Санта-Барбара, конечно! — воскликнул Олег, перебивая Сашу. Сергей резко обернулся.
Он и думать забыл об архитекторе. А тот только подошёл и явно услышал лишь часть их разговора. Задыхающийся и потный, он улыбался так, словно разгадал величайшую загадку вселенной и теперь думал, как её применить. И взгляд у него был противный до безобразия.
— Я и подумать не мог, что дочка Добронравова окажется такой! — воскликнул архитектор с нотками какого-то затаённого ликования.
— Какой? — с предостерегающим интонациями спросила Саша, вылезая из машины.
— Как какой? Лживой! — словно выплюнул Олег. — Нет ничего хуже женской измены. Добронравов, конечно, мужик хороший и даже принципиальный, а вот собственную дочь воспитать, видать, не смог.
Сергей нутром почувствовал, что что-то в атмосфере вокруг изменилось. Он обернулся и вновь посмотрел на свою бывшую помощницу.
Взгляд Саши стал холодным — таким, от которого лава в вулкане остыть может. А дальше произошло то, что поделило жизнь Сергея на «до» и «после». Угораздило же его связаться с такой девушкой…
А произошло, собственно, следующее: Саша, у которой явно лопнул шарик терпения, а крышу унесло ветром, выхватила из машины провод зарядки — провод Сергея, между прочим — и принялась стегать ей Олега, попутно разъясняя ему, что конкретно он делает не так в жизни в самых красочных эпитетах и формулировках.
Олег, который был шокирован такой агрессией в свой адрес, даже не додумался выхватить зарядку и лишь пытался уворачиваться, попутно взвизгивая каждый раз, когда хлёсткий провод встречался с пышным телом.
Сергей, понимая, что ничем хорошим это мероприятие не кончится, бросился было их разнимать, но, поглощённый картиной перед глазами, не заметил валявшегося возле машины Сашиного телефона, который та выронила в процессе. Послышался хруст стекла.
В ту же секунду Саша, пребывая в пылу сражения, обернулась, наверное, жопой почуяв, что что-то не так. Немая сцена. Все просто стояли и смотрели друг на друга: Саша, сжимая в руках зарядку; Олег с красными полосами на руках и Сергей, поднявший разбитый телефон. Не хватало только перекати-поля и каркающих ворон на фоне.
— О Боги, как же я вас ненавижу! — вдруг выдала Саша и резким порывистым движением выхватила свой телефон. Затем, оттолкнув Сергея, села в машину, громко хлопнув дверью. И больше до самого вечера не произнесла ни слова.
Вот так вот сначала впадает в ужас, истерично смеётся и матерится, потом пылает праведным гневом, избивая человека зарядным проводом, а затем безмолвно источает ненависть. И всё это за какие-то жалкие 15 минут. Сергей, в отличие от Иды, не считал себя тугодумом, но понять Сашу и всего, что было у неё на душе в тот момент, просто-напросто не мог.
Странная она, конечно, эта ведьма…
Ночь. Улица. Фонарь. Аптека, но за окном.
Пожалуй, именно так можно было описать каждый вечер Иды, если убрать детали, разбивающие сухую выжимку.
Винный бокал, наполненный водой. Всегда водой. Белокурая макушка Триш на коленях и тихое сопение как музыкальное сопровождение. Ноутбук на подлокотнике дивана. Окурки в пепельнице у окна – того самого, через которое видна круглосуточная аптека.
И работа. Много работы, которая в случае Иды приносила лишь моральное удовлетворение и никакой финансовой поддержки. Благо, деньги на их с дочерью существование она получала иным способом. Точнее, от человека, о котором без крайней необходимости старалась не думать, как и о событиях, сведших её с ним. Ида вообще о многом старалась не думать и не вспоминать из-за чувства стыда. Стыда перед самой собой — на других-то ей всегда было плевать.
Она проверяла тексты, гладила дочь по волосам и пила воду. Типичный вечер. Не то что вчера, когда впервые за несколько месяцев брат позвонил ей сам, буквально крича в трубку. Дима по натуре был человеком терпеливым и нелюдимым, так что, чтобы вывести его на эмоции, нужно было постараться. И Ида, конечно же, постаралась, подготовила почву, так сказать. В соответствии с её планом, сначала через квартиру брата должны будут пройти фрики всех мастей — да таких, что он волком выть станет, а уж после этого он с радостью примет на подработку девушку, которую она выбрала. Но это всё ещё впереди, а пока Ида убедила братца, что больше таких, как Катополина Вагановна не будет — и она не врала, потому что следующей в очереди должна была стать семилетняя девочка Маша.
Дима всегда был тугодумом — чтобы он принял решение, его нужно было либо доканать, либо планомерно подводить. А Ида не любила по долгу биться над проблемой, поэтому она быстро накидывала короткие планы и тут же действовала. На то, чтобы переехать в Питер на постоянной основе, у неё ушло три дня. Чтобы подбить ребят заняться онлайн платформой — всего два. А на то, чтобы покончить с мечтой всей её жизни, хватило и вовсе пятнадцати минут.
Мама Иды, каким-то неведомым образом затесавшаяся в семейство Мориных, была фанатом театра и балета. В их небольшом городке она посещала все мероприятия, а так как новых постановок у них было мало, то на некоторые она ходила десятки раз. И Иду, конечно же, таскала с собой.
Ида была не старше Триш, когда мать впервые повела её на “Лебединое озеро”. Так началась любовь. Вселенская и всепоглощающая. Иде, даже в детстве такой же быстрой на принятие решений, чтобы влюбиться, хватило одного взгляда.
И началось: годы тренировок, пуанты и пачки, залы с поручнями и зеркалами, тотальный контроль за собой и своим питанием, который впоследствии вылился в проблемы с желудком — в подростковые годы родители и вовсе боялись, как бы их дочь не стала анорексичкой.
Пока её сверстники играли, гуляли и веселились, Ида работала, рвала жилы и недосыпала, пытаясь совмещать учёбу и балет, успевая везде. Всё во имя мечты, всё ради неё. И единственной отдушиной Иды были Серёжа и Дима. Её единственные друзья.
И вот, в семнадцать лет ей дали роль в «Щелкунчике» — она была Мари. Идой восхищались, её боготворили, ей пророчили великое будущее. И девушка верила, что она главная героиня истории и что её ждёт успех. Ведь главным героем всегда везёт?
Университет она выбирала, не особо задумываясь. Пошла на филологический только потому, что любила читать. Много прогуливала и чуть не вылетела на первой же сессии; со второй было не лучше.
Где-то в калейдоскопе из учёбы и сцены она начала встречаться с Серёжей, потому
