Поллитра недешёвого бухла ради образа пришлось пожертвовать окрестным камням, но оно того стоило. В глазах у Макса тут же засветился интерес. Тёлочка на эмоциях, да ещё и поддала. Самое время отыграть реванш.
– Падай. – Я показала рукой на камень, похожий на кресло.
На центральной плите уже была расстелена скатерть. Моя корзинка для пикников снова пригодилась. Ветчина, сыр, фрукты, два пустых стакана. Я набулькала в них задирухи.
– Брудершафт? – предложил Максик.
– Не-е, – расхохоталась я, – мы и так на «ты». Давай просто накатим.
– Давай, – несильно расстроился Макс, опрокинув в себя алкоголь. Я поддержала на равных.
В яслях темнело быстро, словно в тропиках. Над рекой повис туман, но до нашего гнёздышка сырость не добиралась. Город светился окнами и уличными фонарями. Я зажгла масляную лампу, и она отгородила нас от темноты уютным тёплым коконом.
– Что празднуем?
– Мою соло-карьеру.
– Посралась со своей бандой?
– Наглухо.
Слово за слово, я рассказала Максу всю историю рейда на Грыма и моей ссоры с Лирой. Про Жакоба промолчала, его это не касалось, да и к делу отношения не имело.
– Ну и дура, – подытожил Макс.
– В смысле?!
– Босса, бывает, и по десять раз проходят, если нужная хрень не дропнется или игрок с квестом сольётся. Это обычное дело. А ты на ровном месте залупилась.
– Да эта сука сама виновата!
– Сука виновата, а бухаешь сейчас ты.
Между делом я разглядывала Макса. Перса он себе сделал симпатичного. Чёрные волосы стояли торчком, лохматясь в модной приче. На смуглом лице, сильно контрастируя с тёмными бровями, сияли светло-серые глаза. Прямой нос, пухлые губы. Мачо-мэн. Чуть ниже левого века я заметила небольшую татуху, странный символ, что-то вроде трёхлучевой звезды с концами, закрученными спиралью. Это придавало МегаКиллеру этакий бандитский шарм.
– Да и похер на них! Зато я теперь маг! Смотри, как могу!
Я вытянула ладонь вперёд, и с неё сорвался сгусток огня. Он, шипя, пролетел над водой и с хлопком взорвался где-то в тумане.
– Эгегей! – заорал пьяный Макс. – С новым годом!
Бах! Бах!
Ещё несколько файеров взмыли вверх, как фейерверк.
– С новым счастьем! – расхохоталась я. – Давай зажигать!
На столе лежала «балалайка», дешёвый артефакт из лавки, созданный в угоду избалованным прогрессом игрокам. Что-то вроде умной колонки с вшитыми фолковыми мелодиями. По умолчанию она играла только для владельца, но легко расшаривалась на несколько слушателей.
Раздать звук игроку MegaKillerIzAda? (Да/Нет).
Да, конечно. Я стала пританцовывать в такт музыке. Что-то непонятное, не то клубное, не то восточное, зато очень эротичное. Макс так и впился взглядом.
– Современный музон есть?
– А можно?
– Можно закачать, только денег стоит.
– Хочешь, сама спою?
Всё-таки странная штука – местное бухло. Хотя я сачковала, пила через раз, и на всякий случай приняла антидот – элик с лечением ядов, всё равно крыло конкретно. Как они это делают? Здесь чувствуешь боль, усталость, но и удовольствие тоже. Нейростимуляция? Щекочут, как подопытным крыскам, правильные нервные узлы, а мы дёргаем лапками от восторга? Накрывает меня. Накрывает.
Я подняла ладони вверх, к небу, прикрывая глаза. Над нами загорались первые звёзды. Совсем незнакомые созвездия. Здесь есть какая-то своя, завязанная на них мифология. То ли боги, то ли покровители, а может, чёртов местный гороскоп. Пофиг на них. И на Макса тоже пофиг. Я одна во вселенной. Только поёт Моргенштерн из колонки-артефакта. Я тоже пьяная, как героиня песни. Макс одобрил мой выбор и стал подпевать.
Расхохотавшись, я шлёпнулась рядом с ним, невзначай обняв за плечи.
– Ирма, а как тебя ласково называют?
Чуть не забыла, я же для него Ирма, художница из Питера.
– Ну, кошечка… зайка…
– Нет, я про имя. Ира? Ириша?
Я вспомнила одну давнюю знакомую, настоящую Ирму. Она впадала в полный невсебос, когда её называли Иришей, за что сначала превратилась в Ирмусю, а после просто в…
– Муся!
– Серьёзно?!
– Ага, только никому не говори, а то и так слишком много про меня знаешь. – Я сделала вид, что смущаюсь.
– И что в этом плохого?
– Нечестно просто. Ты про меня много, а я о тебе почти ничего. – Я продолжала дуться, а потом высказала светлую идею: – А давай сыграем?
– Во что?
– В правду или действие.
– Это как?
– Реально не знаешь?
– Не-а.
Я тоже не знала. Никогда не играла в эту тупую игру. Правила сейчас придумывала на ходу. Мало ли во что играют питерские тёлочки, особенно художницы!
– Я задаю вопрос. Если ответишь правду, я выполню одно твоё желание. Если соврёшь, ход переходит, и спрашиваешь ты.
– А если не совру?
– Тогда с меня ещё одно действие.
Максу правила понравились. Его глазки маслено заблестели. Сведения о реальной жизни здесь разглашать не любили. Своеобразное местное правило хорошего тона. Реальные имена – только для близких друзей, и ничего больше. Но разве можно ожидать неприятностей от девушки, которую зовут Муся?
– Начинай, спрашивай.
– Сколько тебе лет?
– Говорил же, тридцать.
– Врёшь, точно больше.
– Тридцать два!
Я надула губы:
– Макс, ну чё тебе, сложно? Счас будет переход хода.
Зрачки у парня забегали. Ему очень хотелось выиграть.
– Лады. Сорок пять мне, довольна?
– Ой, какой взро-ослый! Теперь верю.
– С тебя действие?
– Ага.
Макс закрыл глаза. И хочется, и колется, и боится, что пошлю на хрен.
– Тверк станцуй!
– Ты серьёзно?!
– Да-да, давай, ты обещала.
– Блин, ну я же тебе не гоу-гоу. Я не умею-у-у-у-у! – заканючила я поднимаясь.
– Давай как сможешь.
Я ткнула пальцем в «балалайку», выбирая мелодию поритмичнее, и завертела задом перед носом у МегаКиллера. Получилось не очень похоже, но задорно и эротично. Максу понравилось. Он ржал, хлопал в ладоши и даже подвывал от восторга.
– Продолжаем, – азартно заявил Макс, когда я снова села.
– Так, фамилию не спрашиваю, потому что свою тоже не скажу. А какое у тебя отчество? Такого взрослого дядьку надо по отчеству называть.
– Ну, прекрати, какой я тебе дядька…
– Отказываешься? Ход переходит ко мне.
– Нет-нет, не отказываюсь! Леонидович!
– Максим Леонидович. Звучит.
– Теперь ты!
– Ну, загадывай.
– Сиськи покажи, – осмелел Макс.
– Не-е… Ты чё?!
– Твоё действие! Показывай!
– Ну-у-у-у… за такое действие этого мало. Нужно очень много правды. – Я опустила глаза и задумчиво потянула шёлковую ленту, ослабляя шнуровку на корсете.
Максик поплыл. Его взгляд не отрывался от моих пальцев. Сейчас он бы выболтал мне даже коды своих кредиток.
Ответы полились рекой. Максим Леонидович, сорок шесть лет, бывший корпоративный юрист, сейчас занимается частным консалтингом. Живёт и практикует на Якиманке. Разведён.
Какой вкусный мужчина. Не будь у меня сейчас Фила – заинтересовалась бы. Вот где надо упакованных
