заявлял, что в условиях превосходства германской тактики и немецкого оружия воспользоваться химическим оружием на поле боя было бы полным безумием. Вряд ли русские придерживаются иного мнения.
Вилли некоторое время задумчиво смотрел в окно, словно в ночной темноте что-то можно было увидеть.
— Я помню совместные учения 1934 г., - вдруг он начал рассказывать что-то совершенно не относящееся к предыдущей теме разговора. — Ваши подразделения, уверен, тоже были задействованы. Не так ли? Одним вечером мы сильно напились. Не знаю, что мы тогда пили, но это было просто оглушающе. Хотя это совершенно не важно! Главное другое… Один капитан, его фамилия совершенно вылетела из головы, рассказал, что лет десять назад, то есть в 20-е гг. они подавляли кулацкое восстание в восточной губернии. Вот тогда, господин генерал, им было использовано химическое оружие. Во время целой войсковой операции, с применением танков и авиации, они вылили на восставших целое море всякой дряни… Вы понимаете куда я клоню?! Против своих же! И это не была ошибка, небрежность или предательство! Нет! Это был прямой приказ с самого верха! Ха! Вы думаете, с нами они поступят лучше? Испугаются? Загнанный в угол зверь может броситься и на охотника… Лучше готовиться к худшему, что обрадоваться лучшему…
Глава 59
Днем ранее.
Центральная площадь небольшого городишки, выбранная в качестве места показательно казни.
Комендатура продолжала гореть. Огромные черные клубы дыма окутали невысокое двухэтажное здание. С пустеющей на глазах улице непрерывно раздавались выстрелы.
— Срочно штаб! — орал перемазанный в саже Вилли на скорчившегося офицера связи. — Дай мне связь со штабом!
Тот забился по стол, откуда торчали лишь подметки его сапог и тихо скулил. Бах! Бах! Бах! Кто-то настойчиво стрелял по окнам здания. Пули цокали по кирпичной кладке и отлетали в разные стороны.
— Ах ты крыса, срочно мне связи! — пнул со всей силы майор, пытаясь одновременно пригнуться. — Пристрелю! Поднялся! Бегом!
Со стороны двери кто-то яро отстреливался. «Похоже, пулемет, — с облегчением вдохнул Вилли, садясь у стены. — Кто-то закрепился у входа… Там узко. Пройти не должны. Так, где еще патроны? Черт!». Пулемет замолк.
— Ej, nemzura, wihodi s podnjtimi rukami, — с улицы раздался чей-то звонкий голос. — Polosil ja washego pulemetzika! Hande hoch!
— Сволочь, сдаться предлагает, — пробормотал майор, осторожно выглядывая в коридор. — Точно, грохнули пулеметчика… Но как? Там же близко не подобраться! Смотри-ка, бегут, — из окна было видно, как к комендатуре бежали человек десять гражданских с оружием. — Еще немного и возьмут в клещи… Эй, профессор, ты здесь? Его не должны захватить в плен.
В ответ никто не отозвался. Эта часть здания казалась совершенно вымершей. По просторной комнате ветер гонял невесомые бумажные листки с готическим шрифтом. С одной из стен прямо на разбитые окна воодушевленно смотрел Гитлер, всем своим видом должный внушать неизбежность победы арийского духа над всеми недочеловеками.
— Что-то не помогает, — рассмеялся фон Либентштейн, подмигивая портрету. — О! Вот это сокровище…, - за шкафом, возле которого он так удачно присел лежал ящик с гранатами; по-видимому, убрать еще не успели. — К счастью, не успели! Это мы еще повоюем! Эй, ты, мешок дерьма, здесь есть еще выход? — вопрос он сопроводил смачным ударом по едва виднеющейся фигуре офицера. — Что? Громче! Туда! Дерьмо!
— Nemzura, nu kak, reshil sdawatsj? — голос с улицы не унимался, видимо, предлагая сдаться. — Wihodi, padla!
— Иди и возьми меня, большевистская мразь! — со смехом заорал майор, вставляя новую обойму в автомат. — Я жду тебя!
— Ah, ti kosel! — в ответ грянул выстрел, сделавший еще одну дырку в портрете фюрера.
— Все, пора! — решился Вилли, делая бросок в коридор. — Держи, подарок из Германии! — в сторону выхода один за другим полетели две гранаты.
Не дожидаясь взрыва майор бросился в обратную сторону коридора. Где-то там должен был находиться еще один вход, который для него мог стать спасительным выходом.
