вызывать. С нею и ситуацию обсудил.
То, что король Галлодии крайне недоволен объединением Дэнляндии, секретом не было. Найти повод к войне тоже было несложно. Но вот кэров у Второго рейха семнадцать, а у Галлодии только дюжина. В полтора раза меньше, то есть шансов в сшибке стенка на стенку — никаких. Тогда почему такое агрессивное поведение? Вариантов не так уж много. Либо рассчитывает, что рейхс-император всех дэнских кэров собрать не сможет, либо, что вероятнее, союзников нашел, которые как раз дней через десять подойти должны, поэтому и было отложено вручение нот представительствами. Получается, что, отобрав у Лятена грамоту раньше срока, Николас императору шанс дал. Но времени очень мало осталось, все скорость решать будет. Навязать Галлодии сражение кэров до подхода союзников, наверное, не получится. Скорее всего, кто-нибудь уже на месте, но опять же — скорее всего, не все. Получается — куча предположений и допущений, но шанс есть, а выбора нет. Альтернатива — капитуляция, а рейхс-император на нее никогда не пойдет. Так что осталось только срочно собрать всех дэнских кэров, выяснить, где король Леруа находится, и всеми силами это место атаковать. Генеральное сражение кэров все и решит, а войска уже в качестве оккупационной армии подтянутся. В общем: «Врага мы побьем, и с победой придем, и ура!» [8]
Королева, нет, императрица Агнесса отправилась мужа и мобилизацию организовывать, а Николас — к матери, сообщить неприятную информацию и попытаться успокоить.
Разговора как такового не получилось. Известие о войне Марион морально раздавило. Впервые «кэрство» сына обернулось обратной стороной медали. Воевать-то как раз ему, и никуда не денешься. Это у обычных людей единственного ребенка в армию не призывают, а кэрам как раз за этих обычных людей и биться приходится. За чужую спину не спрячешься, все кэры наперечет. И не отступают они в бою, разве что по прямому приказу своего короля. Может, и глупо, но так испокон веков заведено. Проигравшие просто гибнут. А тут даже внуков нет, сыночек так и не женился. И даже эта вертихвостка галлодийская от него сбежала! Небось король их пакостный любить дэнского рыцаря запретил!
Вылились все эти причитания в неожиданное напутствие:
— Ты, сыночек, гада этого Леруа, который все это устроил, сделай милость, не пожалей! Оторви голову, а лучше спали и пепел развей! Чтоб другим неповадно было на честных дэнцев нападать и счастью их мешать!
Пришлось обещать, если, конечно, рейхс-император не запретит.
Видя состояние матери, Николас не стал и пытаться обучить ее, наконец, пользоваться хрустальным шаром. Сходил в свою лабораторию и сделал ей амулет с большим накопителем, а шар настроил на ограниченный режим — картинку не показывать, только звук передавать и воспроизводить. Всего для управления — два камешка-сенсора на амулете. Один пальцем тронешь — энергия из накопителя на хрустальный шар пойдет и его включит. Другой тронешь — прекратится подача энергии и связь оборвется. Вроде проще некуда. Кажется, Марион поняла. Даже из разных комнат друг с другом с помощью шаров поговорили, хотя через дверь при этом тоже перекрикивались…
Собирать в дорогу (да что — в дорогу! на войну!) Николасу было нечего. Пояс с кристаллами-артефактами и так на нем, еще к нему кошель с хрустальным шаром и кошель с деньгами подвязал. И все! Оружия никакого не нужно, у кэров клинки (или что иное захотят) из любой части тела могут вырасти. А из остального ему даже зубная щетка больше не нужна, бытовые заклинания на прекрасном уровне освоил. Все при нем, получается.
От еды в дорогу тоже отказался. Своим ходом летит, руки заняты. А то, что руки у него пульт крутят, а не крыльями машут, он даже матери не говорил. Да и покормят его во дворце у Отто, пока он туда летит.
Так что поцеловал мать и прямо в ночь улетел.
ГЛАВА 15
Война как наиболее здоровая часть политики
В старинном Лионском замке полным ходом шла подготовка к свадьбе. Герцог Шарле де Лион выдавал младшую дочь Орлетту за герцога Астона де Арлуньяка.
Лион и Арлуньяк были крупнейшими северными провинциями Галлодии, и политический союз их правящих семей серьезно влиял на расстановку сил в стране, да и во всем цивилизованном мире. Последнее, правда, определялось не столько мощью самих герцогств, сколько личностью жениха. Герцог Астон уже несколько лет возглавлял международный департамент кабинета министров его величества короля Леруа IV. Вот и сейчас он только что прибыл из заморской Пиктании, страны, отделенной от материка широким проливом и населенной родственным галлодийцам народом.
Несмотря на общие корни населявших их народов, Галлодия и Пиктания на протяжении веков почти всегда находились если не в состоянии войны, то жесткого противостояния. Однако «почти всегда» подразумевает исключения из общего правила, и благодаря миротворческой деятельности герцога де Арлуньяка именно это исключение и наступило. Страны договорились совместно выступить против общего врага, которым они считали объединившуюся Дэнляндию. Переговоры проходили в строжайшей секретности, и их подробности были известны лишь очень небольшой части посвященных, в число которых, кстати, ни невеста, ни ее семья не вошли, что дало ревнивому герцогу де Лиону повод к серьезной обиде.
Но свадьбу эта обида не расстроила. Мало того, на нее прибыл сам король Галлодии Леруа IV, чрезвычайно редко покидающий Летец.
Правитель поначалу остановился в Охотничьем замке, километрах в пяти от резиденции герцога. Центральную башню этого замка, возвышавшуюся над раскинувшимся вокруг лесом, было прекрасно видно со стены главного замка герцога. В том же замке по возвращении должен был остановиться и жених, а также прибывшая вместе с ним делегация из Пиктании во главе с наследным принцем Тристумом. И надо сказать, что королевские персоны покинули свои столицы не только ради свадьбы Орлетты де Лион и Астона де Арлуньяка, но и чтобы решить некоторые политические вопросы.
Собственно, присутствие столь важных лиц в качестве почетных гостей и определило, что эта свадьба вообще должна состояться.
Упомянутая ранее встреча герцога де Лиона с дочерью, на которой он объявил о ее грядущей свадьбе, завершилась жутким скандалом.
— Почему же ты не спросил моего мнения, прежде чем соглашаться на свадьбу? — несколько оторопело спросила Орлетта отца, когда тот прямо посреди двора объявил ей об этом.
— Думаю, твое мнение было нетрудно угадать, — благодушно улыбнулся тот.
Но девушка уже оправилась от первого шока и была настроена весьма решительно:
— Тогда почему ты этого не сделал?! Я люблю совершенно другого человека, а с этим извращенцем не желаю иметь ничего общего!
