Все же каждый имел право мечтать, особенно о тех, к кому не был равнодушен. Равнодушной я не была и считала это весомой поправкой.
И нет, мои романтичные образы не разбились о жестокую реальность после прихода в трапезную наследников, но все же стали более реальными.
Я вновь увидела тех, к кому ощущала нечто большее, чем романтический интерес, нечто большее, чем увлеченность, с другой, менее приятной стороны.
Но если взять во внимание сложившуюся ситуацию и то отвратительное поведение, и действа, что устроили между собой и позволили себе девушки, считающие себя высокими лэрди, то на месте наследников, возможно, поступила бы и более жестоко. Я бы, наверное, вряд ли обошлась лишь холодным презрением да жестким выговором.
Его Светлость Анхель был прав, до нашего сведения и вправду с самого начала были доведены правила и нормы поведения в главном дворце. Более того, существует завизированный нами, претендентками, документ, подкрепленный магией. Что давало практически неограниченную власть над девушками наследникам. Эту власть, прошу заметить, они совершенно не использовали. Хотя вполне могли, в угоду своих неких желаний.
Так кто же виноват, что некоторые личности эти нехитрые правила решили попрать? Вот и получили немного болезненный щелчок по носу.
Тем не менее, даже мне было неуютно под жестким ледяным взглядом наследников и равнодушным ― распорядителя, не говоря уже об истинно провинившихся. И пускай благодарят небеса, что они получили всего лишь выговор, а не как обещал Никлаус ― кнута по мягкому месту.
Однако если судить по полыхающему холодной трудно сдерживаемой яростью Анхелю, ему до колик в пальцах хотелось тот самый кнут применить.
Но это уже вновь мои фантазии. А может, и нет. Я робко улыбнулась, стараясь смотреть куда угодно, но только не на статных величественных и опасно красивых драконов, и все же, к своему ликованию и удовлетворению, пока Анхель распекал нерадивых девиц, а мы все приседали в низких поклонах, не смея поднять взор, чувствовала на себе прожигающий кожу взгляд одного из мужчин.
Каюсь, один раз не удержалась и подняла голову, чтобы тут же столкнуться с темными изумрудами глазами Вадэмиана. Мне даже показалось, что при встрече с моими, его взгляд на градус потеплел.
Но я не успела понять, так оно было или не нет, испугавшись трепыхнувшегося в груди сердца и щекочущих чешуекрылых внизу живота. Тут же вспомнила греховный сон, вспыхнула и поскорее опустила голову. Мне оставалось надеяться, что мое смущение было не слишком заметно. Но это было бы наивно.
Когда же нам разрешили присесть на свои места, а лэрд распорядитель коротко и вполне доходчиво разъяснил, что нас ждет (ну, как и я предполагала: погашение меток), дал дозволение завершить трапезу и тем самым немного отсрочил неминуемое, только тогда я смогла грустно, но не без облечения выдохнуть.
Есть мне совершенно не хотелось. К тому же успела уже немного перекусить, еще до прихода наследников, без интереса наблюдая за отвратительным представлением, устроенным девицами. На данный момент, я лишь делала вид, что попиваю чай, на самом деле поглядывала на невозмутимых мужчин.
Какие же они все-таки… недоступные. Удивительно, что я имею некое право вот так вот сидеть с будущими правителями за одним столом, попивать чай и бессовестно подглядывать за исчезающими между их привлекательных губ кусочками еды.
Несдержанно облизнулась и, наверное, до неприличия громко вздохнула, потому как в бок ощутимо толкнулся острый локоть подруги. Хорошо, что я в тот момент не успела отпить глоток чая, как собиралась. С возмущением взглянула на Даялу и оторопела от ее укоризненного взгляда, расплываясь в рассеянной улыбке. Кажется, меня словили с поличным.
Мне должно было быть стыдно. Очень стыдно. Но почему-то стыдно мне не было. Разве что самую малость.
— Ты так на них смотришь, что я начинаю опасаться за сохранность жизней наследников, — тихо, почти не разлепляя губ, прошептала соседка. — И, похоже, не только я одна. Но и лэрд Таритарен. Он на тебя так смотрит, что либо оценивает степень угрозы, либо желает быть на месте наследников.
Вот теперь стыдно стало. С трудом подавив в себе желание обернуться, тихо рассмеялась, словно Даяла поделилась весьма смешной шуткой, благодарно ей улыбнулась. Но совсем не за то, о чем могла бы подумать сама подруга. И получила в ответ хоть и ехидную, но добрую улыбку.
Но ничто не бывает вечным, и отведенные минуты на завершение завтрака должны были вот-вот закончиться, сменяясь нелегким, тревожным моментом.
Я стиснула чашечку в руках, стараясь заглушить неприятное предчувствие, равнодушно взглянула на девушек.
И пока я поглядывала на них, голову занимали неприятные вопросы: сколько же девушек прошли этап? Кто из нас покинет вскоре дворец? Прошли ли мы с Даялой?
Последний вопрос был крайне острым. Без подруги пребывание во дворце будет уже не таким. Более сложным. А о том, что не прошла именно я, думать и вовсе не хотелось.
***
Анхель
Я внимательно отслеживал каждую эмоцию, каждое движение девушек, стараясь зафиксировать и понять: причастен ли кто-нибудь из лэрди к хищению артефакта. Или же это сделал кто-то другой.
И к счастью, или нет, ничего крамольного не находил. Смотря на их поскучневшие, пристыженные и горящие разными эмоциями лица, я чувствовал нутром — невиновны.
Девушки изначально повели себя как простолюдинки с уличной торговой площади, выясняя отношения и деля между собой меня и брата, словно мы ― одновременно и низкосортный, и дорогой товар. Что, в общем-то, мало приятно.
И по большому счету, мне было понятно подобное поведение большинства девушек, никто из нас не обманывался по поводу недочетов в их воспитании. Но то, что и аристократки повели себя недостойным образом, стало сюрпризом. Не то чтобы меня уж так беспокоили условности и манеры, но все же отвратительное поведение откровенно возмущало.
Однако никто из них пойти на воровство и измену короне, к чему и приравнивался взлом сокровищницы, не посмел.
Склоки, ссоры, выяснения, у кого платье ярче и богаче — да. Но не кража. Более того, девушки наивны и глупы, но не безрассудны, чтобы красть у драконов.
Что же, вопрос остается открытым.
Мой взгляд вновь скользнул к хрупкой фигурке, и я едва сдержался, чтобы не расплыться в умильной улыбке, наблюдая, как Цветочек тихо и живо что-то обсуждает с соседкой, лэрди Крижель.
Меня распирали восхищение и гордость. Наша девочка и ее соседка ― одни из немногих, кто повел себя более чем достойно. Мне было приятно за ней наблюдать. Видеть робкую улыбку. Румянец на нежных щечках, к которым так хотелось прикоснуться. Притянуть ее ближе, усадить на колени и… поцеловать. Нежно, страстно, глубоко.
Тут же перед глазами возникла ночная картина и ее нежное тело в наших руках. Но тела было мало, нам хотелось, чтобы она принадлежала нам полностью и без остатка.
Любопытные чувства, которые ранее не испытывал ни к одной из девушек. Даже Анарэль меркла рядом с лэрди Стаунхаус. И признаться, впервые за долгое время я ощутил глоток свободы. Свободы от бремени прошлого.
Я никогда не забуду Анарэль, это факт, но, наверное, только сейчас я понял, что еще смогу быть счастливым.
И вместе с тем также понимал, что и это счастье слишком хрупко. Мне как никогда хотелось оградить Цветочек от нашего проклятья, но я слишком эгоистичен, чтобы не попытаться… чтобы не надеяться, что она та самая.
Вновь взглянув на девушку, нежно улыбнулся. Наш Цветочек. Такая хрупкая и такая сильная.
Наша малышка.
Лея, словно услышав мои мысленные к ней посылы, вздрогнула и обернулась. На ее, несомненно, сладких губках появилась чувственная, смущенная улыбка. Недолго задержав на мне волнующий взгляд, тут же покорно опустила глаза, только этим нехитрым действом вызывая внутреннюю дрожь и желание.
Гулко сглотнул, сжимая руки в кулаки, ощущая приятное и в то же время болезненное напряжение в штанах и еще большее желание к ней прикоснуться. А лучше схватить, как древние драконы, закинуть на плечо и унести, спрятать в сокровищнице, купая в неумолимых ласках и страсти.
