Все мы ошибаемся.
Теперь у меня даже и плаща-то нет, а ведь я к нему уже привык. Как родной мне был… Куплю потом новый.
Вернёмся к вопросу планов на будущее Арии. Я должен научиться у неё чертить руны и вызнать все способы ориентации в пространстве, после чего попросить нарисовать приблизительную карту континента и… И… Бросить?
Чот реально не хочется такое делать. Как встретимся спрошу несколько крайне важных вопросов, а там уже решу одобрять это решение или нет. Однако руны полюбас выучу, так как идея действительно дельная.
Поток мыслей прекратился, ведь к сожалению, от продумывания судьбы Михаила меня отвлёк Рэмбо, который своим лбом смачно пробил мне в висок.
— Проклятье! Выпалил я, почёсывая ушибленную точку, пока старик меня виновато хлопал по плечу. — А можно гнать помедленнее? Громко спросил я водил, но ответа так и не дождался.
А могли бы и послушать, ведь телегу трясло так, словно она сейчас к чертям собачим разломится надвое, и заставит нас временно побывать в невесомости. Единственным плюсом был освежающий ветерок, дающий мне вьетнамские флэшбэки о своих полётах. Ну, к плюсам можно прибавить ещё и красивый пейзаж.
Никогда не устану любоваться лесом этого мира. Таким чистым, живым и прекрасным в своей необычной для глаза современного человека нетронутости. Таким может быть только придуманный лес, ненастоящий, иллюзорный и обманчивый.
Сколь прекрасен лес, завлекающий дураков в свои населённые тварями глубины.
Является ли это симбиозом леса и тех страшнюг? Типа, он весь из себя такой красивый, завлекает хавчик внутрь. Ну а животные, понятное дело, мешают особо умному хавчику слишком активно видоизменять лес.
Хочу жрать.
— Эй, малоуважаемые. Вновь воззвал я к нынешним водилам. — Когда кормить будут?
— Как только остановимся, тогда мы и похаваем. Буркнул он.
— Так давайте это, останавливайтесь. Я хавать хочу. Если мне вот прям сейчас не дать хрючево то я умру с голода, внатуре, и не будет аристократа на продажу. Одни лишь убытки, а всё из-за того, что вы зажали хлеб.
Ответом мне было молчание и полное игнорирование.
— Ну всё, ща Серёга покажет, как исполнять харакири остроумием, и как бонус избавит вас от прибыли за продажу знати.
— Да помолчи ты уже. Проорал торговец. — Ща будет тебе остановка через, очень недолго. Там и дадим всем вам хавало.
Вот так бы и сразу. А то выделываются мнимым авторитетом, а пацаны голодают. Неправильно как-то.
Кивнув сам себе, я повернулся к Рэмбо, чтобы спросить его о всяких мирских вопросах, так как старики явно знают побольше чем лесные гоблины и дворфы из подсобки.
— Спасибо. Честно поблагодарил меня дед, смотря куда-то вдаль. — Эти чмыри кормят нас лишь через день, и то ночью.
— Не за что, в благодарность можешь дать свою порцию.
— Шиш тебе. Усмехнулся Рэмбо, и на его лице появилась улыбка.
Благосклонность деда получена, можно теперь больше не бояться оплеух.
— Седой, мне тут по делу нужно вопросов парочку задать, так как мой последний внештатный полёт походу выбил из меня довольно таки большой кусок памяти. Ты только не удивляйся если я буду задавать крайне глупые вопросы. Ну так что, составишь мне компанию в диалоге? Спросил я, тоже кинув взгляд в дальнюю даль, которую мониторил дед.
— Почему бы и нет, я уже закончил со своими делами.
— Ты типа, раскидывание оплеух сейчас делом назвал?
— И это тоже. Важным тоном ответил он.
— Ладно, опустим твои садистские наклонности. Сказал я, после чего пустился в раздумья, скосив под седого и поставив пальцы на подбородок. — Я вот что хотел спросить, с какой стати работорговцам брать старика на продажу? Я думал, им нужны лишь молодые и свежие такие.
— Не только молодые, но ещё и известные. Странным тоном ответил он мне, повернувшись в мою сторону. — Тебя бы тоже не взяли, не выгляди ты как дворянин. Хотя, возможно тебя бы и так оставили, если бы смогли снять твою броню. Видишь ли, без неё ты уже не настолько высокородно выглядишь.
— Ты хочешь сказать, что вот он ценнее меня? Спросил я, тыкнув пальцем в сидящего напротив парня, выглядящего не самым здоровым в мире человеком.
— Конечно. Крестьяне всегда были полезны. Удивлённым голосом ответил мне Рэмбо и раскинул свои руки, заехав мне и ещё одному несчастному локтем в нос. — Они всю жизнь работают в полях, знаешь сколько у них выносливости в среднем?
— Сколько? Прикрывая нос и вытирая проступившие слёзы спросил я.
— Шестьдесят, чёрт бы тебя побрал. Шестьдесят! Они могут пахать сутки напролёт, если от этого будет зависеть их жизнь. Поучительным тоном объяснял мне седой. — И представить себе не могу такой быт. Каждый день одно и то же, одно и то же. Проговорил он полным жалости голосом.
Все крестьяне опустили головы, видимо, слова деда зацепили их за живое.
— И всё это из-за учений какой-то церкви, что пропагандирует падение в рабство и вечное служение. С презрением прошипел он, и сплюнул.
Ну тут не верно, время внести правки в их мировоззрение. Во имя Гильома!
— Вообще-то. Привлёк я всех громкой интонацией. — Эта трактовка не верна.
Молчание, все повернулись в мою сторону и навострили уши. Даже один из водителей проявил интерес.
Публика получена, время пафосно прочистить горло и вещать.
— Думаете, бог действительно хотел бы, чтобы его последователи корпели и страдали всю жизнь ради кого-то другого? Вы действительно уверены в том, что в этом проявляется любовь и уважение всевышнего? Задал я провокационные вопросы, направленные на выбивание людей из колеи.
Словесная подножка!
— Нет! Этот бог, он как родитель для всех нас. Да, он действительно хочет, чтобы его дети старались и выходили за пределы своих возможностей… Но не для других, а лишь для себя. Шёпотом сказал я всем слушателям, поставив руку на своё сердце. — Всевышний хочет, чтобы мы выбивали из тварей место под солнцем своими руками, чтобы мы бороздили все известные земли своими ногами, чтобы наши имена были уважаемы другими, и чтобы ваши предки гордились вами.
Наполненным твёрдостью голосом перечислил я все придуманные мной по пути догмы.
— Система, именно она и представляет эту гору, на вершину которой нам указывает бог. Он ждёт чтобы мы её покорили, трудом и потом! Громким голосом сказал я, краем глаза заметив интерес бегущего справа Лодыря.
Дав им подножку, мною была протянута рука помощи. В теории, я должен был этим действием заслужить их доверие и дать им меньше поводов усомниться в моих словах.
Теперь, я затих с серьёзным еблетом и подарил им время на пережёвывание материала. Нужно всего лишь немного подождать…
— Но как же учение церкви? Как же быть с заповедями, которые нам скандировали всю жизнь?! Прорвало одного из крестьян.
… Подождать, чтобы любопытство человека заставило его залезть в мою ловушку.
— Учение бога, было исковеркано жадными до власти людьми… Бешенными псами, готовыми покуситься на святое в своей погоне за прибылью. Задай себе вопрос, кому это действительно выгодно? Неужто бог, который говорит надрываться крестьянам всю свою жизнь, будет придерживаться стороны ленивого дворянского сословия? Ты действительно считаешь, что сидящий в своём тёплом поместье, и не ведающий бед дворянин будет ему милее чем ты, посвятивший всю свою жизнь труду? Спросил я задавшего вопрос человека, встав и подойдя к нему вплотную.
— Нет, именно ты, и только такие как ты, любимы им. Проговорил я мягким голосом, после чего присел и по братски его обнял.
И он заревел. Взрослый мужчина, которому скорее всего никогда не говорили, и не сказали бы этих слов, заревел как малое дитя. Потому что я дал ему надежду и чувство важности, он получил мотивирующее "откровение", которого никогда и ни от кого не ждал.
Нынешняя картина напоминает мне о временах, когда мною впервые был обретён настоящий браток.
Я встал и похлопал его по плечу, после чего оглянул всю аудиторию и раскинул свои руки. Мысленно, отправляя каждому из слушателей свои титулы, "Посланник божий" и "Глас божий", скрыв их описания.
